– Не думал, что тебя заинтересует эта прогулка, – скептически произнес наследник, внимательно следя за действиями члена семьи. Закончив все приготовления, второй сын Маркуса потянулся всем телом, словно только что был разбужен навязчивым прикосновением солнечных лучей. Подобные действия обычно вызывали недовольный ропот со стороны солдат, без чего не обошлось и на сей раз. Они искренне не могли понять, как в такой ситуации можно вести себя подобным образом.
– Если ты называешь захват близлежащих деревушек прогулкой, то, мне кажется, из тебя выйдет не очень хороший Хранитель Севера. Но не стоит об этом переживать, я с удовольствием займу твое место, если ты не против, разумеется, – подмигнув, Волк наконец-то соизволил поставить ногу в стремя и пуститься бешеным галопом, обгоняя всех бойцов. Неудовольствие на лицах северных рыцарей, злобные возгласы крестьян, едва не попавших под мощные копыта – все это было обыденным для вечно насмехающегося Деймона.
Уверенное продвижение незначительного эскорта по узким проходам продолжалось до тех пор, пока они не выехали за пределы замка, что позволило растянуться во всю ширину. Шеренга из мутноватых точек была видна издалека, на самой отдаленной сторожевой башне замка. Бездвижные, почти не моргающие серые глаза не упускали из виду постепенно исчезающие вдали силуэты. Странное предчувствие надвигающейся беды не отпускало с того самого момента, как было получено роковое письмо. Казалось, не было ни единого повода к столь мрачным раздумьям.
Однако Лерия продолжала всматриваться в массивные сугробы, верхушки разросшихся елей и горные окрестности. Ее доверие жестоко предал человек, на которого невозможно было не возлагать надежд. Образец аристократизма, представитель древнейшего рода, в чьих жилах течет кровь Западных королей, претендент на титул десницы короля при собственном брате трусливо сбежал от данной им клятвы. Глупо было доверять этому человеку. Глупо было вообще испытывать к нему что-либо. В голове вихрем проносилось множество несбыточных грез и видений. Томительное ожидание неизвестности могло длиться вечно, если бы не веселый смех, раздавшийся совсем рядом.
Конечно, никто во всем мире не мог смеяться так, как смеялась Эльза, вторая дочь Старого Волка. Каштановые волосы светлого оттенка, насквозь пропитанные запахом хвои, были полной противоположностью темным корням Деймона. Как ни странно, это говорило многое об их обладательнице: пятнадцатилетняя девочка, пожалуй, самая жизнерадостная из всей родни. Такое холодное место, каковым являлся Север, не было предназначено для жизни столь оживленного ребенка с глубокими глазами легкого металлического цвета, больше напоминающего голубизну. Характерные материнские черты проглядывались в каждом движении, словно она являлась ее точной копией, несмотря на иной цвет кудрей, немного неопрятных и спутавшихся по причине того, что она незаметно ускользнула от назойливой служанки, все время норовившей сделать из нее леди.
Вместе с младшим братом они часто убегали из-под надзора взрослых, взбираясь на любые постройки в замке, даже самые ветхие и, соответственно, опасные. В данный момент она внимательно изучала сестринское лицо в надежде получить некоторые ответы. Ей не нравилось видеть глаза, чуть покрасневшие от слез, руки, плотно сжатые в кулаки и невидящий взгляд, устремленный в пустоту – все это было верным признаком внутреннего горя, а нежелание им поделиться лишь усугубляло положение. Не раздумывая ни секунды, Эльза заключила девушку в крепкие объятия, почувствовав исходящую от тела дрожь.
– Где Бринден? – спустя некоторое время поинтересовалась Лерия, легонько отстраняя сестру. Прикосновения в такой ситуации рождали чувство некоего отвращения. Ей казалось, что вся грязь, какую только можно было отыскать в мире, опрокинули ей на голову, подобно страшному наказанию. Незаслуженному, ко всему прочему. – Не говори мне, что вы снова лазаете по башням и хрупким крышам.
– Не скажу, – Эльза умышленно отвернулась, чтобы не выдать все нарастающий приступ смеха. Теперь все мысли были заняты уехавшими братьями, чьи приключения будут гораздо интереснее, чем скучное исследование подземелий старой фамильной крепости. Крайне обидным был тот факт – дочь Маркуса ненавидела его всеми фибрами души, – что у нее никогда не будет возможности взять в руки меч и сопровождать Стефана в походах против сильнейших противников. Все мужчины смеялись над ее желанием стать рыцарем, в особенности Деймон со своими вечными шутками. Это оскорбляло и отбивало всякое желание делиться сокровенными мечтами с кем-либо. – Надеюсь, с ними все будет в порядке. Я слышала от дядюшки Амбера, что разбойники, напавшие на деревню, возглавляются знаменитым преступником.
Лерия предпочла не отвечать на подобное заявление. Известный во всем Севере вор её волновал в последнюю очередь. Даже сама возможность потерять в битве еще одного члена семейства отходила на второй план.
В то время как она поддавалась дурному настроению, крепкие северные жеребцы во всю прыть мчались на юго-восток. Сквозь однообразную стену из древесных стволов просачивался запах гари. Явный признак того, что они почти достигли цели. Выстроившись в ряд для перехода через мост, эскорт вскоре лицезрел весьма неприятную картину: темное облако повисло над догорающими деревянными постройками.
Душераздирающие людские крики, мольбы о пощаде, детский плач – все это смешалось в один звук, беспощадно терзающий уши. Глаза выжигало от зловонных запахов, исходящих от обгорелых человеческих тел. Большое количество жадных до мертвой плоти ворон собралось на ближайшем дереве в ожидании предстоящего пира. Голосистое карканье периодически аккомпанировало крикам невинных жертв. Вооруженные головорезы на полном скаку врезались в пытавшихся заступаться за женщин крестьян и секли их без разбора. Остальные превыше всего ставили изнасилования, мародёрство и поджигательство. Бесчеловечность верховодила каждым из тех, кто посмел напасть на безоружных людей, надругаться над женщинами или убить младенца на глазах у матери.
Увиденное привело двоих Старков в неописуемое потрясение: на протяжении минуты они просто стояли, уставившись на ужас, что творился в безобидной деревушке. Не смея более терпеть плач девятилетней девочки, которую окружила свора насильников, Деймон ринулся вперед. Последовавшие за ним воины были подогреты жаждой немедленного отмщения, что поднимало боевой дух до запредельных высот. Стяги с серым волком превратились в смертоносное орудие с острыми наконечниками на концах. Вновь образовавшаяся шеренга представляла собой длинную линию из черно-серых лат.
Преступники не сразу признали в бесцветных очертаниях на снегу почти целую армию, бывшую в состоянии перебить их всех. Угроза со стороны лидера шайки принудила всех ее членов неукоснительно подчиниться, запрыгнуть на резвых мустангов и устремиться вперед, навстречу гибели. Иные скрылись в уцелевших домах, чтобы устроить засаду. Взобравшись на крыши, самые натренированные из убийц, когда-то имевшие опыт в военных действиях, приготовили луки со стрелами. Никто не собирался расставаться с жизнью так просто. Слишком высока была цена.
Битва была ожесточенной. Практически на равных. Звон металла о металл не прекращался до тех пор, пока последний противник не упал замертво с фонтаном крови, бьющим из обезглавленного тела. Белый снег за полчаса превратился в багряный. Изнывающее от нестерпимой боли то, что когда-то называло себя человеком, безногое, было добито ударом в спину из милосердия. Штандарты правящего дома валялись неподалеку от убитых воинов, словно провожая их на Ту Сторону. Из дюжины доблестных мужчин выжило лишь четверо, не считая двоих братьев, один из которых бал ранен в плечо. Стрела меткого лучника встретила Деймона в тот момент, когда он почти занес клинок над лидером всех бесчинств, что здесь произошли. Ему удалось скрыться в ближайших лесах, чего нельзя было сказать об оставшихся тридцати бандитах.
Никакого милосердия. Неравный бой, в конце концов, после продолжительного колебания чаши весов все же склонился в пользу Старков. Им не удалось спасти ни одного жителя отдаленной деревушки, однако они уничтожили самую крупную шайку на всем Севере. Это был бы повод для гордости, если бы не большие потери. Без жертв обойтись было невозможно, но эта догма мало утешала. Старая полуразрушенная церковь была единственным строением, что уцелела после масштабного налета. Золотой крест мрачно выделялся на фоне всех ужасов только что произошедшего побоища. Стефан отчаянно блуждал среди обломков и обуглившихся тел в поисках выживших. Первое время он изгонял прожорливых вестников смерти, но впоследствии стал просто отворачивать голову, дабы не видеть то, с каким остервенением они выщипывают куски мяса и заглатывают их. Они долго выжидали решающего момента и заслужили полакомиться относительно свежей плотью.
