- Нашему командиру нужен Олег! - сказал барачник.

- Зачем ему Олег? Здесь я командую!

- И командуй себе. У нас в отряде пока ментяра за главного, - Слега поморщился, будто надкусил дикое яблочко, а оно оказалось не только кислым, но и с червяком внутри, - и ты ему на фиг не нужен, а нужен ему Олег. Если хотите решить дело по-хорошему, пусть выходит. Зуб обещает его не трогать. Надо бы попробовать договориться, а если не получится, тогда уж будем решать, мочить друг друга дальше, или разойтись в разные стороны.

Выдержав паузу, Клыков сказал:

- Ладно, пусть приходит без оружия, и чтобы руки над головой. Заметим неладное - стреляем. Если начнёте первыми - всех положим, это я обещаю.

Слега ушёл. Я спустился с чердака в дом, там ждал Степан.

- Ну, что? - усмехнулся он, - хочешь поболтать со старым дружком?

- Не хочу, - угрюмо сказал я, - но договариваться надо. Не нравится мне по своим стрелять.

- И давно бандюки тебе своими стали? - зло спросил Клыков. Спустившись вслед за мной, он привалился плечом к стене. - Они своими никогда и не были. Ты уж извини, Ренат, не про тебя это. И, понятно, не про тебя, Стёпа. Давние дела не в счёт - и среди моих парней многие через зону прошли, сейчас я за каждого из них пасть порву. А я про тех, кого в смутное время позабыл к стенке поставить. Разбойничали они в лесах, а как прижало, к нам прибежали. Хозяин их принял, а они хоть и жили рядом, как были чужими, так чужими и остались. Сейчас, вот, силу почуяли, значит, надо окорачивать. Зря Хозяин с ними церемонился. Доцеремонился, блин! Стёпа, ты должен знать, где теперь Хозяин.

- Где, где, в... одном месте, - нехотя ответил Степан. - Я знаю, где. С этими разберёмся, и найдём. Значит, слушай меня, Олег, если даже Зуб что-то дельное предложат, сразу-то не соглашайся. Обсуждать будем.

А выглядит Сашка не очень: поник, спрятал руки за спину, одежда, напитавшись дождём, потемнела. Мокрые волосы прилипли к голове, и стала видна обычно едва заметная плешь.

- Привет, - Зуб, наконец, посмотрел на меня и неуверенно протянул руку.

- Чего хотел-то? - спросил я, не ответив на приветствие.

- Ладно, - вздохнул Сашка. - Друзьями нам больше не быть, может, хотя бы врагами не станем... По крайней мере, с тобой мне делить нечего.

- Говори, если есть, что, - нарочито грубо прервал я.

- Ты прав, не до болтовни. Давай сразу к делу. Вот что велел передать Пасюк: он не в обиде, наоборот, очень тобой доволен. Теперь Асланяна в Посёлке нет, и Клыкова нет, и дружинники ушли, а у тех, кто остался, нет оружия, - Сашка посмотрел на меня, и в его взгляде я не заметил ничего, кроме равнодушной усталости. Но я почувствовал, а в последнее время я чувствителен к таким вещам, Зуб ненавидит меня. Он продолжил: - Теперь Пасюков главный. Понимаешь, Олег, что ты натворил? Пасюков - главный в Посёлке! И он хочет, чтобы ты вернулся. Не бойся, ничего тебе не сделают, хуже, чем в лесу, точно, не будет. А ещё Пасюк хочет, чтобы вернулись прохвессор и дурачок. И Партизана, если живой, отдайте. А ежели отбросил копыта, нас устроит и на труп посмотреть. Так вот, если явитесь добровольно, будете жить. И даже, как того и заслуживаете, жить хорошо. Это Пасюков гарантирует.

- Спасибо, - ехидно сказал я. - Знаю, его гарантии. Потом не расплатишься.

- Понимаю, - кивнул Сашка. - Но сейчас не время для обид. Он перегнул, погорячился, и пожалел об этом. Всё! Надо простить и забыть! Теперь он говорит искренне...

- Какая разница, искренне, или как всегда. Лучше скажи, что будет, если мы откажемся?

- Плохо будет, - посмотрел мне в глаза Сашка. - И вам, и нам плохо. Пока вы четверо здесь, мы отсюда не уйдём, и вам уйти не дадим. Сколько надо, столько и будем караулить, потому что другого выхода у нас нет. Мы сможем меняться, а сколько протянете вы? На дружинников мне плевать, ничего про них сказано не было, значит, им самим решать, как жить дальше. Хотят остаться в лесу - их дело. Хотят возвратиться - пусть с новой властью договариваются. А вы четверо вернётесь в Посёлок. В любом виде вернётесь. Решай!

- За себя-то я решил, уж мне-то в лесу безопаснее, чем рядом с Пасюком.

- Вот и хорошо, - равнодушно, будто заранее знал ответ, сказал Сашка, - значит, будем воевать. Я не хотел, чтобы гибли люди, ты сам выбрал! Ладно, у меня последнее предложение, только сразу-то не отказывайся, сперва подумай. Я предлагаю решить это дело между собой, никого в наши дела не впутывая. Ты и я, один на один. Короче, я вызываю тебя на поединок.

- Поединок? - опешил я. - Ты стал бандюком?

- Какая разница, - перекривился Сашка. - Так, в любом случае, прольётся меньше крови. Вот мои условия: дерёмся на ножах, до смерти. Когда я закончу с тобой, то вызову Савелия. А потом прохвессора; захотят вернуться в Посёлок - останутся живыми, не захотят - это будет их выбор.

Наверное, Сашка предложил не самый плохой вариант. Не идеальный, но не самый плохой - это точно. По крайней мере, он каждому позволил выбирать. Правда, есть во всём этом маленький недостаток: драться он собирается всерьёз, а, стало быть, и умереть кому-то из нас придётся по-настоящему. Вчера у меня была возможность, а больше что-то не хочется.

- Просто из любопытства, - поинтересовался я, - если я тебя... убью, что мне с того будет?

- Ты? Меня? - хохотнул Зуб. - Тогда барачники отсюда уйдут, я гарантирую. Принимаешь вызов?

- Конечно, нет, - ответил я. - У нас, это не у вас. У нас живут по закону.

- Олег, - набычившись, сказал Сашка, - Не знаю, по какому закону вы живёте, но долго не протянете. Ты будешь драться, потому что я так решил. Я каждого сумею заставить! Поверь, для нас обоих будет лучше, если ты сам согласишься.

Клыков посмеялся от души. Наверное, Сашке кажется, что мы загнаны в угол; согласны хоть за решётку, хоть на виселицу, лишь бы разрешили вернуться. Клыков оценил ситуацию по-другому: хорошо укреплённые позиции, боеприпасы, и, как долгожданный приз - возможность навалять пасюкам. Ради этого стоит рискнуть всем, что ещё осталось, а осталось не так уж много. Значит, и плата, даже в худшем случае не окажется чрезмерной.

- Козёл! - сказала Ольга. - Пожалуй, я бы с ним помахалась.

- Я бы тоже, я бы его полвал за Палтизана, - поддакнул Савелий.

- И не думайте, - отрезал Степан. - Если бы на кулаках, тут я, Савка, поставил бы на тебя. А на ножах, может, у самого Партизана против Зуба и был бы шанс, а у вас едва ли. Уж поверьте, я знаю, кто чего стоит. Вообще-то я Пасюка понимаю. Боязно ему, что вы нас к эшелону проведёте.

- А мы, значит, лишь появится возможность, сразу туда и двинемся, - весело сказал Клыков, и погладил приклад партизановской винтовки. - Говоришь, это Зуб сломал броневик? Там нужно поставить на место предохранители? Это те маленькие штучки, что лежали в кармане Сашкиной ветровки вместе с рацией? Мне Архип показал. Будет у нас машина, тогда и поглядим, кто в этой песочнице главный. А ты, Олег, передай своему дружку, пусть губёнки обратно закатает. Так и передай... странные у него хотелки. Нездоровые. Мы это вылечим, у нас специальное лекарство имеется. "Ба-бах!", и хотелки такие, какие полагаются... нету больше никаких хотелок.

- Погоди, - сказал Степан. - Это успеется. Вылечишь одного, а с другими что делать? Если они грамотно нас обложат, никуда мы не денемся.

- Только до темноты, - усмехнулся Клыков, - потом разбегутся. А кто не разбежался, я не виноват! Мои ребята поодиночке их отловят.

- Я думаю, им того и надо, до темноты нас задержать, - сказал Белов. - Скорее всего, эти специально на рожон лезли, дурачков изображали, а мы и рады, стрелять начали, выдали себя. Хотя, мимо бы они не прошли, не для того были посланы. Мимо, вернее всего, другие направились: тайком, в обход и к эшелону. А эти выяснили, что мы здесь, теперь будут отвлекать, и пытаться вернуть в Посёлок знающих нужный маршрут. Или, на худой конец, укокошат их, и домой вернутся. Пасюкову и так и эдак хорошо. Как думаешь, Олег, если Зуб объяснил, как дойти до эшелона, они дойдут?