- Отлично, первая здравая мысль за весь вечер! – хлопнув в ладоши, Старк отрезвил сорвавшихся с цепи псов. – Я предлагаю на ней остановиться. Мы выговорились. Все. Кому-то стало легче? Лично мне стало. Поэтому давайте сворачиваться и вернемся к первоначальному замыслу. – закинув край плаща на плечо, чтобы тот не испачкался, безумец громко хмыкнул. – Ваша милость, уверяю, мы не собираемся причинять вам вред. По моим скромным подсчетам завтра вы воссоединитесь с семьей. Но я не могу гарантировать, что она, в свою очередь, не воссоединиться с Майклом.

- Убирайся, мерзкий падальщик, хозяин зовет, - напомнил Мандерли, пряча огромный меч обратно в ножны. Рисвелл не отреагировал на столь дерзкий призыв начать еще одну запоминающуюся дуэль. – И помни о моем предупреждении. В следующий раз я на месте повешенного тобой солдата окажешься ты сам.

- Спасибо, что помогли мне, сир, - прошептала Львица надломленным голосом, разом утратив былую гордость и присутствие духа. Ее трясло от необъяснимого страха из-за чертовой твари с глазами, полными злобы. – Вы очень храбры.

- Храбрость?! – выплюнул северянин, испытывая неподдельное отвращение к таким комплиментам. – Изгнаннику не нужна храбрость, чтобы гонять поганых трупоедов. И не обращайтесь ко мне по титулу. Я не верю во всю эту чепуху. На что, по-вашему, нужны рыцари? Получать знаки отличия от дам и красоваться в золотых доспехах? Нет, дело рыцарей – убивать. Я – убийца. Гэбриэль – убийца. Ваш отец был убийцей и ваши братья – убийцы. Ваши сыновья однажды станут убийцами. Мир построен ими и держится на них. Так что вам пора привыкнуть смотреть на них.

***

Крепость впала в уныние. Зловещая тишина поглотила коридоры и комнаты, залы и оружейные. Слуги передвигались исключительно на цыпочках, не тревожа впавших в отчаяние лордов. Предательство – самый страшный грех из всех существующих. Не чревоугодие, не гордыня и не прелюбодеяние. Вероломное отступничество от клятв – худшее из зол на поганой земле. Покои королевской семьи погрузились в холодное молчание, словно они хоронили принцессу, а не раздумывали над тем, как ее спасти. Монарх сидел за широким столом, в окружении беспорядочного количестве писем и карт местности – совершенно бесполезных, но занявших все пространство. Элайджа предпочитал барабанить пальцами по деревянному подлокотнику кресла, досаждая всем остальным. Кол расхаживал по апартамента, изредка останавливаясь и вдыхая свежий воздух, проникающий внутрь через открытый ставни.

Эстер, облокотившись на спинку дивана, недвижно следила за действиями сыновей. Никаких разговор и обсуждений. Воцарившиеся безмолвие угнетало. Пока что никто не решился пойти к самому Каю, возможному вдовцу, и сообщить о случившемся. Им не приходили письма с требованием явиться на переговоры или же отобрать сестру. Мотивы злодеев оставались неясны до самого конца, но сидеть и бездействовать – в этом еще меньше смысла. Приходили какие-то люди и выражали соболезнования, но они мало чем помогали. Помрачневшие Ланнистеры тонули с собственных мыслях и не реагировали на окружающий мир. Если бы началось землетрясение, то и оно вряд ли бы поколебало стоическое терпение древнего клана.

- Чертов Орсон был прав, - наконец-то опомнился венценосец, приглаживая липкие от пота волосы назад. Старая повязка на глаз была заменена на более удобную, но не придавала красоты ее обладателю. Впрочем, к подобных целей не стояло. – Он будто предчувствовал неладное, а я выгнал его с поста десницы. Теперь он бесследно исчез и оставил на всех наедине со своим шурином. Потрясающе.

- О, посмотрите, кто проснулся. С добрым утром, Ваше величество, - сыронизировал Колемон, не забывая вежливо поклониться Божьему помазанники. Растрепанный, он являл собой примера человека, который не спал несколько суток. - Хочу напомнить, что именно ты изгнал старика, тем самым оставив нас на произвол судьбы. И сейчас у нас возникли проблемы сразу с пятью Всадниками? Или сколько их там?

- Успокойся, Кол, - вмешалась королева, усиленно перебирающая в памяти намеки на принадлежность галантного и обаятельного Уэйнвуда к шайке умалишенных тварей и жестокосердных насильников. – Можем договориться с ними. Я отправлюсь к ним и займу место Ребекки в качестве заложницы. – уловив протест в уставших взглядах, женщина решительно поднялась с удобного сиденья. – С меня никакого толка. Я уже однажды побывала в плену у помешанного фанатика, второй раз смогу вытерпеть.

- Какая самоотверженность! Все так резко вспомнили о чувстве долга! – не унимался младший из троих генералов, едва ли не переходя на крик. Бешеная жестикуляция и наматывание кругов сопровождали каждое слово. - С кем ты собираешься заключить сделку? Нам даже весточку не прислали, а ты хочешь как-то с ними связаться. И куда же пошлешь ворона? Или все места скопления опасных ублюдков отмечены на карте особым цветом? Да и почему никто не удосужился спросить Финна? Вне сомнений, у него опыта в такого рода вопросах побольше нашего.

- Финн итак возглавил один из поисковых отрядов, прочесывающий гиблые участки, - напомнил утомленный бесконечными ссорами Лев, переставший терзать креслице. – Шансов маловато, однако надежду терять пока рано. Прошло меньше суток. Думаю, нам удастся проследить их путь.

- О, возглавил целый отряд. Сегодня что, день героических самопожертвований? Или я пропустил великий праздник? – раздраженный маленький братец не воспринимал другого члена их уменьшающегося семейства. – И вы ему доверяете? Серьезно? А где же ваш инстинкт самосохранения? Человек, который служил поганому Лжепророку и заварил всю эту кашу, планирует все разгрести? Просто чудесно. Разве может что-то пойти не так?

- Ты начинаешь выходить из-под контроля, брат! – непрекращающийся поток жалоб мог довести любого. Не выдержав, Клаус перевернул стул и стал напротив яростного родственника. – Пора избавиться от старых обид и забыть прошлое.

- О, давай, еще скажи свою фирменную фразу, - практически умолял командир, глядя на всех собравшихся. Не встретив поддержки, мальчишка вновь обернулся к королю. – Он ведь не вазу мою разбил и не девушку мою увел. Он пытался меня убить! И тебя. – он толкнул рядом стоявшего в плечо. – Всех нас. А вы готовы принять его обратно с распростертыми объятиями? Умилительно. – ворвавшийся в комнату Финн нарушил планы блестящего оратора продолжить речь. – Помяни Дьявола. Хотя на него ты не очень тянешь с такой-то отдышкой.

- Вы должны это увидеть, - опершись о дверной проем, бывший еретик задыхался, но прикладывал неимоверные усилия, дабы закончить предложение. Струившийся пот застилал глаза и тяжелыми каплями стекал за воротник.

- Какое милое зрелище, - съязвил Колемон, снисходительно разглядывая предателя. – Прошу прощения, но я лучше пойду и выколю себе глаза раскалённой кочергой.

- Дело касается Ребекки, - прошептал изможденный разведчик, загнавший лошадь и своих людей. Присутствующие немедленно последовали за ним по крутой лестнице. Внутренний двор за долю секунды превратился в многолюдную площадь с центром, до которого не так просто добраться. – Мы нашли его неподалеку от того леса. Я и не подозревал, что он принадлежит сестре, пока не увидел содержимое привязанного к седлу мешка.

Растолкав истошно вопящую толпу, теперь уже четверо Небесных Королей подошли к деревянному загону, где бушевал чубарый жеребец. Белая шерсть, сплошь укрытая черными пятнами, испачкалась в грязи и чужой крови. Страх руководил животным, в результате чего оно бросалось на всех, кто норовил подойти ближе. Лазутчикам с трудом удалось накинуть лассо на шею строптивому коню и, не реагируя на крики и сопротивление, притащить в замок. Искушенные наездники побаивались подходить к взбесившемуся в неволе зверю и посоветовали дать ему два-три дня на освоение.

А Никлаус лишь упрямо фыркнул и заявил, что у них нет столько времени, после чего перепрыгнул через ограждение и принялся медленно сокращать расстояние между собой и навострившим уши скакуном. Почувствовав знакомый запах, Айзек фыркнул и угрожающе взрыхлил копытом землю, но не предпринял попыток к нападению. Положив вспотевшую от напряжения ладонь на вытянутую морду, лорд тут же запустил другую руку в узел на седле и легким движением развязал его. Люди с замиранием сердца наблюдали за самоубийственным порывом смельчака. В самом мешке, провонявшим трупным смрадом, помимо чего-то мягкого, лежало письмо, бережно завернутое в шелковую ткань.