– На его глазах были убиты двое племянников, я хорошо помню его взгляд во время последних предсмертных воплей одного из них. Но я также хорошо помню взгляд Тома в тот момент, – страшные воспоминания о войне с трудом перерождались в слова. Жене Лэнса потребовалось множество сил, чтобы проговорить все это, несмотря на то, что прошло уже больше двадцати лет. Почти четверть века. – Как бы то ни было, если твой муж хочет кого-то обвинять, то пускай винит меня. Ведь именно из-за меня нельзя было открыть ворота замка и пропустить врагов. Пусть винит Лэнса, ведь это он отдал приказ не открывать ворота, а Редвин лишь ему следовал. Пусть винит Майкла, ведь это именно он развязал войну с Таргариенами, что привело к столь плачевным последствиям. Пусть, в конце концов, винит Бога за то, что тот позволил Безумному Королю творить бесчинства, сжигая людей заживо. Мы все в равной степени заслуживаем быть покаранными, но не Том, не тот человек, что сейчас, пока мы разговариваем, балансирует на грани жизни и смерти. Келвин потерял сестру и племянников, а Томорос – жену и сыновей.
– Мы с тобой прошли через многое, – внезапная смена темы повергла леди Тирелл в шоковое состояние, в особенности в тот момент, когда Клэр заключила ее ладонь в свои собственные. – Мы видели вещи, которые нам не полагалось видеть. Осада Висячих Садов, пленение в замке сумасшедшим Графтоном, трехдневное нахождение в четырех стенах без пищи, воды и надежды когда-либо выбраться. Мы провожали мужей на очередные войны, а затем встречали их, морально изничтоженных, приобретших десятки новых шрамов, – продолжительная пауза восстановила потраченные на тираду силы. – Я не хочу снова погружаться в этот мир. Я не хочу новых битв, я боюсь их. Они не несут в себе ничего, кроме разрушений и эфемерных амбиций самых жестоких отбросов, каких только можно отыскать. Редвины – это лишь начало. Не спрашивай, откуда мне это известно, просто предчувствие.
Желание возразить, опровергнуть столь ужасное предзнаменование возрастало с каждым разом все сильнее и сильнее. В глубине души дочь Дагона осознавала, что слушает интерпретацию собственных мыслей. Бессонные ночи, проведенные на террасе под открытым небом, полные раздумья над дальнейшей судьбой королевства.
Точкой отсчета было убийство принца Дорна, в котором был повинен кронпринц. К счастью, правитель Беленора нашел способ уладить нарастающий конфликт, после чего набеги дорнийцев временно прекратились. Как бы то ни было, в последнее время никто не получал из столицы никаких вестей. Вороны сбивались ежедневно, но все они несли в себе совершеннейшую чушь. Смерть в облике голой правды с острой косой подлинных фактов медленно подбиралась к мирному существованию обычных людей.
Если война продолжится, то мало кто будет в состоянии оказать помощь отдаленным замкам на территории Простора. Возможно, захватчики даже не дойдут до Висячих Садов, однако уничтожат половину вассальных крепостей, что приведет к восстанию, бунту, а затем и свержению многовекового дома. Не самые лучшие перспективы для матери двоих детей, один из которых будет лордом всех этих земель. Следовало обдумать все возможные пути к отступлению, наступлению, защите, обороне, а также написать Мозеру.
Подобные мысли вихрем пронеслись в голове женщины, пока душераздирающие вопли слуги не привлекли к себе требуемого внимания. Несчастный старик со всех ног мчался в уединенное место обеих дам, чтобы сообщить важнейшую новость – к воротам приближаются двое незнакомых всадников, чьи знамена невозможно разглядеть по причине их отсутствия. Дурное предчувствие неприятно царапнуло изнутри.
Вздрогнув всем телом, леди Тирелл с должной поспешностью последовала за вспотевшим слугой. Она не знала, что принуждает ее кровь циркулировать по венам быстрее, а сердце бешено колотиться, норовя выпрыгнуть из грудной клетки. Еще несколько отчаянных прыжков по узким каменным ступеням и вот – цель достигнута.
Образовавшаяся шеренга из лучников, готовых в любой момент пустить в ход свое смертоносное орудие, мешала разглядеть двоих наездников. Изможденные долгим пребыванием на ногах лошади пошатывались в разные стороны, подгоняемые не воодушевляющими криками жестоких людей. Невероятные усилия были приложены на то, чтобы узнать в одном из подозрительных нарушителей общего спокойствия старого лорда Королевского Холма, Дагона Манвуди.
Седобородый старик неплохо держался в седле для своих лет, в то время как его доселе неизвестный спутник скакал немного поодаль. Лавирование скакунов длилось до тех пор, пока они оба не пронеслись по деревянному мосту над рвом. Все присутствующие на стене моментально ринулись вниз, дабы своими собственными глазами убедиться в том, что этот запыхавшийся, покрасневший, вспотевший, покрывшийся дорожной пылью старикашка в действительности является отцом многоуважаемой леди и дедом будущего Хранителя Юга.
Стоило одному из рыцарей подхватить напуганного жеребца под уздцы, как его временный наездник, почувствовав под ногами ровную почву, сразу же свалился на землю. Дагон тяжело дышал, наблюдая за тем, как его единственный сопровождающий, сильно шатаясь, подошел ближе и протянул потрескавшуюся на солнце ладонь.
Изумленные взгляды впились в немую сцену с такой жадностью, что ни один из воинов не удосужился оказать должную помощь почтенному рыцарю. Наконец, к общему месту скопления людей добралась правительница Висячих Садов. Увиденное поразило ее до глубины души: ни разу в жизни ей не приходилось видеть отца таким растерянным, морально подавленным и внутренне уничтоженным. Она даже не сразу узнала эту почтенную бороду, превратившуюся от неопрятности в колючую проволоку.
Положив руку на плечо молчаливому товарищу, лорд Холма выпрямился во весь рост и немного стиснул зубы, поскольку боль все еще давала о себе знать. Невозможно было без сочувствия смотреть на этих усталых мужчин, потративших последние силы ради того, чтобы добраться до сердца Простора. Казалось, все пережитые ужасы войны отражались на их лицах, словно несмываемая печать позора.
Молчание повисло мрачной оградой между только что приехавшими и наблюдателями. Нужно было разузнать у отца, что произошло во время его неожиданного путешествия и почему в его компании оказался дорниец, никогда прежде не виденный ни в числе его слуг, ни в числе приближенных друзей.
– Три недели мы находились в седле, пытаясь добраться до Висячих Садов, – хриплым голосом произнес непредставившийся спутник отца. Волосы соломенного цвета – большая редкость в Дорне – всклокоченные, слипшиеся от пота, лежали на выпуклом лбу, прикрывая несколько морщин. Кожа оливкового цвета выдавала его место рождения, однако это был единственный признак, по которому его можно было отнести к жителям юго-западного региона. Овальное лицо ранее выглядело намного крупнее за счет пухлых щек своего хозяина, впрочем, двадцать лет меняют внешность человека. Эти перемены, к вящему удивлению многих собравшихся, кто помнил дорнийца весьма неповоротливым, медленным и хромым на одну ногу воином, поразили всех. – Три проклятых недели мы скрывались за холмами, кишащими скорпионами, в надежде не быть замеченными людьми Мартеллов. Мы едва выбрались из этого знойного Ада, подвергшись нападению немалого количества патрулей.
– Они все сошли с ума, – пробормотал внезапно дернувшийся лорд Манвуди. Тяжелая одышка сопутствовала каждому его слову, сказанному сквозь приоткрытый рот с высунутым от жажды языком. Вода у них кончилась достаточно давно, из-за чего приходилось пить сок кактусов. – Пришли к моему замку, потребовав немедленной сдачи. Они спрашивали, на чьей я стороне в этой новой войне, поскольку помнили, за кого я сражался в прошлой. Когда я ответил, что истинным королем был и будет Майкл из дома Ланнистеров, они сожгли мой замок дотла. Убили всех поданных, всех женщин, детей. Но я скрылся.
– Прошу прощения, леди Тирелл, за мою невоспитанность. Ввиду нынешней ситуации я могу себе позволить ненадолго забыться, – опомнившись, незнакомец почтительно склонил голову, насколько это позволяла сделать тяжелая ноша на плече. Короткие волосы, намертво прилипшие ко лбу, омолаживали пятидесятилетнего мужчину на несколько лет, делая его почти привлекательным, если бы не глубоко посаженные глаза, заплывшие от бессонных ночей. – Меня зовут Гордон. Сир Гордон из дома Сантагаров, лорд Божьего Дара. Вернее сказать, бывший лорд.
