На следующий день после короткого эмоционального разговора Джиллиан соглашается поговорить с Дэвидом, Дэвид соглашается выслушать Майкрофта, находит его доводы заслуживающими внимания и поддерживает его на заседании объединенного комитета, а Алисия, нарушив протокол, наживает себе кратковременного врага в виде первого зама. Кратковременного — потому, что через несколько дней после того, как Майкрофт Холмс, от которого уже перестают ждать чудес, внезапно вынимает кролика из шляпы, предотвращая теракт; выясняется также, что он действительно умеет быть благодарным. Поздно вечером Алисия обнаруживает на своём столе конверт. В нём всего две фотографии, но этого с лихвой хватает, чтобы начать расследование: должность первого зама получает второй, должность второго получает Алисия, а что получает Майкрофт, неизвестно никому.

Проблемы начинаются примерно со второй недели после вступления в новую должность. На горизонте светло и чисто, ближайшей неминуемой угрозы нет или, по крайней мере, о ней ничего неизвестно; Алисии снится снайпер, убивающий бывшего первого зама и густая тёмная кровь на собственных руках. Днём, встречая Майкрофта (их кабинеты находятся на одном этаже), она старается поздороваться и пройти мимо как можно быстрее. Ночами, лёжа без сна, всерьёз задается вопросом, мог ли Майкрофт Холмс все это сфабриковать. Точнее, хотел бы? В том, что смог бы, сомнений у неё уже нет.

Хуже всего этого может быть только то, что она продолжает чувствовать себя обязанной. Как будто она выпрашивала у него этот дурацкий конверт! Через пару недель комитет срочно созывает ещё одну оперативно-аналитическую группу; предполагается, что Алисия её возглавит, а Майкрофт станет её правой рукой. Ночью с Алисией приключается первая во взрослой жизни истерика, она бьётся в рыданиях на руках Бенджамина, который ошеломлённо повторяет:

— Ох, дорогая, дорогая, дорогая моя…

Алисия не слишком доверяет слезам. Во всяком случае, в детстве, когда она получала пощёчины от отчима за проигрыши на соревнованиях, слёзы ей мало помогали. Однако, как ни странно, после этого выплеска эмоций ей становится ощутимо легче. Настолько, чтобы на следующий день вычеркнуть Майкрофта Холмса из своей жизни как личность, которая значит несколько больше, чем должность, и низвести его в своей голове исключительно до функции.

Ей 40 лет, она счастливо замужем, она заместитель руководителя МИ-6 и со временем собирается стать руководителем МИ-6, и она больше не собирается позволять себе неуместных чувств.

С этого дня кошмары снятся реже, но иногда в них приходят и за ней.

========== 4. ==========

За месяц работы группы Майкрофт постоянно рядом, их столы стоят вплотную, так что они сидят лицом ко всему залу. Майкрофт заходит с левой стороны, Алисия с правой. Стоит ему найти что-то стоящее, информация тут же поступает к ней – и наоборот. Папки передаются из рук в руки без поворота головы. Порой они едва не сталкиваются лбами, но это всего лишь рабочий процесс, процесс, блестяще организованный, и Алисия с удовлетворением отмечает, что у неё больше ничего не дёргается внутри.

Их официальная задача — выявить все возможные связи ИРА с иностранными спонсорами. По определённым сведениям затишье не продлится долго. Неофициальная задача, о которой знают только Майкрофт, Алисия и один из аналитиков — проверить теорию Майкрофта об одном конкретном источнике финансирования из США. Группа работает шесть дней в неделю, Алисия и Майкрофт — до позднего вечера и без выходных, и хотя сам процесс работы приносит Алисии неоспоримое удовольствие, иногда к концу рабочего дня она падает от усталости, потому что приходится совмещать новые задачи руководителя и аналитическую работу. И всё же это то, ради чего она пришла сюда, это её дело, и она ни за что на свете не отказалась бы от него.

На исходе месяца поиски заходят в тупик.

— Негативный результат — тоже результат, — пожимает плечами Майкрофт с утра в субботу, когда они — снова — оказываются на работе раньше всех. Точнее, судя по несвежему воротничку, Майкрофт в эту ночь из офиса вообще не выходил. Максимум, как показывают складки на пиджаке, поспал прямо на стуле пару часов.

— Мы не сможем делать это вечно, — констатирует очевидное Алисия.

Она прекрасно знает, что он будет это делать в одиночку, но с таким объёмом информации, даже с его гениальным мозгом, сложно справиться одному. Если бы ещё знать, что искать. К сожалению, реалии таковы, что часто ты понимаешь, что это именно та информация, которая тебе нужна, только в тот момент, когда ты её уже нашел. Они должны связать засвеченного в их базе сотрудника ЦРУ или предполагаемого сотрудника ЦРУ, или его окружение, с засвеченными или предполагаемыми террористами. С учётом количества связей между ирландцами и американцами и безвизового режима — это не просто иголка в стоге сена — ту хотя бы с помощью магнита можно найти.

— Магнит, — моргает Майкрофт, в который раз считывая мысли Алисии.

— Мы всё время смотрели с другого конца, — ахает она, перехватывая его взгляд.

Конечно же! Они весь этот месяц думали о том, что и зачем нужно ЦРУ, но они совершенно упустили другой конец — почему ИРА могла бы принять помощь, которая может стоить слишком дорого, с учётом того, что финансирования, как они выявили, у неё сейчас достаточно. Должно быть, ЦРУ просто вынудило ИРА принять финансирование, видимо, пообещав перекрыть источники ещё и на…

— И это возвращает нас к Ближнему Востоку, — заключает Майкрофт и, морща лоб, быстро накидывает задачи для аналитиков.

К вечеру Алисия находит нужную информацию. Единственная строчка в рапорте, похожая на десятки тысяч таких же строчек, просмотренных в предыдущие дни; не факт, даже ещё не догадка, но тень догадки, на которую не обратил бы внимания никто другой: вот только у Алисии при взгляде на неё заходится сердце. Она разворачивает монитор к Майкрофту и видит, как по его губам скользит довольная усмешка… Максимум радости, который он когда-либо демонстрировал при ней.

— Это же неизбежно, да? — спрашивает Алисия. Они стоят на мосту Ватерлоо. Майкрофт прикрыл глаза и курит. Алисия предложила подвезти его после приема в министерстве, потому что Майкрофт явно выпил больше, чем хочет показать. Она запоздало вспоминает, что он с утра ничего не ел. Майкрофт не отвечает, и она ещё раз спрашивает: — Неизбежно?

Оперативники США в конце концов наводнят страну, не произносит она вслух. И у британской разведки будет ещё меньше контроля.

— Полагаю, что так, — отвечает Майкрофт.

— И сколько?

Сколько мы ещё сможем продержаться, не спрашивает она.

— При благоприятном развитии событий — десять лет, при неблагоприятном — пять.

— Десять лет, и…

Десять лет — и у нас останется только видимость того, что мы управляем здесь.

Майкрофт бросает окурок на тротуар и равнодушно затаптывает его.

Вечером следующего дня группа официально распущена. Алисия, стоя посреди уже почти пустого помещения, убирает в портфель последние документы. Зашедший в комнату Майкрофт несколько мгновений пристально смотрит на неё. Потом делает шаг к ней и перехватывает двумя руками её руку с папкой. Время останавливается. Майкрофт заставляет её опустить папку на стол. Потом внимательно рассматривает её руку, переворачивает ладонью вверх, обратно, изучает пальцы. Отпускает внезапно и, склонившись над столом, что-то быстро пишет в блокнот.

— И… что это было? — не скрывает возмущения Алисия.

— Это телефон врача, — Майкрофт протягивает листок, вырванный из блокнота. — Обручальное кольцо стало врезаться вам глубоко в кожу, чего не было месяц назад. Вы с утра морщитесь каждый раз, когда вам приходится делать движение пальцем, чтобы перелистать документ и когда подписываете бумаги — явный признак того, что вы испытываете неприятные ощущения после ночной неподвижности суставов. Надо исключить артрит.

Он уходит.

Алисия, зажимая правую руку в левой, опускается на стул. Возможно, ей должно быть приятно — Майкрофт, человек, которому ни до кого нет дела, своеобразным способом позаботился о ней. Возможно, ей должно быть неприятно — молодой коллега только что подчеркнул её возраст. Но, ощущая сухость во рту, Алисия чётко обрисовывает испытанную ей эмоцию — страх.