- Только если допустить, что лес и вправду что-то вроде животного.

- Псевдоживотного, - поправил меня Архип.

- Пусть псевдо... - не стал спорить я, "псевдо" или нет, какая разница? Вопрос терминологии, как говорит Архип. - Гигантский такой организм. Псевдоорганизм. А мы в нём, как глисты. Псевдоглисты. Или не псевдо? В общем, не важно. Мы - чужеродное тело, а монстры, значит, что-то вроде лейкоцитов?

- Да, примерно. Лес защищается от нас. А посмотри на чужаков... это биологически не вполне люди. Заметил, насколько хорошо приспособлены их тела к местным условиям? Тонкие, гибкие, с необычайно сильной, но эластичной мускулатурой, они малочувствительны к холоду и, даже, к радиации. Двадцать лет - не срок для естественного отбора. Значит, эти изменения навязаны извне. А какое у этих людей будет потомство? Сверхчеловеки? Если бы только мы смогли стать частью этой системы! Как считаешь, стоит в этом направлении подумать? Тут важно понять, какие возможности открываются. Ты пробовал говорить с Миром, значит, это дано не только чужакам. Возможно, и у нас получится.

- Возможно, да, - я протяжно зевнул, - но есть одна закавыка: сам говоришь, что ненужные конструкции выводятся из оборота. Вот лес и пытается нас вывести. А когда поменяются условия, и сделаются ненужными чужаки, их тоже изымут. Сейчас они вписаны в систему, потому и процветают. Но я бы не спешил им завидовать, подождал бы ещё лет двадцать.

- Да, - голос у профессора погрустнел, - если смотреть на вещи под таким углом, тогда конечно. Только в день катастрофы Дмитрию было за шестьдесят. А сейчас у него организм здорового сорокалетнего мужчины. Он до сих пор штампует потомство, как на конвейере. Сам он думает, это из-за лечебных процедур с кровопивцем. А ты говоришь, нечему завидовать! С чужаками ещё не известно, как обернётся, а мы вписались в окружающую действительность, как заноза в задницу. Нас, в любом случае, выдернут - рано или поздно. Когда-нибудь в дебрях леса появится то самое, что нас уничтожит. Может, оно уже притаилось где-то в чащобе?

- Весёлое дело, - сказал я. - Не грусти, Петрович. Авось, ещё не пришло время. Поживём ещё!

- Поживём, если подойдём ко всему этому с умом. Надо составить план экспериментов. Мы бы с тобой... если бы мы узнали, что из себя в действительности представляет лес... без всяких фантазий. И что явилось причиной его возникновения. И как он сумел заменить неповоротливую эволюцию на биоконструирование.

- Может, "купол"? - предположил я и снова зевнул.

- Чтобы утверждать это, нужно, как минимум, знать, что есть "купол", - ответил профессор. - Тоже загадка. И что это за военная биолаборатория, к которой ушла группа Сафронова? Теперь я готов поверить во что угодно, даже в порталы, соединяющие наш мир с параллельными вселенными, где время течёт под каким-то там углом, как написал Сомов. Что бы эта чушь ни означала, я хочу понять, чего натворили военные, вдруг, тогда разберусь и в остальном.

Оказалось, рассуждения Архипа - неплохое средство от бессонницы. Я ещё услышал, как вернулся Сашка.

- Знаете, - сообщил он, - станция работает, только ничего не слыхать, треск...

- Наверное, где-то гроза... - опять сказал Архип.

- Да, на западе сверкало, - ответил Зуб. - Но прошло стороной.

День восьмой

- Слушай, отвяжись! Савка, будь человеком, дай поспать! - заворчал я, и, повернувшись на бок, уткнулся носом в стенку.

Механик пропустил эти слова мимо ушей и с удвоенным энтузиазмом принялся меня теребить. Спросонья испугавшись, что этот бугай ненароком повредит мне плечо, я подумал, что шансов снова заснуть немного, а плечо ещё пригодится. Ничего не поделаешь, надо вставать. Спускаясь на пол, я бубнил под нос:

- Всё, всё! Уже встаю. Видишь, встал!

Вздыхая и позёвывая, я зашнуровал ботинки, а Савелий взял в оборот Партизана; с ним он тоже не очень церемонился. Не совсем проснувшийся лесник, глядя на бешеную жестикуляцию механика, хлопал сонными глазами. Тот старался что-то вымолвить, но получалось не очень понятно.

- Подожди, подожди, успокойся! - заворчал Партизан, пытаясь в сумраке вагона разжечь свечу; за грязным окном едва-едва забрезжило. - Хочешь сказать, что ходил к броневику?

Савелий закивал.

- И Лешего там нет?

Савелий снова закивал, а я подумал, что, наверное, не стоило тормошить нас из-за этой ерунды. Куда, скажите, этот Леший денется? Может, по нужде отошёл? Хотя, ради этого далеко ходить не надо. Значит, нашлись у человека другие дела. Узнать бы, какие? Если разобраться, где-то Савка прав: странно это - был, и нет, но психовать-то зачем?

Предположим худшее: Лешего утащила тварь. Тогда придётся допустить, что она прихватила его рюкзак, за которым пришлось зайти в вагон, оружие и одежду. И я, вслед за Савелием, начал беспокоиться, потому что, как ни старался, не мог сходу найти случившемуся мало-мальски подходящее объяснение.

Мы собрались около броневика. Савелий потерянно смотрел на нас, будто надеялся - сейчас мы решим проблемку, и всё станет, как прежде. Если б мы знали, как эту проблему решить!

- Надо искать... - набычившись, произнес Савелий. Он смотрел исподлобья, словно укорял: хватит ерундой заниматься, друг попал в беду, а от вас никакого толка, окромя пустой болтовни! Механик зашагал прочь.

- Не дури! Нужно ехать! Тебе понятно, чудик? - сказал Сашка, и неуверенно добавил: - А Лешего мы найдём... после...

- Действительно, сейчас рассветёт, подожди немного, - сделал ещё одну попытку остановить механика Партизан.

Когда взошло солнце, лесник отыскал едва заметную полосу примятой травы. Кажущийся тёмным из-за сбитой росы зигзаг перечеркнул сверкающий в утреннем свете луг. След уходил от эшелона, а там, где на месте подсохшей лужи осталась грязь, мы увидели отпечатки рубчатых подошв. Сделав небольшую петлю, след вновь привёл нас к железке, здесь и оборвался.

- Возвращаемся, - сказал Сашка.

- Почему? - спросил Савелий.

- Потому! - ответил Сашка, но, увидев налившееся кровью лицо и стиснутые кулаки механика, поспешил объяснить: - Откуда мы знаем, что у него на уме? Как бы в засаду не угодить.

Логично, не поспоришь. Мы и не спорили. Савелий, поняв, что Леший жив, заметно успокоился, а что ушёл, никого не предупредив - он же умный, ему виднее, может потом и объяснит, зачем он это сделал. И механик сказал:

- Быстло, поехали!

Мы не поехали ни быстро, ни медленно: броневик не завёлся. Савелий открыл капот, я тоже заглянул во внутренности машины. Вроде бы, вчера там было точно так же. Только вчера машина работала, а сегодня - нет. Беда-а...

- Починить сумеешь? - спросил Партизан потухшим голосом.

Механик растерянно трогал руками какие-то шланги. Показалось, он не расслышал вопрос, но потом кивнул.

- За сколько управишься? - поинтересовался Сашка.

- Полдня, - прошептал Савка, и, наморщив лоб, прибавил, - навелно.

- Полдня, или день, или два, - Сашка пнул колесо. - Точно сказать не можешь. Понятно-о...

- Это он сломал машину? - спросил Савка, будто мы знали ответ на этот вопрос. - Зачем он так?

- Затем, чтобы ты его не догнал, вот зачем, - озлился Сашка. - Гнида твой Лешак. Мы-то с ним посидели, покурили, бутылочку допили. Если б знал, для чего он хотел в броневике переночевать, пристрелил бы!

- Ерунда, - наконец подал голос Архип, - никакой логики. Куда ему идти? К чужакам? Тогда зачем машину ломать?

- Найдём его, и узнаем, зачем, - Сашка плюнул на колесо броневика. - Давайте сначала с нашим делом закончим, а потом уж Лешим займёмся.

- Зачем он так? - повторил Савелий.

- Эх, Савка, простой ты человечек... кажись, попали мы в беду... - вздохнул Партизан. Он ссутулился, ружьё бессильно ткнулось прикладом в землю, повиснув в опущенных руках. Но глаза лесника колюче зыркали исподлобья. - Ладно, хорош, давайте собираться.