По крайней мере, так думал лишенный сострадания рыцарь. Томорос, вошедший без разрешения, поставил на комод поднос с едой и присел на край постели. Разговоры и сентиментальные монологи были излишними. К счастью, южанин это понимал, и не стал вмешиваться. Попросив шурина не морить себя голодом, Редвин стремительно покинул угнетающее помещение. Он нуждался в свежем воздухе. Спуская по крутой лестнице во внутренний двор, солдат заметил понурого юношу, сидящего на скамье, в отдалении от барьера для дуэлей. Испачканный в крови плащ до сих пор покрывал сильные плечи.

- Может, пора побриться? - речь шла о совершенно ненужной полоске усов над губой. Впрочем, ее владелец никак не отреагировал на это замечание. – Послушай, мальчик мой, я понимаю, что тебе тяжело, но нельзя же корить себя всю оставшуюся жизнь. Я знаю, каково тебе. Однако у тебя есть те, ради которых стоит побороть гнев и горе, - молчаливый Кай лишь наклонил голову вбок, демонстрируя нежелание обсуждать своим проблемы. – Ты забываешь о ней. Однажды я пошел по тому же пути. И в итоге не осталось ничего, кроме пепла, - Аррен по-прежнему сохранял спокойствие, думая о своих неправильных поступках в отношении Ребекки. – Кстати говоря, после того, как мои сыновья погибли, я посвятил несколько лет религии. Это успокоило нервы, но суть в другом. Если захочешь, то я мог бы оказать вам услугу.

- Что? Я не… Я даже не думал об этом, - запаниковал молодой лорд, вскакивая с места. Его крепкая броня равнодушия раскололась на две части. – Я понятия не имею, как с этим справляться.

- Для начала ты сбреешь эти ужасные усы, - порекомендовал добродушный Том, едва не задохнувшись от веселого смеха. Закончив наслаждаться смущенным кавалером, просторец захлопал в ладоши от нетерпения. – Я же сказал, что помогу. Понадобится согласие королевы и нового короля, но это пустяки. Главное – поговорить с Беккой, и этим займусь я.

Приготовившись к словесному противостоянию из-за последнего пункта, Сокол тут же осекся, стоило нечеловеческому реву разнестись по окрестности замка. Гарнизон лучников напрягся, усиленно вглядываясь в приоткрытую дверь, откуда стражники выводили закованного в цепи мужчину крепкого телосложения. Покрывая латников самой отборной руганью, какая только могла быть, огромного роста воин буквально переваливался с ноги на ногу. Оковы тянули вниз, но он стоически терпел унижения. Темная щетина, разросшаяся по всему лицу, придавала военнопленному свирепый вид. Дикость в темных, безжалостных глазах выдавала в нем жителя Севера.

- Дьявольское отродье, поганые ублюдки, мрази! – напрягая мускулы, лорд озирался по сторонам, будто бы в поисках очередной жертвы. Элайджа, встревоженный таким словесным потоком, ринулся к месту событий и предстал перед истинным гигантом. – Я перебью каждого Болтона в этих краях! Вы пожалеете о том, что сохранили мою никчемную жизнь!

- Успокойтесь, практически все Болтоны истреблены, - это своевременное замечание немного остудило пыль недоброжелательного северянина, грозившего перебить все и всех. Ланнистер ждал если не восторженной благодарности, то хотя бы не такого испепеляющего взгляда, от которого становилось не по себе.

- Судя по золотистым брошкам в виде львов на твоем симпатичном кафтанчике, ты и есть тот знаменитый Клаус, не так ли? – полюбопытствовал зверь, подходя намного ближе, чем позволял этикет.

- Нет, я его брат, Элайджа, - Лев не получал удовольствия от разговор с неучтивцами, посему не сразу заметил, как массивный череп со всей силы врезался ему в грудную клетку, что привело к падению на землю. Оторопевшая стража поспешила окружить животное и выставить вперед пики с алебардами.

- Черта с два я буду обмениваться любезностями с обыкновенным подчиненным, - выплюнул сир, чей кожаный дублет, поношенный и исцарапанный, был увенчан не менее громадной золотой цепью, чем ее хозяин. Этот герб легко узнать. – Где тогда ваш пресловутый королек? Или мой лорд? И так вы относитесь к союзникам, глупые твари? Продержать меня два лишних дня в темнице и спрашивать, кто я такой? Как еще можно обозвать вас, тупоголовые скоты? Весь, мать его, Север знает про Амбера. Илая Амбера, - отталкивая навалившихся рыцарей, остервенелый великан норовил раздробить кому-нибудь кости. – Снимай с меня кандалы, трус, и принимай бой! Мне уже доводилось сражаться с Ланнистерами и я знаю, что они из себя представляют!

- Прекратите вопить, - посоветовал уставший Кай, думавший совсем о другом. Дикий вепрь портил общее впечатление от оглушительной победы. – Это не поможет.

- Кто этот напыщенный петух со смазливым личиком? – поинтересовался Амбер, при этом рассматривая еще одного роялиста. Внезапно он увидел окровавленный плащ. Зрачки расширились, дыхание участилось, а лицо мгновенное смягчилось, несмотря на оскал самого Илая. Он все понял. По глазам понял. – Кто?

- Дядя, - спокойным тоном ответил Малакай. Внутри происходила буря страстей, но снаружи он оставался каменным изваянием. – Прямо передо мной. Я ничего не успел сделать, чтобы помешать этому. Лжепророк оказался быстрее.

- Вот оно что, - приглушенным голосом заявил успокоившийся северянин. Дикарство и варварство испарились, на их место пришло изнеможение. – Он убил моего отца и старшего брата. Зарезал, как свиней. А меня самого, как ценного заложника, держали в подземельях Логова на протяжении полугода. Болтоны насмехались надо мной. Их главарь рассказывал, как захватил мой замок и изнасиловал мою жену. Я верил в это до самого конца. Неизвестность и бессилие убивали меня. Что стало с Болтонами?

- Одному перерезали горло, второго рассекли напополам, а третьему отсекли голову, - перечислил Хранитель Востока, не отводя взгляда от собеседника. Их связь гораздо крепче, чем они думают.

- Собаке – собачья смерть, - пожав плечами, лорд Цепей замолчал, словно обдумывая следующие действия. Безопасности окружающих его гнев больше не угрожал. – Ладно, приведите ко мне кого-нибудь, с кем можно сесть за стол переговоров. Клауса или Стефана – без разницы. Лишь бы узнать, что я пропустил за половину года.

Кивнув так называемой родственной душе, сын Джаггернаута добровольно пошел за конвоем. Генерал, впечатленный таким исходом, подбодрил друга легким наклоном головы, после чего скрылся из виду за стеной сарая. Томорос, также ошеломленный рассудительностью беспечного юнца, пообещал себе разобраться с его делом прямо сейчас. К вящему удовольствию южанина, принцесса в полном одиночестве отдыхала на западной стене. Наблюдая за горизонтом, она размышляла о количестве жертв, продолжительности войны и страданиях старшего брата.

- Ваша милость, - промямлил Редвин, не зная, с чего начать. Вымученная улыбка на устах девушки говорила о многом. – Извиняюсь за беспокойство. Я пришел к вам от лорда Соколиного Гнезда, Защитника Птичьего Пути и Хранителя Востока, Малакая из дома Арренов, сына Робина.

- Не утруждайте себя, сир, - усмехнувшись краешком губ, Львица выпрямила спину и жестом позволила смущенному ветерану сесть подле нее, чем он и воспользовался. – Из вас плохие лазутчики, если честно. Мне рассказала Лилит, которой, в свой черед, поведал Вильгельм.

- Ох, что правда - то правда, я никогда не любил это ремесло, - признался Томорос, не переставая глупо улыбаться. - Однажды нас с Карлайлом послали в дозор, и мы едва не попали в петлю из-за меня. Причем виною тому были даже не враги, а партизаны. Подумали, что мы служим Таргариенам, - забавная история порадовала утомленную Ребекку. – Так что вы решили, миледи?

- Я не знаю, - опершись затылком на руку солдата, единственная дочь Майкла ушла в несуществующую реальность. В столице все было просто. – Он хороший человек. Нас многое связывает и я действительно люблю его. Но правильный ли это выбор? Ради чего такая спешка?

- Вы сомневаетесь – это нормально для вашего возраста, - ласково произнес вдовец, погружаясь в воспоминания. – Я всегда уважал Майкла как полководца. Он отомстил за всех нас. Но назвать его примерным отцом весьма трудно. Жаль, что вам довелось такое пережить. У меня тоже были сыновья. Патрик и Марли. Во время трехлетней войны мы с Клэр, Келвином и Ириной оказались запертыми в Садах, в окружении несметного полчища Драконьих приспешников. Они поймали моего ребенка. Одного из. И угрожали повесить, если я не открою ворота замка и не пропущу их внутрь. Это значило бы полную гибель для всего восстания. Поэтому я отказался. И был наказан. Я смотрел за тем, как его шея ломается, и лицо чернеет. А второго зарубили на месте. С тех пор Келвин меня ненавидит. Считает слабаком. А Линетт не простила мне это до самой смерти, - с трудом выговаривая последнюю фразу, Том едва сдерживал слезы. – Ирония в том, что он поступил бы также. В этом нет сомнения. Но это теперь особо не имеет значения. Кай не будет таким жестокосердным, как Майкл, и такой тварью, как я. Подумайте об этом.