– Хватит. Я просил не делать этого, – прижав ладонь к оголенному участку, командир ощупью нашел жизненно необходимую материю и обвязал вокруг головы. – Я никогда не принадлежал к тем, кто терпеливо собирает обломки, склеивает их, а потом убеждает самого себя в том, что починенная вещь ничуть не хуже новой.

С большим трудом сглотнув образовавшийся в горле комок, он облизнул пересохшие губы, ощутив вкус недавнего поцелуя.

– Нет. Что разбито, то разбито. И лучше я буду вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склею, а затем до конца жизни буду лицезреть трещины. – Замолчав на мгновение, он прошествовал к двери и растворился в ночной тьме.

Два дня спустя.

– Ты говорил, у тебя есть план, – напомнил Гектор, опирающийся на громадный меч и постоянно сплевывающий накопившуюся в горле слизь. Повсюду мельтешила толпа, кричащая о судном дне для так называемых предателей. Смеясь в голос, лорд украденного замка с нетерпением ждал судьбоносной встречи. – Так поделить им, не то роялисты доберутся до нас гораздо раньше.

Замолчав на секунду, солдат окинул стоявшего рядом Всадника Апокалипсиса недоверчивым взглядом. Слишком молод.

– А ты перестань трястись, чертов идиот! Если не прекратишь, то я сам тебя разрежу на куски! Ты слышишь меня, Тобольт?! – он хорошенько встряхнул задрожавшего от страха сообщника.

– Нефритовый Берег, или как там называются эти руины – ненадежное укрепление. С подходящим тараном ворота пробьют за несколько минут, – вслух размышлял Борелл и полировал шлем одновременно. Закончив свое бессмысленное занятие, она размял шею и извлек двуручный меч из ножен. – Мне нужен только Клаус. Остальное берите на себя. И не мешайте мне, это старые счеты.

– Что? Ты с ума сошел, малолетний щенок?! – взревел шокированный Трант, напирая на отступившего союзника. Их окружало плотное кольцо защитников, чьи услуги не будут лишними во время осады. – На нас движется двухтысячная армия. Форт долго не выдержит, а за наши головы объявлена награда. К тому же погляди на трусливого старика – он же обмочился от ужаса.

Трясущимися ладонями сир Тарт заправлял себе за уши длинные седые волосы. Язык заплетался, он практически не мог выговорить и слова без запинки, а его худощавое тело не переставало дрожать. Двадцать лет назад он ворвался в покои сюзерена, не чувствуя того всепоглощающего раскаяния, которое овладело им сейчас, и перерезал горло двоим прятавшимся мальчишкам. Впоследствии он жил, не зная сострадания к ближнему, празднуя несуществующие победы и блаженствуя в компании таких же, как он. Настало время вернуть долг в троекратном размере. За непрочными стенами уже выстроилось сонмище, готовое снести все на своем пути. Их боевые крики были слышны везде. Они сливались в один сплошной шум, но самый четкий среди них все же был. «Нам Ярость» – девиз проклятых Баратеонов. Вновь поправив раздражающие пряди, детоубийца заметил своего единственного сына, прискакавшего обратно. Он готовился командовать обороной и расставлял лучников на башни. Тем не менее его странное поведение настораживало.

– Почему ты здесь, Гарольд? Что происходит?! – закричал Тобольт, поддаваясь общей панике. Пот выступил на испещренном морщинами лице. Вцепившись в гранитные перила, преступник нутром почувствовал неладное. – Что ты сделал? – разъяренные вопли приближающейся кавалерии повергли двоих внешне спокойных мятежников в панику. – Что ты сделал?!

– У тебя еще есть шанс попросить о пощаде, отец, – наследник Берегов не испытывал сыновьей привязанности к человеку, который позволил изнасиловать собственную дочь. Всю жизнь чувство вины угнетало юношу. Пора изменить ход истории. – Давай, просто сдайся. Все кончено.

Гнев сверкнул в бесцветных глазах Гектора. Не рискуя задерживаться на нижнем ярусе и без того маленькой цитадели, он ринулся наверх с мечом наперевес.

– Они уже идут, отец. Сдавайся, – с этими словами Гарольд воткнул клинок в землю и опустился подле него на колени, готовясь встретить завоевателей. Его примеру последовали все солдаты. Без исключения.

Ветеран проигранной войны схватился за бешено колотящееся сердце. Конница шла довольно быстро, не встречая сопротивления. Разномастные стяги следовали за ней. Золотые львы, ощетинившиеся вепри, шипящие лебеди, спящие хищники, грифоны и черные олени. Они заполнили собой все пространство. Дрогнувший Тарт следил за передвижением двоих командиров, скачущих впереди объединения. Напряжение не исчезало до самого конца.

Наконец, облако пыли рассеялось, являя всадника верхом на бронированном коне. Полностью облаченный в железо, он размахивал молотом и сносил неугодных. Два рога, берущих свое начало из шлема, создавали иллюзию того самого благородного животного из древних сказок и легенд. Расшатанные нервы старого лорда возродили мертвеца: он увидел не человека в массивных доспехах, а призрак давно умершего Бернарда. Им же самим преданного товарища.

Толпа расступилась, пропуская мчащихся наездников к незащищенному бастиону. Никлаус, придержав резвого буланого жеребца, избавился от шлема, дабы взглянуть на все еще стоявшего на коленях перебежчика. Вильгельм тем временем ворвался во внутренний двор маленького оплота изменников, надеясь уничтожить своего врага. Зрелище, представшее перед ним, заставило сорвать шлем и броситься к лежащему на земле дяде, зажимающему кровоточащую рану руками. Рядом с ним, выплевывая кровавые сгустки, на четвереньках ползал Белфаст. Они вдвоем устремились следом за главным виновником масштабных трагедий, но попали в ловушку.

– Какого черта произошло? – попытавшись освободить родственника из-под тяжких лат, Баратеон напрочь забыл о своих мстительных порывах. Спустя несколько минут к нему подбежал запыхавшийся государь. – Что случилось?

– Теодор Борелл случился, – ударив себя по груди, Пайпер выхаркал очередную слизь и тут же рухнул на землю. Его рана была менее серьезной, но труднодоступной из-за большого количества металла поверх тела. – Не знаю, как эта мразь тут оказалась, но с проклятым Трантом он точно спелся. – Привычная улыбка, не покидающая его уста в даже самые критические моменты, и на сей раз ослепляла. – Идите за ними. Я останусь с ним.

– На задерживайся, племянничек, я ведь могу не выкарабкаться, – Коннингтон любил играть в честность. Возможно, это его и погубило. Коснувшись небритой щеки юнца, умирающий засмеялся. – А у тебя глаза матери, как ни странно. Давай, сделай то, что я не смог – отомсти.

Шепот оборвался – из его рта потекла кровь.

– Дерьмо. Ты оценил иронию, малыш? Великий и непревзойденный Седрик Коннингтон заколот убийцей своей сестры. – Он постепенно ослабевал и чувствовал это. – Ладно, убирайся прочь. У меня еще куча бастардов, которые заменят меня. Хотя разве они бастарды? Нет, не мог же король солгать мне. Он узаконил их, – разговаривая с призраками прошлого, Грифон медленно опускал веки. – Роланд, Манфред и Алин, я уже иду к вам. Слишком часто мы откладывали эту встречу.

Сжав ладонь павшего воина, Вильгельм мысленно попрощался с ним. Они знали друг друга не больше двух лет, и особой привязанности между ними не возникло. Однако поразительная доблесть старика навсегда останется в памяти бывшего разбойника.

Стиснув рукоять оружия, выживший сын Бернарда поднялся на ноги и, не обращая внимания на предупредительные возгласы, кинулся на поиски головорезов. Каждый закоулок маленького квадратного строения был тщательно осмотрен, каждая дверь – открыта или выломана. Ярость циркулировала по венам вместо крови, гнев душил остатки здравого смысла. Последней неизведанной точкой оставалась единственная башня с выходом на крышу. Пути назад нет.

Сделав неуверенный шаг по скрипучей черепице, Баратеон огляделся. Никого. Ни единого звука, кроме завывания ветра.

Замешкавшись на мгновение, Сохатый ощутил толчок небывалой силы, откинувший его почти на край. Чудом сохранив равновесие, второй командир войска не пожелал тратить драгоценное время на пустые диалоги. Стремительно сократив расстояние между собой и противником, он намеревался ударить его по ногам и столкнуть вниз. К несчастью, появившийся из ниоткуда Борелл пронесся мимо и вонзил острие меча в щель доспехов, но смог лишь слегка оцарапать кожу. Оттолкнув неожиданного врага, лорд растерялся. Двое против одного на неустойчивой местности? Плохая задумка. С неистовым ревом юноша набросился на опытных фехтовальщиков, за что и поплатился. Еретики отпрянули от острого шипа и принялись избивать атакующего со всевозможной злостью, на какую только были способны.