Обошли мы площадь. Виселицу так и не удосужились разобрать. Когда? У людей революция, не время заниматься ерундой. А если случилось так, что революция победила, тем более, надо оставить - авось, пригодится. Над дверью в правление приколотили вывеску. Большая доска, на которой криво намалёваны буквы. Что написано, в темноте не разобрать. Я поинтересовался. Серёга, громко харкнув, объяснил:

- Дык, это. Революцьённый Комитет Спасения Посёлка. Тебе, значит, сюда.

Я постучал, и, не дождавшись ответа, заколотил сильнее.

- Они не откроют, - проворчал дружинник, - глухие они. Смотри.

Он стукнул ногой. К двери прилепился шматок грязи. Дядька заколотил настырно, как пьяный хозяин, поздней ночью вернувшийся домой. Дверь заскрипела, отворяясь. Показалась сердитая физиономия. Ба, Мухомор! В одной руке свечка, в другой - автомат, лицо грозное, а глаза выпучены, пытаются рассмотреть, что за вражина скрывается в темноте.

- Чё припёрлись, - Мухомор красноречиво потряс "калашом". - А ну, вали отсюда, пьянь. Не то...

- Вот, куда тебе надо, туда и привёл, дальше сам разбирайся, а мне на службу надобно, - дружинник, чтобы не обострять ситуацию, отошёл, и я оказался в одиночестве. Ничего! Волколаков не испугался, с летающим монстром бился, а это лишь пасюк!

- Никак, живой! - признал меня Мухомор. Глаза у него совсем выпучились.

- Что мне будет? - ответил я. - Живее всех живых. А ты чего здесь ошиваешься?

- Охраняю. Теперь я, это, народная ми... тьфу, полиция, - немного засмущавшись, Мухомор показал красную повязку на рукаве. Чудны дела твои! Если барачники стали ментами, кем же сделались менты?

- Вон оно что, - сказал я. - Правильный мужик, и вдруг так... кажется, у вас какие-то понятия на этот счёт? Даже помогать милиции нельзя, а тут... Свои за это не спросят?

Мухомор задумался, видно, и сам не до конца разобрался, как относиться к случившимся переменам.

- Я так понимаю, - рассудил он. - Жизнь теперь другая, правильная. Стало быть, и законы другие.

- А-а, понятно, - одобрил я такой философский подход. - Тогда, охраняй. Неси службу образцово и с достоинством. Но сначала проводи меня к Асланяну.

- Отдыхает хозяин, обожди до утра, - сказал Мухомор, и пояснил: - совсем человек умаялся. Поспать ему некогда.

- Мне сейчас надо, а не утром! Срочно! Ты в курсе, откуда я вернулся? Артур - мужик резкий. Может и голову оторвать, если узнает, что ты меня не пустил.

- В том и беда, - вздохнул Мухомор. - Непонятно, от кого и за что по башке получишь. Хоть и правильная теперь жизнь, да непонятная. Ладно, идём.

В коридоре темно, лишь из щёлки под дверью пробивается тусклый свет. Мухомор бочком протиснулся в кабинет Хозяина, и оттуда донеслись приглушённые голоса. Потом барачник вышел, а я зашёл.

Из одежды на Асланяне только штаны. Чёрные с проседью волосы растрепаны, чёрная с проседью борода всклокочена, курчавая с проседью поросль на груди тоже взъерошена.

- Садись, - Асланян указал на стул. - Какой же ты! Молодец! Какой Молодец! Но... где остальные?

- Ну, здравствуй, - я уселся за стол, автомат между ног поставил. - Вернулся я, Артур Анастасович. Один вернулся. Такие дела.

- И у нас дела. В двух словах и не рассказать. Ты же куришь? На, кури, - Асланян достал из ящика стола кисет.

- У меня свои, - я нарочито медленно вынул из кармана мятую пачку и спички. У Асланяна глазки засверкали, скорбная гримаса перетекла в улыбку, а сам он вперёд подался.

- Оттуда трофеи? Молодец! Дай одну, - Артур достал и понюхал сигарету. Ноздри мясистого носа жадно затрепетали, учуяв позабытый аромат.

- С армии не курил. А сейчас попробую. Можно? - спросил Асланян. Я кивнул; кури, мол, Анастасыч, о чём речь?

Артур набрал в рот дым, выдохнул, и ещё раз надул щёки.

- Нет, не понимаю, - грустно сказал он, затушив сигарету о крышку стола. - И много там этого добра?

- Немало. Этого, и разного другого.

- Хорошо, получается, не зря рисковали. С остальными что? Кто-то ещё уцелел? Мы с Зубом сегодня по радио говорили, а, может, вчера дело было? - Асланян устало потёр виски. - Столько всякого случилось, в голове не помещается. Что у вас произошло?

Я рассказал. И про то, как мы спасались на дереве; оказывается - сверху удобно отстреливать лесных тварей. И про то, как Сашка Зуб скрылся в лесу, а за ним ушла половина стаи - ещё долго с той стороны слышались выстрелы, а потом бабахнула граната. Как остальные пошли на прорыв, и как мы все в начинающихся сумерках потеряли друг друга. Никто никого не искал - уцелевшие сами должны возвращаться в Посёлок - так мы договорились. Я здесь, а про ребят не знаю. Верю, что они спаслись. Их нужно искать. С утра этим и займусь. Добровольцем пойду!

Неважно, что на самом деле такого не было, ведь могло же быть? Главное, чтобы Асланян поверил. А он завздыхал и опечалился:

- Жаль, Сашка боевой парень... был, наверное. Дай Бог ему... им всем удачи. А ты рассказывай остальное.

Больше врать не пришлось. И про настоящую встречу с волколаками, и про то, какая дурацкая смерть выпала Антону, и про гигантских щук рассказал. Конечно, и про чужаков не забыл. Вскоре я почувствовал - ещё немного, и засну. Хорошо в тепле, организм расслабился, захотелось отдохнуть. Да куда там! Асланян выспрашивал и выспрашивал.

- Слушай, давай ещё раз про дикарей, - велел он. - Теперь подробно. Говори, сколько их, чем вооружены. Где живут, и что знают о Посёлке?

Мне скрывать нечего, я повторил рассказ. Насупился Артур, глаза сильнее прежнего засверкали.

- Ты понимаешь, какая плохая новость? - устало спросил он. - Сколько жили, а не знали, что под боком эта дрянь. Если б не ты, и не узнали бы. Выходит, и за это тебе спасибо! Предупредил!

- Что тут плохого? - не понял я. - Они ж не враги. Нормальные мужики... особенно, бабы.

- Эх, наивный ты, Олег. Архип сообразил, что они все мыслями с лесом связаны. Это же ты его слова мне передал? Я правильно понял? А может быть такое, что они натравливают на Посёлок зверей? А что? Интересное предположение! Как считаешь?

- Не знаю, - подумав, ответил я, - честно, не знаю. Зачем тогда провели нас к эшелону? Вообще, они могли всех убить. Запросто!

- Это верно. Только нам с тобой о будущем думать полагается! Сейчас так, а как потом обернётся? Тревожно мне, Олег! Может, убери мы их, и все наши беды закончатся? Ты с ними, как я понял, очень близко сошёлся. Как думаешь, это совсем не люди? Могут от них и нас родиться дети?

- Вот не знаю, - поразился я такому зигзагу начальственной мысли. - А зачем?

- Думаю, что с ними делать. Вдруг, получится ассимилировать? Хорошо бы. Тогда и проблема исчезнет.

В комнату робко заглянул Мухомор, и Артур умолк. Следом за новоиспечённым полиционером, по-хозяйски грохнув дверью, ввалился Пасюков. Ему не терпелось повидаться со мной, аж запыхался, бедняга. А как меня увидел, глотнул воздух, и забыл выдохнуть. Немного успокоившись, начальник ми... то есть, полиции, раскрасневшись лицом, набросился на Мухомора:

- Ты что же, гнида, оружие у него не забрал?!

Полиционер скукожился. Ничего, сам подписался на такую работу - пусть привыкает. Опять же, и польза от отеческого начальственного разноса немалая - в другой раз так не опростоволосится.

- Ты, Юрий, зря не кипятись, - начал успокаивать Пасюкова Асланян. - Олег надёжный парень. Я ему верю. Если ему не верить, кому тогда верить-то?

- Может, раньше он и был надёжным, а потом перестал! Ты же сам подписал ему приговор, значит, бандит он, к тому же вооружённый! Сейчас ты должен верить мне, и, вон, ему. - Пасюков кивнул на Мухомора. - Давай, забери у Олега автомат!

Полиционер неуверенно шагнул ко мне. Дружелюбно улыбаясь, я демонстративно снял оружие с предохранителя. Раньше-то я ни о чём таком и не помышлял, а сейчас руки зачесались. Кажется, напрасно я ломал голову над тем, как лучше вписаться в новую жизнь: спасибо Пасюку, подсказал, гад злопамятный, что, пока он жив, никуда я не впишусь.