– А вы сами кто такой и как сюда попали? – выйдя вперед, задал незнакомцу напрашивающийся сам собою вопрос Изместьев.

– Моя фамилия Стеклов, я – судья Московского городского суда, – сверху вниз посмотрел на него мужчина. – И, честно говоря, я не привык, чтобы меня допрашивали, но все же скажу. Мне написала письмо и попросила сюда приехать одна моя знакомая. – Видно было, что говорить об этом с незнакомыми людьми ему не хотелось. – Она написала, что будет ждать меня здесь. Однако, ее тут нет.

– Видимо, вы прибыли на той лодке, что встретилась нам по дороге? – подал голос Шкандыба.

– Так точно, – по-военному подтвердил судья.

– Да хватит уже стоять, давайте пройдем в дом, – с нетерпением предложила Андриевская. Подняв свои вещи, путники двинулись к дому.

Перед домом располагалась просторная терраса. Входная дверь была распахнута. Внутри особняк напоминал собой небольшой отель эконом класса, которые русские туристы во множестве могут наблюдать в том же Сочи или Крыму.

На первом этаже, прямо от входа находилась бетонная лестница с деревянными перилами, ведущая на второй. По обе стороны от входа, тянулся длинный и широкий коридор. Справа Екатерина насчитала шесть дверей. Две – с противоположной от входа стороне, одну в торце и три по входной стене. Слева еще четыре. По две почти напротив друг к другу.

Зайдя в дом первым, судья Стеклов, повернул налево, и предложил новым знакомым сначала пройти в столовую, находившуюся в конце коридора по правой стороне.

Столовая представляла собой прямоугольное помещение примерно четыре на шесть метров, вытянутое вперед от входа из коридора. В центре располагался длинный стол, составленный в одну линию из четырех обычных кухонных столов. Он быт накрыт скатертью, но не сервирован. Слева от входа стоял большой холодильник, его брат-близнец находился напротив него, тоже в углу, но противоположном. А между ними, словно вырубленный посередине огромного панорамного окна, располагался второй вход в помещение с улицы. Он был прикрыт обычной сеткой от насекомых, прибитой сверху, так, чтобы можно было почти беспрепятственно зайти в это помещение и выйти из него.

Напротив этого второго входа, в другой части столовой, располагалась стойка, за которой было еще какое-то небольшое помещение, закрытое черного цвета портьерой.

На краю стола лежал обычный лист офисной бумаги с текстом.

– Вот, полюбуйтесь. – Судья взял его в руки и прочитал: Здравствуйте, уважаемые участники проекта! От имени всего нашего коллектива приносим вам свои извинения. Мы вынуждены были отлучиться с острова до завтрашнего дня. Так сказать, наступили некие форс-мажорные обстоятельства, из-за которых мы вынуждены были срочно выехать на материк. Не волнуйтесь, ничего страшного не произошло, завтра же мы должны вернуться и начать знакомство с вами, а, возможно, и сам съемочный процесс. А сегодня предлагаем вам как следует отдохнуть. В доме для этого есть все необходимое. К сожалению, в силу вышеописанных обстоятельств, заселяться вам придется самостоятельно. Для этого на первом и втором этажах к вашим услугам 13 современных комфортабельных номеров. Остальные помещения вспомогательного назначения.

На двери каждого номера находится табличка с фамилией соответствующего участника, ключ от номера находится в замке. Заходите, располагайтесь, отдыхайте. В столовой, в холодильниках, к вашим услугам еда и напитки. Все продукты свежайшие. С любовью к вам, ваши друзья с телеканала НТВ!»

***

Когда судья закончил читать текст послания, Семенченко открыл холодильник и присвистнул: тот был напичкан едой, водкой, вином, шампанским, коньяком, фруктами, водой и соками.

– Ну, что, по номерам? – спросил Викторов, закидывая свою сумку на плечо.

– А я предлагаю сначала выбрать из нас старшего, – предложила Казанцева. – Того, кто бы мог собирать нас и управлять процессом пребывания на острове. Естественно, пока не приехали хозяева.

– И кого вы предлагаете, мисс? – дурашливо поинтересовался Бобков. – Уж не себя ли?

– Лично у меня почему-то больше доверия вот к этому мужчине, – не обращая внимания на колкость, произнесла Олеся, указав на Изместьева.

Прибывшие зашумели. Кто-то был с нею солидарен, а кто-то предлагал судью, мотивируя это тем, что тот занимает большую должность в органах власти и наверняка умеет неплохо руководить людьми.

– Ха, други моя, – стал куражиться Бобков, – а кто вообще может поручиться, что это судья? Он что, показал нам свое удостоверение? У вас есть удостоверение? – спросил он Стеклова.

– Нет, удостоверения у меня нет. Когда я летел в Грецию, оно мне было без надобности.

– Ну вот, что я говорил, – заблажил Игорек, – я тоже могу представиться замом Путина, с таким же успехом.

– А я никому свою кандидатуру и не навязываю, – веско произнес Стеклов, зло глянув на Бобкова. С этой минуты между ними зародилась личная неприязнь. – Пусть нами руководит тот, кого предложили вы, – сказал он Олесе.

Голосования не было. Остальные приняли волю высказавшихся.

– Тогда позвольте представиться, – начал выбранный вожак. – Изместьев Олег Викторович, пятьдесят лет, офицер запаса. – Предлагаю каждому коротко представиться: назвать свою фамилию, имя и отчество, возраст и род деятельности.

Когда все поочередно представились, Изместьев предложил проследовать в свои номера, переодеться, сделать свои дела, и через полчаса собраться здесь же, в столовой.

***

Вера Андриевская поднялась на второй этаж последней. Две ее сумки как бы в знак примирения (хотя никакой ссоры и не существовало) ей помог донести Изместьев, комната которого располагалась также на этом этаже. Номер Веры находился справа от входа на этаж. С ней на этаже должны были жить шесть человек. Другие шестеро разместились внизу.

Комната ей понравилась. Напротив входа располагалось большое, почти во всю стену, окно, вид из которого открывался на море. Она зашла и огляделась. Сумки внутрь занес Изместьев. Поблагодарив его и дождавшись пока он выйдет, Андриевская присела на край застеленной кровати. Чувствовала она себя довольно сносно. Однако ощущение какой-то опасности, чего-то плохого, страшного и неотвратимого засело у нее глубоко внутри. И сколько она себя не уговаривала выкинуть все это из головы, ничего не помогало.

Взявшись за высокую изящную спинку широченной двухместной кровати, стоявшей в центре комнаты и примыкавшей к стене, она тяжело поднялась. Ноги отекли и болели. Стыдно было признаться даже самой себе, но факт налицо: она превращалась в больную старуху. А еще говорят, что в сорок пять баба ягодка опять…

Она прошлась по своему новому жилищу. Свежий, отдраенный до блеска паркетный пол, большая красивая люстра. Массивная итальянская спальня, которая, помимо кровати, включала в себя две прикроватные тумбочки, стоявшие по обе стороны от изголовья, на одной из которых стоял торшер, большой платяной шкаф, мягкий пуф. У противоположной кровати стены массивный широкий комод с большим овальным зеркалом, над которым в углу располагался мощный кондиционер. Пульт от него валялся на кровати. Ванная комната с кафелем цвета морской волны и дорогой душевой кабиной Вере тоже понравилась. Жаль, конечно, что тут не было самой ванной. Ладно, она и так обойдется. Чай не королева. Обойдя свои новые владения, Андриевская прилегла на кровать, включила кондиционер и задумалась. Механические часы с маятником, висевшие на стене, показывали, что до времени общего сбора в столовой оставалось еще пятнадцать минут.

***

Едва судья Стеклов пересек порог своего номера, также находившегося на втором этаже, как его мысли вернулись к Анне. Но ненадолго. Довольно быстро он взял себя в руки и приказал себе не думать о любимой. Нужно было понять, что делать дальше. Ведь ясно же, что этот остров пуст и Лучкович здесь нет и в помине.

Иван Игнатьевич прибыл сюда незадолго до остальных гостей и успел за это время осмотреть дом. На втором этаже было двенадцать помещений, семь из которых представляли собой однотипные номера для гостей. Во входной двери каждого номера торчал ключ, а наверху висела табличка с фамилией гостя, которому следовало в нем поселиться. Его собственный номер располагался в торце, справа от входа на этаж. Рядом с номером Стеклова, друг напротив друга, находились номера Изместьева и Андриевской. Остальные четыре, предназначавшиеся для заселения Афиногенова, Шкандыбы, Викторова и Молодавченко располагались в левой от входа части этажа. Другие комнаты были абсолютно пусты. Ключи от них также торчали в замочных скважинах дверей, ведущих в эти помещения.