- Когда же ты поймешь? – с горечью вопрошал кавалер. Жизнерадостный мальчишка с ворохом сумасбродных идей превратился в умалишенного проповедника ложных и отравляющих истин. – Чем больше берешь – тем меньше имеешь.

- Верно. Ты всегда так говорил, - не без усмешки припомнил захватчик, поглаживая свое олицетворение, не перестающее скалиться. Воспоминания нахлынули, искажая реальность. – Жаль, что за пустой бравадой скрывался никчемный мерзавец и самый настоящий подлец. Скажи мне, старик, тебе было не тошно смотреть на себя? Разве я заслужил подобное? Впрочем, неважно. Я пришел навестить вас, чтобы вернуть долг, учитель.

- Я не твой учитель и в твоих посещениях не нуждаюсь, - резко ответил раздраженный лорд, готовясь к очередному выпаду. Столкновение неизбежно. Ему было интересно, возможно ли умереть в этом месте. – Ты бросил мне вызов. Вперед. Как в старые добрые времена.

- Что ж, значит, так тому и быть, - пожав плечами, Волк негромко присвистнул, после чего устремился на замешкавшегося старика. Два клинка пустились в убийственные пляски. Умело парируя удары соперника, Лэнс успевал оставлять на нем царапины и мелкие порезы. К несчастью, хитрое животное, не допускающие мысли о поражении хозяина, подкралась к сражавшимся сзади и вцепилось в ногу явного победителя. Он не сразу понял, что произошло, так как мощнейший толчок в грудь отшвырнул его к церковным дверям. Рухнув на мраморный пол, Тирелл едва нашел в себе силы снова подняться. Вломившийся в храм безбожник осквернял все своим мерзким касанием.

– Я пятнадцать лет гнил в тюрьме, пока ты праздновал победу! Все твои обещания и клятвы оказались ложью. Ты заставил меня свято уверовать во все свои мечты. Ты устроил мою помолвку, но она сорвалась. А ты ведь знал, что я любил ее! А потом ее навязали тебе. И что ты сделал? Что ты сделал?! – с этими словами Старк перевернул изваяние Христа. – Ничего!

- Ты не мог стать ни правителем Волчьего Логова, ни ее мужем! В том нет моей вины! – выставив вперед свое оружие, рыцарь едва не получил серьезный удар по лицу, но сумел выдержать напор. Наскоки становились все яростнее и яростнее.

- Нет твоей вины?! – взревел сумасшедший монах, отталкивая ногой туловище Сына Божьего и подбираясь к своей жертве. Существо небрежно шествовало за ним, точно зная исход поединка. – А кто затуманил мой разум? – неистовый рев сотрясал стены. – Кто тренировал меня до боли в костях? – выбив меч из рук оппонента, Мститель не захотел довершить начатое. Не сразу. Он просто огрел старого ментора рукоятью по голове, дабы тот повалился на колени, предварительно выронив средство защиты. – Кто разрушил мою судьбу?!

- Но тогда это решал не я! – неправильный ответ, господин. Гэбриэль, придержав ту жестокую тварь, что символизировала его душу во всех ночных кошмарах, наклонился и подобрал упавший клинок. Критически осмотрев искусную работу мастера, он тут же осознал, что держит фамильную ценность. Вот как она выглядит.

- Теперь решай ты, - предложил истинный Монстр, на чьем лице проявился красный шрам. Слившись воедино со своей демонической сущностью, последователь Дьявола протянул орудие бывшему наставнику.

Их дуэль могла войти в легенду, если бы только кто-нибудь был свидетелем этого масштабного и разрушительного итога. Пристанище для проводников развалилось, как и все вокруг столь чудесного, но выдуманного мира. Воистину, он погибает и возвращается снова. В облике Рая. Израненный Лэнс схватился за окровавленное пятно, расползающееся под кафтаном. Жалкий слабак. Откинув раздражающие темно-каштановые пряди, Лидер мятежников опустился на колени перед распростертым на полу телом. Униженный и поверженный ветеран, пресловутая легенда, воспетая в бессмысленных песнях. Всем было плевать на малолетнего юнца, убитого где-то на краю пропасти. А гениального полководца встречали с распростертыми объятиями.

Несправедливость. С ней давно покончено.

- Прощайте, учитель, - шумно выдохнул убийца. Он мог убеждать себя в непогрешимости содеянного долго, но тьма окутывала. Темный Попутчик возродился. Или он всегда дремал в недрах изуродованной души? Занятно.

***

Сначала он исследовал самые людные и густонаселенные деревеньки и города. Ради человека из страшных сказок, коими пугают маленьких детей. Потерпев неудачу, он принялся сворачивать с намеченного пути и наведываться в грязные поселения, чьи жители преимущественно обитали в жалких лачугах. По обеим сторонам дома были большие и высокие, но очень старые и населенные бедняками. Засаленные стены, неотремонтированные крыши. Все это свидетельствовало о страшной нищете. Выводы можно было сделать по испитым лицам нескольких мужчин и женщин. Они крались по темным переулкам, согнувшись чуть ли не до земли.

В хижинах еще была какая-то мебель, но они были заколочены и постепенно разрушались, и только самые крайние были заселены. Некоторые дома, разваливавшиеся от ветхости и времени, опирались, чтобы окончательно не рухнуть, на большие деревянные балки, припертые к стенам и врытые в землю. Но даже они, очевидно, служили ночным убежищем для бездомных бродяг, ибо необтесанные доски, закрывавшие двери и окна, были кое-где сорваны, чтобы в отверстие мог пролезть человек. Запах, исходивший из загрязненной реки, гармонировал с общим пейзажем безысходности.

Крысы, разлагавшиеся в этой гнили, были не такими тощими, как люди – мертвецы с немигающими глазами. Война уничтожает. Выжигает души и разрушает семьи. Она меняет людей и редко стоит принесенных ей жертв. И чертовки приятно осознавать тот факт, что он является главным виновником предстоящего Апокалипсиса. Как же забавно. Побуждение далось ему с трудом. Осторожно, ощупью пробираясь по самым темным углам, еретик выполз из удушливого помещения на свежий воздух. Странно. Раньше здесь не было вспаханного поля и мирно пасущегося быка с одним рогом.

Невероятное сновидение переросло в долгоиграющий кошмар. Впрочем, эту теорию легко проверить. На протяжении двух недель он, словно истинный отступник, искал ответов на несуществующие вопросы. Скитался по безлюдным равнинам, одиноким землям и покинутым крепостям. Нужно побриться. Разросшаяся борода раздражала и не соответствовала образу безжалостного мучителя. С ней он был похож на сильно постаревшего знатного лорда, давшего рыцарский обет. Осталось нарядиться в шелк и водрузить на голову помпезный шлем с плюмажем. Пошатываясь из-за окаменевших суставов и ноющих конечностей, Гэбриэль оглянулся. На него таращили огромные глаза двое фермеров с вилами.

- Что это за место? – рявкнул северянин, обращаясь к глуповатым крестьянам. Хорошо быть посланником Дьявола – суеверный народ не подойдет к твоему спящему телу и не отомстит за тысячи убитых.

- Ферма моего брата, господин, - промямлил испуганный простолюдин, сжимая свою соломенную шляпу кончиками пальцев.

- А если я разрежу тебе горло и вытащу язык через образовавшееся отверстие – ты умрешь? – поинтересовался Лжепророк, наблюдая за реакцией жителя деревни. Рука его непроизвольно дернулась, а челюсть отвисла. Сглотнув, он все же утвердительно кивнул. – Ах, мир смертных. Ты слышал это, Лэнс? Я вернулся.

Расседланный Вельзевул, мирно щипавший травку возле речушки, почувствовал тот самый вкус желанной свободы. Зов хозяина вернул его к реальности. Они пробыли здесь пару дней, выслеживая призрака – яркий пример людского воображения. Взвившись на дыбы, иноходец подбежал к мужчине, который надел ему на спину седло. Нога болталась в стремени, пока наездник взбирался по мощному туловищу. Удивленным взглядом собравшаяся публика провожала таинственного всадника, не поведавшего свою мрачную историю, наполненную болью и страданиями.

Гэбриэль не поддавался сентиментальным порывам и не испытывал жалости. Разве что к одной-единственной женщине. Вкус ее губ до сих пор заставлял облизываться.

Иронично.

Темный плащ развевался на слабом ветру. Спускаясь вниз по долине, оба молчаливых спутника не издавали ни звука. Одинокая таверна на перекрестке – там должен появиться этот человек. Земля слухами полнится. Пустив коня галопом, Волк устремился в направлении трактира. Война может выкосить половину населения, но такие места всегда останутся.