Асланян посмотрел на меня, тонкие губы брезгливо поджались. Что, не нравлюсь? Я и себе-то противен: мокрый, грязный и побитый.
- Не выпендривайся, Олег. Не к месту, - Захар неодобрительно покачал головой, и я стал рассказывать. Они слушали, уставив на меня пустые, пожалуй, даже равнодушные взгляды.
- Всё понятно? - спросил кум, когда я закончил. - У кого есть вопросы?
- Хочу кое-что уточнить. Можно? - Асланян, часто моргая, посмотрел на меня. - Ты, Первов, утверждаешь, будто нашёл у Суслика оружие. Пасюков говорит, что у Суслика оружия не было, что рюкзак с оружием ему подбросил ты.
- Я?!
- Ну, не я же! Конечно, ты. Свидетели есть!
- Какие свидетели? - опешил я.
- Такие свидетели! Пасюк... э-э-э, Пасюков видел у тебя рюкзак. Ты к нему заходил, не будешь отрицать? Он и увидел.
- Врёт, - растерянно сказал я.
- И дед Митрий врёт? Говорит, был у тебя какой-то мешок. Хотя и не уверен...
- Вот гад! Подожди, Артур Анастасович, как так - не уверен? Мы с ним долго бродили, и не уверен!
- Чего ты от дедушки хочешь? - хмыкнул Асланян. - Он по нужде сходить забывает... Пасюков видел, этого достаточно.
- Я ещё Сашку Зуба повстречал, - вспомнил я. - У него спрашивали?
- У него в первую очередь, - ответил Захар. - Говорит, кажется, не было рюкзака, но ручаться не может.
- Это Сашка-то не может ручаться? - совсем поник я, а потом сказал, будто за соломинку ухватился. - Ладно. Меня ещё Дуська видела. Может, она...
- Искали мы эту... - Захар усмехнулся, - как сквозь землю провалилась. Теперь, пока не проспится, не объявится. Когда ты её встретил, она была пьяной?
- В хлам, - сказал я.
- Значит, и незачем искать.
- Гундосый, и этот, второй, - подсказал я. - Из них столько всего можно вытрясти, если правильно поспрашивать!
- Это кто же тебе даст их трясти? - усмехнулся Захар. - Да нас сейчас и близко к баракам не подпустят, если только с клыковскими ребятами. Но тогда уж война! С них обязательно будет спрошено, но потом, когда немного успокоится. А с тобой уже сейчас надо решать.
- Идём дальше, - усмехнулся Асланян. - По твоим словам, ты задержал Суслика... то есть Суслопарова. За вами шёл Пасюков. Ты его видел?
- Никто за мной не шёл! - буркнул я.
- Это ты говоришь! А Пасюков утверждает, будто шёл, хотел выяснить, за что ты к Суслику прицепился, жаль, догнать не успел; может, и сумел бы тебе помешать. Пасюков видел, что Корнилов попросил у тебя прикурить, а ты его зарезал, потом убил и Суслика. Так?
- Не так. Я защищался!
- Допустим! А хмель-дурман у тебя откуда? Снова будешь валить на Суслика? Если мёртвый, значит, можно все грехи повесить? Так?
Тут я пуще прежнего струхнул - в лесу так не боялся! Сумел Асланян всё наизнанку вывернуть, свидетели у него, то да сё, а я доказать ничего не могу. Всем известно - любое дело можно и так, и эдак представить, но сейчас этот фокус проделывают со мной... Непонятно - зачем? Что-то в отношении ко мне поменялось? Ещё не знаю, что, но предчувствие паршивое. Почему-то, буквально, увидел, как петля на ветру покачивается.
- Не хотел Корнил прикурить, - вмешался Захар. - У него в кармане огниво лежало. И обломанный нож рядом с телом нашли. А лезвие в рюкзаке с оружием застряло, как и говорит Олег.
- Это ничего не доказывает. Может, забыл Корнилов, что у него есть зажигалка, а может, и вовсе табачком угоститься хотел? А нож, что нож? Корнилов защищался, когда Олег напал!
- Так защищался, что в спину засадил? - ехидно поинтересовался Степан. Асланян возражать Белову не решился, и тот продолжил: - Знаешь что, Артурчик? Я прямо сейчас найду в словах Пасюка тысячу неувязок. А если вы мне его приведёте, через час он будет говорить совсем по-другому. Всё расскажет, и про всех! Тебе интересно знать, где Суслик раздобыл пистолет и обрез? Я обязательно дознаюсь. Ты же здесь ни при чём, да, Артур?
- Ну, хорошо, - заговорил Асланян, ни на кого не глядя. - Давайте забудем про здравый смысл, и поверим Олегу. Он говорит одно, Пасюков - другое. Слова Пасюкова подтверждают очевидцы, у Первова очевидцев нет. И почему мы должны верить Первову?
- А потому! Пасюк найдёт в бараках сотню свидетелей. Не очевидцев, Артур - свидетелей. И цена им будет рубль за пучок, - ответил Степан.
- Ты сейчас что говоришь? Ты говоришь, если человек живёт в бараках, значит лжец? Зачем так плохо про людей думаешь?
- Брось, Артур. Ты сам прекрасно знаешь - в бараках действует неписанный кодекс. За нарушение продумана жёсткая система наказаний. Но это для внутреннего пользования, а если дело касается поселян, то и солгать не грешно, даже, наоборот - нельзя говорить правду, если это повредит кому-то из барачников.
- Пусть так. Пусть. Я сам не доверяю Пасюкову, - тихо проговорил Асланян. - Но как сказать это барачникам? "Не верю я вам, потому что вы плохие, недостойные люди", - так? Им-то всё ясно, они защищают свою правду! Пасюков сказал, что видел, как Первов зарезал Корнилова. Так почему барачники должны поверить нам? Докажи им, что Пасюков лжёт! Сумеешь? Ведь Первов, действительно, зарезал Корнилова!
- Если бы не я, он бы меня, - пробурчал я. - Было бы лучше?
- Да, лучше! - сорвался на крик Асланян. - Лучше, раз такой идиот! Зачем пошёл к барачникам?! Тебе разрешали?! Сидел бы дома, жизни радовался, герой! Так нет же! Из-за тебя у всех теперь проблемы!
- Получается что? - я постарался говорить спокойно, а голос задрожал. - Пусть они делают, что хотят, а наше дело - сторона?! Зачем тогда милиция?! Пьяных унимать? Дожили! Барачники на ментов с ножами кидаются! Страх потеряли!
- Вы, оба, не очень-то кипятитесь, - хлопнул по столу ладонью Терентьев, - это не от смелости тебя валили, это с перепуга. Залез, куда не следовало, ткнул наугад, и попал. Пасюков и струхнул. Если бы Суслик начал колоться, много бы занятного всплыло. Пистолеты - не ножи; с ним бы не церемонились. Жаль, не вышло... а так-то мы тебе верим. И Артур верит, просто он тоже напугался. Заставить поверить барачников - вот проблема!
- Да уж! - Захар сделал вид, что приглаживает усы, а на самом деле спрятал под ладонью ухмылку. - Разное видывал, но такое... я, когда тебя увидел, сам обалдел! С ног до головы кровью перемазался, глаза выпучил, и матом всех кроешь! Да ещё пистолетом размахиваешь. Натурально - крышу сорвало. Ещё и хмель в кармане. Как доказать, что ты не придурок под наркотой? Люди, они тоже видели.
- Ладно, - сбавил я тон, - Корнил на моей совести. А насчёт Суслика - не уверен. Да, стрелял. Но, кажется, не попал.
- Конечно, не попал, - сказал Захар, - Нет у него дырок от пуль. Зато есть дырка от ножа. Хорошо ткнули, мастерски. Под левую лопатку. Думаю, Суслика они сами, чтобы не сболтнул чего.
Зашёл Ренат.
- Ну, что там? - поинтересовался Хозяин.
- Плохо там, - Ренат махнул рукой. - Много их, бузят. Хотят к вам парламентёра отправить. Требуют, чтобы в заседании участвовал их человек.
- Больше ничего им не надо? - ехидно спросил Белов.
Ренат пожал плечами.
- А граждане что? - поинтересовался Клыков.
- Граждане... - Ренат презрительно сплюнул на пол, потом, смутившись, затёр плевок сапогом. - Что граждане... попрятались. Носа не высунут, пока шум не уляжется. Привыкли граждане, что пасюкам всё можно, менты им не указ, вот и сидят по домам!
- Успокойся, - Терентьев поморщился, - Иди. Скажи дружинникам, пусть не церемонятся, если кры... э... барачники, сюда полезут. Так и скажи, что Терентьев, мол, велел остановить беспорядки. Скажи ещё... пусть не очень-то... дай им волю - всех положат. Что я, не знаю твоих головорезов, Клыков?
- Я прослежу, - Клыков поднялся с лавки.
- Не ты, Клык. Захар проследит, - сказал Хозяин, - Только, если... Ладно, что с Олегом-то делать?
- С Олегом? А что с Олегом? - небрежно сказал Асланян. - Повесить, однозначно.
- Повесить? - переспросил Белов, - Серьёзно? Взять, и повесить?
