Но опять-таки я всегда ненавидела это дерьмо с уклончивыми намёками.

Это раздражало меня даже в Нике.

Вопреки усталости, которую я видела вокруг его глаз, и крови на его рубашке и пиджаке, Ник казался гиперактивным даже для него самого, почти на пределе. Я знал, что Ник бегал перед работой. Он выходил из квартиры строго в четыре часа утра, если ему не приходилось быть на работе как сегодня. Он также занимался сёрфингом, по крайней мере тогда, когда его не вызывали по утрам, и являлся членом того же клуба боевых искусств, что и я.

В отличие от меня, Ник ещё поднимал тяжести, ездил на горном велосипеде, играл в баскетбол.

Ник был одним из таких копов.

Он почти полностью жил на своей работе. Нику едва перевалило за сорок, но он никогда не был женат, что возможно помогало сосредоточиться на одном. Он как раз был одним из тех сосредоточенных зажги-свечу-с-обоих-концов парней.

Наверное, неклиническим подходящим определением будет «целеустремлённый».

Я ещё несколько секунд продолжала баюкать свою чашку с кофе, не шевелясь в наполовину сломанном кожаном офисном кресле — я все никак не могла заставить Гоми или починить его, или объявить умершим и заменить. Глядя на бумаги, заваливавшие мой стол и переполненную до вываливания коробку с входящей корреспонденцией с её потрёпанными картонными и темно-зелёными папками, я могла только вздохнуть.

Моё единственное офисное растение выглядело так, будто безмолвно кричало на меня, возможно, на своём смертном одре, потому что прошло так много времени с тех пор, как я вспоминала его полить.

Я знала, что Гоми тоже этого не делал.

— Зачем? — наконец, спросила я, когда Ник так и не перестал улыбаться. — В чем его проблема?

— О, не позволяй мне испортить…

— Серьёзно? — сказала я. — Нам что, по двенадцать лет?

— Поверь мне, — сказал Ник. — Ты захочешь поговорить с ним лично, Мири. Я ничего не хочу говорить, пока ты его не увидишь. Я не хочу… исказить что-либо.

Я снова вздохнула, осознавая, что он не даст мне отвертеться, и более того, он действительно ждал меня, рассчитывая, что я брошу все, что ещё не начала делать сегодня, и последую за ним в ту воняющую мочой комнату для допросов, где они держали этого клоуна.

— Ты не можешь дать мне несколько минут? — спросила я

— Нет.

— У меня клиент в девять, Ник.

Нахмурившись, Ник посмотрел на наручные часы, как будто где-то в другой части здания была заложена часовая бомба с обратным отсчётом.

— Есть возможность его отменить? — спросил он извиняющимся тоном, переступая с ноги на ногу. — Мы уверены, что он причастен к тому случаю на прошлой неделе. Того беспорядка в кафедральном соборе Грейс.

Услышав это, я резко подняла взгляд.

Он имел в виду свадебного парня.

Ещё раз заметив более серьёзный взгляд за юмором в глазах Ника, я кивнула, признавая поражение, и поднялась, чтобы встать со сломанного кресла.

Печально, но я подозревала, что есть причина, по которой Ник рассчитывает на меня.

Я лёгкая добыча.

***

Этому делу не предшествовало много предварительной работы.

Ну, пока нет.

Никто не захотел кратко посвятить меня в детали, предположительно потому, что им так сказал Ник. Так что мне не протянули обычный наскоро собранный файл из накарябанных от руки заметок, фотографий и чего угодно от предварительных допросов или деталей, найденных на месте преступления.

Ник дал мне лишь голый скелет истории.

Три пятнадцатилетние девочки наткнулись на подозреваемого на месте преступления. Согласно их словам, он был покрыт кровью. К тому же, он выглядел так, будто только что закончил делать — или, возможно, все ещё занимался этим — «что-то» с телом мёртвой женщины. Согласно Нику, их свидетельские показания были весьма размыты в деталях.

Он признался мне, что не мог определить, видели ли они что-то конкретное, кроме подозреваемого — ну и самой жертвы, белого платья, большого количества макияжа и большого количества крови… чего было чертовски достаточно при данных обстоятельствах.

Ну, этого, и того, что сделали с самой жертвой.

В этом плане мне тоже сообщили только общие черты, и я не просила о большем. По правде говоря, я никогда не привыкну видеть такое, даже на фотографиях.

Три девочки убежали со всех ног, как только подозреваемый их заметил.

Но все равно прошло больше часа до того, как они позвонили и сообщили об увиденном, хотя они добровольно признались, что все это время у них с собой были смартфоны. Последнее подтверждалось наличием фотографий, которые они делали на аллее, ведущей к Дворцу, пока не добрались до свода, где и было расположено тело.

По словам Ника, задержка со звонком связана скорее с боязнью девочек выдать себя родителям, нежели со страхом перед самим подозреваемым, который не потрудился за ними гнаться. Что-то там про гуляние на протяжении всей ночи и пьянки до упаду дома, пока родителей нет в городе. Ник сказал, они признались, что спорили о том, что предпринять, когда вернулись в район Марина.

Они наконец-то позвонили в районе пяти утра.

Как выяснилось, к тому времени полиция уже забрала подозреваемого.

Они видели, как он пересекал бульвар Марина в сторону променада, возможно, направляясь к побережью. «Не повезло ему», — заметил Ник с сухой усмешкой. Он решил, что парень направлялся к яхтенной бухте к северу от Дворца Изящных Искусств, чтобы либо запрыгнуть на лодку, либо смыть кровь, либо и то, и другое. Если бы он преуспел хоть в одном, они могли никогда его не поймать.

Но на деле они навели на него пистолеты, чтобы заставить подчиниться.

Насколько я поняла, они буквально забрали этого парня с улицы и запихнули в комнату для допроса, параллельно вызвав коронера и криминалистов на место убийства. Я знала, что кто-то должен был с ним поговорить… и скорее всего, привести его в порядок… наверное, это был Ник и офицер, первым прибывший на место. Но они не успевали проделать весь обычный круг допроса.

А это означало, что Ник слегка прогибает правила, вызывая меня сейчас.

Я знала, что Ник склонен вовлекать меня, когда ему подсказывало шестое чувство, так что решила, что в случае с этим парнем так и было. Вопреки ошеломительным уликам, по крайней мере, в рамках убийства во Дворце Изящных Искусств, Ник, наверное, хотел, чтобы я помогла ему забраться в голову этого парня. Возможно, чтобы он нашёл связь с убийствами в кафедральном соборе Грейс, или, возможно, выдвинул доказательства против невменяемости, как он говорил.

Возможно, он ему приглянулся по другим, потенциально связанным преступлениям.

Они сделают тест ДНК и все прочее, конечно, но Ник любил быть дотошным. Наверное, он хотел, чтобы я подтвердила или опровергла его рабочий профиль прежде, чем он зайдёт в тупик.

Я смотрела через одностороннее стекло в допросную комнату, потягивая свой чуть тёплый кофе и пытаясь объективно оценить сцену перед собой.

— Так ты подозреваешь его в убийствах в кафедральном соборе Грейс? — спросила я и у себя самой, и у Ника, который стоял справа от меня.

— Я подозреваю его по делу Джимми Хоффа[1], - сказал Ник, покосившись на своего напарника Глена Фрейкса, фыркнувшего рядом. — Я подозреваю его в убийствах Зодиака[2]… и смерти моей тётушки Ланай в Токио, упокой Господь её душу.

Закатив глаза, я кивнула, уловив суть.

Я продолжала смотреть через одностороннее стекло, пытаясь понять, с чем столкнусь, когда войду внутрь.

Этот парень просто сидел там, не двигаясь.

Не думаю, что когда-либо видела, чтобы кто-то так неподвижно сидел в комнате для допросов. Его взгляд не метался к двери или камерам, куда смотрели почти все без исключения, как будто не могли с собой ничего поделать.

Никому не нравится, когда за ним наблюдают.