В оправданном унынии двое рыцарей королевской гвардии провели остаток пути к дворцовым палатам. Их лошадей приняли слуги, но отказались отводить в конюшню, сославшись на то, что она сгорела. Эта новость ошеломила Кракена. Огонь никоим образом не мог распространиться из-за крепких каменных стен замка. Значит, единственное объяснение происходящему – поджог. Других вариантов не представлялось. Из-за таких рассуждений Рагнар поспешил встретиться с королем, оставив своего друга позади. Ему нужно было немедленно разузнать о причинах, побудивших всех простых обывателей проникнуться необычайным уважением к труду.
Обычно в этих краях проявляются только самые паршивые человеческие свойства: разврат, лень, жестокость, жажда наживы, которая, в сущности, являлась источником всех вышеперечисленных качеств. Его быстрые шаги отдавались гулом в каменном мешке старинной лестницы, ведущей в королевские покои. Грейджой обнаружил тронный зал и несколько чертогов пустыми, а слуги не смогли вымолвить и слова о месте нахождения монарха. Все приходится делать самому. Как всегда. Отсутствие каких-либо признаков жизни начинало действовать на и без того расшатанные нервы. Пират с неведомым доселе ожесточением хватался за золотые кольца дверей, намертво вбитые в пасти львов, и тянул на себя.
Удостоверившись, что никого нет ни в библиотеке, ни в дальних ответвлениях коридора, Рагнар все же дерзнул вломиться в спальную четы Ланнистеров. Неприлично – да, но иного выхода нет. Когда ты отсутствовал меньше месяца, а за это время произошло гораздо больше, чем за двадцать лет проклятой службы, не терпится узнать подробности.
В таких случаях праздное любопытство прощалось. Наконец дойдя до самой главной двери во всем крыле, он замер, постоял в нерешительности, прислушался, уловил отдаленный гул голосов, тяжело вздохнул и схватился за кольцо. Без стука, без предупредительных возгласов, просто потянув дверь на себя. Один лишь миг принудил воина резко замереть на месте.
Посередине квадратной комнаты с единственным окном стоял деревянный стол, за которым находились мужчина и женщина. Они не могли заметить непрошеного гостя, поскольку были слишком сильно увлечены беседой. Множество предметов роскоши валялось просто под ногами. Приходилось соблюдать величайшую осторожность, дабы не сломать дорогие картины, подсвечники и вазы. По всей видимости, именно здесь неоднократно происходили внезапные вспышки гнева у короля Беленора. Падальщик аккуратно приближался к беседовавшим. Он не мог поверить собственным глазам: элегантно, в своей типичной манере закинув ногу на ногу, на стуле сидел не кто иной, как самый опасный преступник страны. Заключив в свои ладони руку королевы, он говорил ей какие-то неразборчивые слова утешения, лишь изредка позволяя себе наклониться вперед для получения ответа.
В тот миг Рагнар был готов броситься на ненавистного врага и разорвать в клочья. Их вражда продолжалась достаточно долго, пока мир не стал причиной нейтралитета. Нельзя было сосчитать, сколько раз так называемый Разбойник Билл и его шайка, лидером коей он являлся, насмехались над королевской гвардией. Бесчисленное множество попыток было предпринято, чтобы заманить рыцарей ночи, как они себя называли, в ловушку и уничтожить.
Тем не менее все они заканчивались полным провалом, в результате чего над стражниками начинала потешаться вся публика, включая Майкла. Поймать его было просто невозможно, но этот подонок соизволил явиться во дворец и спокойно разговаривать с первой леди страны, словно ее старый друг или член семьи. Железная рука по-прежнему сжимала секиру, готовая в любой момент воспользоваться оружием. Давняя обида притупляла разум.
– Ах, Рагни, ты будто прямиком из Ада, – вальяжным, умышленно растянутым тоном произнес знаменитый головорез, даже не взглянув в сторону вошедшего. Это злило еще больше. Вся эта напыщенность исходила от какого-то крестьянского мужика, возомнившего из себя невесть что. Легкая растительность на округлом черепе не позволяла назвать его лысым, однако короткие волоски покрывали малую часть затылка и немного заходили на уши. При разговоре его кадык, как и складки на подбородке, не обремененные никакой щетиной, забавно дергались. Удивительно, но в нем напрочь отсутствовала внешняя грубость, присущая низшему сословию обычных каменщиков, свинопасов и моряков. Правильные черты лица, изысканные манеры и известные цитаты старых философов.
– Сказал сам дьявол во плоти, – прорычал Грейджой, чья секира угрожающе поблескивала на солнце. Он ясно показывал, что аудиенция у королевы подошла к концу. Впрочем, Билл понял это без лишних намеков. Уголки губ расплылись в насмешливой улыбке. Он всегда пользовался ею, когда одерживал очередную победу над всеми недругами – она свидетельствовала о превосходстве.
Эстер внимательно следила за дальнейшими действиями своего старого друга. Разбойник не стал дожидаться повторного приказа от предводителя гвардейцев, а королева не стала препятствовать его уходу. Они проговорили около пяти часов. Сначала беседа касалась самых обыденных и неуместных в такое время вещей, из-за чего женщина чувствовала определенную скованность. Ей не сразу довелось понять, что это всего-навсего тактика неожиданного гостя, изъявившего желание навестить разбитую горем мать. Он был абсолютно прав. Нельзя было начинать разговор с недавней трагедии. Слишком больно.
Поначалу Билл поражал собеседницу своими восхитительными познаниями о еде, рассуждая о разного рода мифах относительно того или иного блюда. Так он, незаметно для самой Эстер, заставил ее поесть, что она отказывалась делать уже несколько дней. Закончилось все, разумеется, душевными терзаниями. Тут налётчик проявил себя сдержанным утешителем, готовым выслушать любое признание. Леди Талли не ожидала подобного, за все время ей не хотелось никого видеть, даже муж только внушал отвращение и напоминал о перенесенных страданиях. Бледность наконец-то сменилась некоторым подобием румянца на впавших щеках, а зеленоватых глаз вновь коснулся свежий блеск, утерянный после долгих бессонных ночей.
– Полагаю, мне не следует более злоупотреблять гостеприимством, ваша милость, – Билл изящно поклонился. В этом движении не было того раболепства, которое буквально читалось на лицах всех глупцов и невежд, желающих быть как можно ближе к королевской семье. Пусть он самый обычный преступник, но в нем удивительным образом сочеталось поистине рыцарское благородство с деятельным умом самого сведущего министра при дворе. Обычно такое редко встречалось в одном человеке. Простая одежда, никакой помпезности, хотя подобных вещей у него предостаточно, как он сам утверждал несколько часов назад. Все это время мрачная тень Кракена нависала над этой идиллической картиной, однако Разбойник, казалось, не обращал на это никакого внимания. Последний раз перед уходом он покровительственно положил руку на женское плечо и взглянул своей недавней собеседницей прямо в глаза. – Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы с ними ничего не случилось. Никто, даже сам Майкл, не посмеет причинить им вреда, если я того не захочу. Вспомните хотя бы один случай, когда я вам солгал.
С этими словами он покинул комнату, одарив лорда-командующего самой обаятельной улыбкой, на какую был способен. Грейджой счел ниже своего достоинства отвечать на столь абсурдный бред, но все же стиснул зубы до противного скрежета, силясь подавить клокотавший внутри гнев. Осуждать королеву за общение с уличным бродягой невозможно. Так или иначе, а ему следует знать причину, побудившую Эстер снизойти до простого смертного, еще и не самого лучшего из всех возможных кандидатов.
Государыня не удостоила непрошеного гостя даже словами приветствия, настолько сильно она была погружена в свои мысли, никому не доступные. Разрешения садиться за стол не последовало, поэтому гиганту приходилось топтаться на одном месте в ожидании какой-нибудь реакции. Отрицательной или положительной – неважно, главное, чтобы в привычку не вошло простое игнорирование. Бич всей Королевской Гавани упомянул о своей готовности сделать все возможное ради какого-то определенного количества людей. Раз они вызвали на лице правительницы непроизвольную судорогу, то имели значение.
