Спешившись, государь отдал поводья слуге, а затем поспешил к главному шатру, где должны были собраться все ветераны для обсуждения создавшегося положения. Им хотелось пойти на штурм, хотя взгляды на сей счет разнились. Кто-то предложил не банальное созидание, а масштабный разгром, остальные принялись критиковать смелого советника и рекомендовать терять драгоценные секунды на ожидание Божьего знака. Были и те, кто воздерживались от прямых высказываний, предпочитая сохранять нейтралитет. Это начинало серьезно утомлять.

Отодвинув загородившие проход портьеры, Ланнистер приготовился к длительной дискуссии, отбирающей больше сил, нежели военных действий. Вопреки всем ожиданиям, вместо сборища говорливых индюков он обнаружил за столом своего нового друга и весьма неожиданного союзника, – Финника, ранее спасшего первородному жизнь. Тот не сразу заметил венценосца, так как погрузился в изучение карты местности. Лишь ненавязчивое покашливание оторвало его от важного дела.

– Ваша милость, прошу прощения, – легкий поклон сопровождался многочисленными расспросами касательно недавней разведки, которая не принесла никаких результатов. Лорд Трех Свечей понимающе кивнул, после чего решил сообщить важную новость: – У нас получилось прийти к единому соглашению. Пока вы отсутствовали, господин Дилан предложил компромисс. Нападение – самый лучший вариант, с этим согласны практически все. Но у них есть пленники. Посему нам пришлось отважиться на ночную вылазку. Лучники доложили о существовании тайного прохода, позволяющего проникнуть внутрь строения. Им и воспользуются несколько добровольцев.

– Прекрасно, – с нескрываемым облегчением выдохнул бывший кронпринц, стараясь размять затёкшее от долгого нахождения в седле тело. Присев за свободный стул, он опрокинул медную фигурку с головой волка, стоявшую возле проклятой твердыни. – Я выберу людей и возглавлю отряд самоубийц.

– Исключено, Ваша светлость,– произнес Ваксли тоном, не допускающим никаких возражений. Такая неслыханная дерзость заставила Льва вопросительно вскинуть брови. – Это очень опасная кампания, требующая определенных умений. Взбираться на высокие стены и перепрыгивать через крыши домов – неподходящее занятие для самого влиятельного человека королевства.

– Что ж, может, ты и прав, – согласился Клаус, чем немного удивил заботливого друга, который, предварительно поговорив с Элайджей, приготовился к длительной битве умов. Несвойственное для короля спокойствие пугало. – Мой отец всегда говорил, что я не должен проявлять истинные эмоции. Даже если ситуация патовая, враги никогда не должны этого понять, иначе все проиграно. Мне потребовалось больше двадцати лет, чтобы понять это.

– Я сочувствую вашей утрате, – Финник склонил голову в знак уважения к усопшему. Ему рассказывали о зверствах Разрушителя, но о мертвых плохого не говорят. – Ради восстановления справедливости наши армии и воссоединились

– Он получил то, что заслужил, – игнорируя душевные порывы собеседника, Никлаус углубился в воспоминания о прошлом. Какая расточительность. – Не умалишенный фанатик погубил его. А всепоглощающая ненависть к себе самому. Он презирал того, кем был раньше. Это стало причиной великого падения.

– И в честь сегодняшнего события вы задумались о будущем? О том, что, возможно, закончите также, как он? – поинтересовался солдат, глядя в глубокие зеленые глаза разочаровавшегося в жизни юноши, – Я не знал вашего отца лично. Но я знаю, что он больше всего боялся своего прошлого. Каждое утро он выдергивал себя из кошмаров и видел, что в реальном мире ничего не изменилось. В этом вся проблема. И лучше этому не поддаваться, ибо собрать себя заново в двадцать раз сложнее, чем рассыпаться на кусочки, – с этими словами он положил дрожащую ладонь на плечо монарха. – Я не успел приготовить вам подарок. Но обещаю исправиться.

– Это лишнее, – криво усмехнулся мальчишка, размышляя над сказанным. – Не желаю праздновать. Двадцать один год – не самая значимая дата.

– Нет, я настаиваю, – упорствовал Ваксли, пытаясь делать это как можно деликатнее. Несмотря на то, что ему претила излишняя жестокость и другие качества, кои были свойственны правителю страны, он сильно привязался к первородному. – Есть идея. Когда все это закончится, вы посетите меня и отведаете изумительного вина из отцовских тайников. Хорошо? Договорились, верно?

Кивнув в знак согласия, Ланнистер продолжил наслаждаться остатками запасов из личного погреба одного из ветеранов. Финник более не тревожил задумчивого Льва и лишь изредка задавал ничего не значащие вопросы. Так они просидели около шести часов, в совершенном безмолвии. Время пролетело довольно быстро. На протяжении всего дня мало кто наведывался в главный шатер. В основном – по обыкновенным делам, не требующим особого внимания. Позже ему принесли письмо от матери, где та изъявляла надежду увидеть своих детей.

Она сильно переживала насчет Ребекки, но любящий сын поспешил заверить ее, что все в порядке. Сестра в надежных руках, а сам он планирует вернуться в Гнездо после капитуляции засевших в цитадели изменников. Приписав в конце желание поскорее встретить и крепко ее обнять, юноша невольно поморщился от собственного порыва. Неужели он становится таким сентиментальным? Ему действительно не хватало родительской любви. На протяжении многих лет любезный папа относился к нему так, словно тот сделал что-то непростительное. Расписавшись, Клаус тут же отдал приказ седлать коня самому быстрому гонцу, дабы тот отвез послание и передал его лично в руки вдовствующей королевы. Такие вещи нельзя отправлять вороном.

Похрустев пальцами, морально уставший государь опустил голову на скрещённые на столе руки. Хотелось забыться долгим сном, а потом очнуться в столице, в комнате с красками и кисточками. Порой этого не хватает. Задремав, он не сразу почувствовал, как до него дотронулся робкий слуга, держащий в руках немного помятый, но вполне аккуратно сложенный лист. Очередная просьба жалких безбожников? Развернув бумагу, он содрогнулся всем телом. Это был его рисунок. Один из тех, что не были упакованы вместе со всеми и остались в Гавани.

Шокированный король несколько раз ударил себя по лицу, чтобы отогнать неприятный мираж. Сомнений быть не может. Ранний набросок Королевской Гавани, сделанный еще во времена душевного равновесия. Но он остался в том проклятом городе, который позже был сожжен дотла. Дрожь в ногах не утихала. На обратной стороне листа красовались две строчки: Под лунным крестом ты услышишь волчий вой. Найди меня, пока я не пришел за тобой. Казалось, понимание чего-то недосягаемого со всей силы ударило по мозгу. Дрогнувшим голосом медленно сходящий с ума наследник спросил, кто же является автором сего чудного стихотворения.

– Он назвал себя братом лорда Стефана, – ответил несчастный посланец, искренне не понимающий основную причину гнева лидера. Вспыхнувшая в глазах ярость испугала слугу. Он не смог сдержать волнение и едва не опрокинул стол с картой, прежде чем выбежать из шатра под громогласный рев.

Не обращая внимания на предупредительные возгласы сердобольных подданных, Клаус вскочил на своего коня и рванул к тому месту, где был замечен чертов предатель. Его не смогли остановить ни толпа, ни кричащий инстинкт самосохранения, требующий вернуться обратно. Жажда мести захватила импульсивного Цербера, вынуждая бить мустанга по спине и крупу. Ловко маневрируя между разномастными палатками, он пронесся мимо оторопевшего Элайджи. Угрожающие крики также не подействовали на воспаленное сознание.

Бешеный галоп на головокружительной скорости мог закончиться трагедией. Принц видел силуэт призрака, за которым гнался. Вместе они взобрались на крутой холм и пересекли горную цепь. Выбившийся из сил жеребец начал отставать от похитителя, пока вовсе не перешел на легкую рысцу. Обезумевший от звериного страха дофин не мог успокоиться. Преследование несуществующего всадника, миража, тени на стене, длилось больше получаса. До тех пор, пока он не понял, что блуждает кругами. Один сплошной лабиринт воспоминаний.