От увиденного брови Мейсона непроизвольно поползли вверх. Орсон же красноречиво развел руками, демонстрируя, что давно потерял какую-либо надежду разубедить сумасбродного правителя. Рагнар дождался, пока сын Лорана не закончит упражнение с каменным блоком и не поставит его на нужно место. Ожидание заняло несколько минут, в течение которых Ланнистер неустанно подбадривал рабочих воодушевляющими криками. Никто бы не удивился, если бы он предложил кому-нибудь из них отдохнуть во дворце после тяжелого рабочего дня. Чувство вины иной раз творит с человеком немыслимые вещи.
– Майкл, – сын Лукаса более не собирался участвовать в этом спектакле. Терпение лопнуло, ожидание подошло к концу. Угрожающе выпяченная губа делала лицо мужчины некрасивым, даже смешным. В любом случае, цель была достигнута. Государь соизволил одарить шурина полуудивленным-полунедовольным взглядом золотистых глаз. Они не виделись много лет, поэтому общее недоверие можно считать вполне оправданным. – Нам нужно поговорить. Немедленно.
– Я сейчас немного занят, как ты успел заметить. Судя по твоему недовольному выражению лица, ты говорил с Эстер. Это все объясняет, но если ты всерьез думаешь, что я позволю тебе какие-либо фамильярные речи в свой адрес, то рекомендую поразмыслить еще. – Он внимательно осмотрел каждого из присутствующих, включая новоприбывшего Грейджоя, к которому, впрочем, не было проявлено никакого интереса, будто они не виделись всего несколько часов, а не недель. – Каждый из вас так и норовит залезть ко мне в душу и вырвать оттуда по кусочку сердца. Хватит. Я устал от всего. Оставьте меня в покое на некоторое время, а потом обсудим все государственные дела и прочую чушь.
Обескураженный Мейсон сделал несколько шагов назад. Недоумение читалось на красивом лице, еще не тронутом признаками старения. Немая мольба о помощи читалась в растерянном взгляде, однако Темплтон лишь пожал плечами. Только тогда Рагнар решил действовать. Ему не понравился равнодушный прием, оказанный верным другом, посему следовало разобраться в причинах такого цинизма. Стоило гиганту приблизиться, как два глаза металлического оттенка впились в подошедшего, чья дерзость явно не понравилась самодержцу.
Он провел рукой по вспотевшей шее, ощущая непередаваемое желание продолжать работу без заносчивого окружения, ничего не смыслящего в наслаждениях. Грейджой тратил драгоценное время на долгие тирады, сводящиеся к упрямому желанию узнать, что же произошло с городом на самом деле. По всей видимости, никто не хотел дать приемлемого объяснения. Воспоминания слишком тяжелы. Лев старался забыть обо всем, скрывшись под маской любезности по отношению к трудящимся. Это был какой-то своеобразный выход для души. Гораздо лучше, чем пьянство.
– Лорд-командующий, вы много пропустили, – всякий раз, когда Ланнистер по какой-либо причине был недоволен лидером гвардейцев, то сразу же переходил на псевдоуважительное обращение, подчеркивая презрение. Так произошло и на сей раз. – Помнится, вы должны были вернуться около двух недель назад. Что задержало вас в таком, на первый взгляд, обычном путешествии?
– Обычная буря, ваша милость. И глупые матросские суеверия. Они почему-то не захотели трогаться с места, когда огромные волны швыряли корабль на остроконечные скалы, как бы я ни пытался их убедить. Они пригрозили, что в противном случае захватят мое судно, а самого выбросят за борт. Нас и беднягу Тешшина почти связали, но мы сумели переубедить их. Тогда у нас возник план, как быстрее добраться до Гавани, прыгнув в разгар бури в море. Был бы шанс доплыть до места назначения. Правда, в брюхе акулы и в переваренном виде, но это ведь неважно?
– Смотрю, чувство юмора вы не потеряли, сир. Что же, это хорошо, оно вам понадобится в предстоящей охоте. Не так давно я получил весточку от лорда Маллистера, который сообщил, что мои дражайшие сыновья посетили один из его постоялых дворов, где перебили половину народа. Меня это даже не удивило, если сказать честно, ибо в сравнении с поджогом половины города убийство – это невинная забава, – при этих словах Падальщик замер, едва сдерживаясь от крика удивления. Значит, это не просто глупая прихоть, но и желание как-то исправить ошибки собственных детей. Все разом стало на свои места: слова Билла, состояние Эстер, прочие недвусмысленные намеки. – Ах, да, вы же не знали этого. Не хочу отнимать у других ораторов блестящей возможности рассказать все в мельчайших подробностях, поэтому просто отдаю вам приказ немедленно собрать отряд из полсотни человек, самых лучших, быстрых и ловких. Его возглавите вы, лорд-командующий и три королевских гвардейца. Беовульф Клиган, Тешшин Марбранд и Расти Мэннинг, если он уже выздоровел после полученного от моего сына удара по голове.
Такой поток информации вывел Грейджоя из уравновешенного состояния. Он более не мог оставаться в стороне, однако и не имел права не соглашаться с приказом его милости. Служить, повиноваться, защищать – три незыблемых правила любого гвардейца. Поэтому, откланявшись, мужчина просто ускакал прочь в надежде получить какие-либо ответы от раненого товарища. Орсон, в свою очередь, тяжело вздохнул, после чего вернулся обратно на свое нагретое место. Мейсону не оставалось ничего иного, кроме как покориться судьбе отверженного родственника.
Заступиться за сестру не получилось, Майкл даже не пожелал выслушивать какие-либо разумные доводы. Другого выбора не было. Можно было попытать счастье еще раз, но гораздо проще вернуться к королеве за так называемыми объяснениями. Ланнистер остался совершенно один в окружении трепещущих крестьян. Работа продолжалась, несчастных коней истязали ради быстрого снабжения партиями каменных блоков. Опилки от древесины летели в разные стороны, попадая в незащищенные глаза и оставляя после себя кровоточащие порезы. Лев получил уже несколько таких, но камень не бросил. В его понимании это была не только слабость, а проявлении точно такой же мягкотелости, какую он посмел даровать своему первому сыну.
Если бы тогда Эстер не умоляла избежать жестокого наказания, то ничего бы этого не было. Если бы Никлаус не убил одного из важнейших людей в королевстве, то не произошло бы ничего страшного. Таковым был некогда знаменитый король Запада, считавший виновным во всех смертных грехах кого угодно, кроме себя самого. Это был удобно. Ведь для признания собственных ошибок нужно слишком много силы воли, а он растерял ее всю еще во время войны алых и черных.
Остатки львиной гордости теперь не позволяли признать провал. Физическая боль от неустанно падающих на ноги тяжелых предметов, глубоких порезов и слезящихся глаз… Все шло вполне спокойно до тех пор, пока Темплтон, перед этим долго о чем-то беседовавший с подъехавшем гонцом, с криками не бросился к другу. В руках находилось вскрытое письмо от одного из северных лордов, на чьем гербе, по всей видимости, находилось десять зеленых лягушек.
Лорд Гловер предупреждал о катастрофе, что постигла весь регион. Некий Жестокий Волк уже третий день захватывает по одному замку, вербует многочисленных союзников с единой целью – дойти до Королевской Гавани и отомстить своему самому главному врагу. Орсон не стал дожидаться окончания всех государственных дел, а сразу же подошел ближе, предоставляя монарху возможность разглядывать неуверенный почерк одного из незнакомых вассалов короны.
Заботливый лорд Гловер умолял столицу послать на помощь Северу лучших солдат ради обеспечения безопасности всем жителям, поскольку наследники Волчьего Логова бесследно пропали. Весь красноречивый поток слов не вызвал в сыне Лорана даже толику сочувствия. Хмыкнув, он лишь разорвал послание на глазах удивленного десницы и развеял по ветру. Давняя ненависть к врагам все еще мешала ему считать их своими верными подданными, которые бы не осмелились просить помощи, будь у них другой выход.
– Орсон, если ты до сих пор не понял, то я только что прогнал брата собственной жены, не желая тратить время на пустые разговоры ни о чем. Ты всерьез полагаешь, что какой-то ублюдок, ранее воевавший на стороне Таргариенов и убивший многих моих верных товарищей, достоин хотя бы какого-нибудь внимания с моей стороны? Это проблемы поганых Старков, а никак не мои. Если хочешь проявить чудеса сердобольности, то флаг тебе в руки, но даже не смей приставать ко мне с такого рода делами.
