– Полагаю, ты испытываешь удовольствие, когда смотришь на чужие страдания. Что же, надеюсь, я порадовала тебя, – сделав несколько шагов вперед, Ирина вздохнула. Рано или поздно все это закончится. Нужно выстоять. – Ваш Предводитель, как он себя называет, хотя я помню его под другим именем, провел блистательный захват одного из неприступных замков Беленора. Думаю, Висячие Сады надолго запомнят это поражение. Точнее, я надеюсь, что они его запомнят.
– Чтобы отомстить? – полюбопытствовал Лжепророк, наслаждаясь диким взрывом хохота, причиной которого стала его ироничная фраза. Говорившая же пожелала только одного: чтоб когда-нибудь ублюдок подавился страданиями тех, кому причинил столько боли. Она скрестила руки на груди и вскинула подбородок, ловя на себе оценивающий взгляд. – Да брось, это было великолепно. Ты их повеселила.
Владелица захваченной цитадели уже собралась покинуть угнетающую виселицу, но железные тиски из спрятанных под перчатками рук вновь до боли сжали ноющее плечо. Резким движением Старк развернул ее к бушующей толпе. Раздражение било ключом, разливаясь по всему телу нарастающими импульсами. Но она не позволит себе выказать истинные эмоции.
– Дорогая, ты так рано уходишь? – не без сладостного удовольствия протянул Гэбриэль, при этом кладя подбородок на дрожащие плечо. А затем, понизив тон до опасного шепота, что заставил кожу покрыться мурашками, добавил: – Смотри внимательно. Так рушится твой мир.
========== Проснуться с монстром ==========
Suuns – Up Past The Nursery.
She Wants Revenge – Tear You Apart.
Аккуратный, почти идеальный разрез. Нож, по рукоять воткнутый в брюшную полость, с удивительной легкостью вышел оттуда. Подвешенное за ноги тело, давно избавленное от такого ненужного балласта, как голова, болталось из стороны в сторону. Багровая река расползлась по всему каменному полу. Наконец-то можно приступить к самому восхитительному этапу – очищению от внутренних органов и срезанию излишней массы с внутренней стороны туши.
Иного слова для подобного зрелища подобрать невозможно. Жертва была упрямой: отбивалась, извивалась и кусалась. Он всегда называл их так, словно от этого возрастет процент удовольствия. Но многообещающая борьба закончилась мучительным обезглавливанием. Сначала удалить язык и глаза, а уже потом снять кожу. После этого можно пожертвовать ею и отдать на забавы прожорливым псам, однако вернее всего будет устроить сцену показательной казни.
Например, повесить очищенный череп на собственный флаг и пройти с ним по городу. Пусть знают, чем чревато предательство. Раздробленная грудная клетка позволила отрезать ребра, что существенно облегчило основную задачу. Запустив руку в приоткрытую часть туловища, он нащупал сердце.
Мертвая хватка, мощный рывок и так называемое средоточие человеческой души свалилось на ковер, издав при этом странный звук. За ним последовали легкие и печень. Боже, как же пьянит запах чужой крови. Просто сводит с ума. Облизав пальцы, Гэбриэль отошел на некоторое расстояние, дабы насладиться своим произведением искусства в виде истерзанного, изуродованного крестьянина с вываленными наружу кишками.
Ирина любезно согласилась предоставить ему одну из лучших комнат Твердыни Царицы Савской. Вернее, она одарила его презрительным взглядом и удалилась, что он воспринял как приглашение. За такое следует отблагодарить ужином, к которому шла тщательная подготовка на протяжении четырех дней. Какая забавная ирония, ведь последний раз Лжепророк так рьяно стремился заслужить чье-то расположение не меньше двадцати лет назад.
С одной и той же женщиной. Воистину, история обожает наматывать круги длиною в вечность. Смущенные подобной картиной солдаты вынесли беднягу через витиеватые лабиринты мрачных коридоров и сбросили в сточные канавы. Божьи твари заработали маленький пир для себя. Прислуга заранее была извещена об эпохальном событии в истории Висячих Садов. Пора внести разнообразие в их скучную, ничем не примечательную жизнь.
Придворный повар вздрогнул, когда услышал названия требуемых блюд. Тогда он впервые пожалел о том, что взял на себя обязанности местного кормильца. Отвращение преследовало его вплоть до воскресного вечера. Если бы не угроза бесчеловечной расправы над семьей, то он бы давно покинул это проклятое место. С приходом новой власти проживание в городе стало невыносимым.
Приспешники Голодного Волка, бывшие разбойники и насильники, грабили зажиточных фермеров, вырезали целые стада для утоления непомерного голода и поджигали храмы. Выходить на улицу в сумерки – значит подвергать себя огромному риску. Казни, истязания, крики и пожарища – за всем этим леди Манвуди была вынуждена наблюдать с дрожащими от гнева руками. Непереносимое чувство собственного бессилия пожирало изнутри.
Хотелось найти выход, придумать что-нибудь, чтобы спасти всех этих невинных людей. Да, они предали ее в самую ответственную минуту, однако она не может просто так стоять и смотреть на то, как их истребляют. Прошла неделя с момента захвата важнейшего опорного пункта для армии повстанцев. И все это время дорнийка не решалась выходить из покоев. Веселости старому знакомому было не занимать. Два раза в день он подходил к запертой на ключ двери и оставлял поднос с едой, предварительно уведомив ее о точном количестве похороненных заживо, сожженных или отданных на растерзание хищным зверям.
Оставалось надеяться на то, что еда не была отравлена – это вполне в его стиле. Впрочем, Волк не настаивал на том, чтобы она неизменно сопровождала каждый его выход в свет. Поэтому карточка с приглашением на ужин, учтиво вложенная в бокал для вина, вызвала недоумение, удивление и нескрываемый трепет одновременно. Отказать не просто невежливо, а даже опасно. К тому же, есть шанс, что, в случае упорства, ее выволокут из апартаментов силой.
Принаряжаться для такого случая она не собиралась. Обычное платье легкого покроя, вышитое золотисто-зелеными нитями, под цвет дома Роз. Кулон в виде коронованного черепа сверкал на шее – это придавало сил и уверенности. За окном смеркалось. До шести часов праздное солнце томно вздыхало и клонилось ко сну. На смену являлся полумесяц, постепенно превращающийся в огромный белый шар.
Двое гвардейцев, облаченные в легкие доспехи, взяли на себя обязанности любезных проводников. Плохо освещенные коридоры заставляли прищуриваться, – по особому приказу все факелы в замке были потушены. Неудивительно, темнота привлекала его еще в юношеские годы. Теперь это превратилось в маниакальную потребность. Учащенное сердцебиение ярко свидетельствовало о внутреннем волнении. Конечно, ведь он еще тогда разочаровался в переменчивости характера молодой наследницы. Придется уповать на его хорошее или хотя бы сносное настроение.
В противном случае, есть большая доля вероятности лишиться пальцев. Верные стражи стали по обе стороны от гигантской двери с коваными ручками и потянули ее на себя, позволяя женщине сделать несколько несмелых шагов навстречу длинному столу в самом центре просторного зала. Инстинкты отчаянно требовали как можно быстрее уйти отсюда, избавить себя от общества еще одного выжившего из ума убийцы. Но было слишком поздно. В некоторых случаях лучше не поддаваться мимолетным порывам и поспешным решениями, ибо все они чреваты смертельным исходом.
Изящный кафтан, правильно уложенные волосы, чарующая улыбка, галантность в обращении – все это лишь фасад. От него веяло незримой опасностью, затаенной угрозой. За харизмой прятался страшный монстр. Вот он, зверь Апокалипсиса. Широко раскрытая ладонь приглашала подойти ближе, к изобилующему разного рода яствами столу. Здесь было все: знаменитый яблочный пирог, чья аппетитно подрумяненная корка вздымалась подобно грудной клетке, сочное рагу с чесночной приправой, любимая пища жителей восточных регионов, которую, однако, признают и северяне.
Был великолепный окорок, еще недавно составляющий часть свирепого вепря из близлежащего леса. Белые круглые булочки с румяной коркой были сами по себе так вкусны, что могли показаться лакомством, если бы даже их пришлось запивать простой водой. Но на деревянной поверхности, кроме воды в прозрачных графинах, красовалась бутылка с ярко-красной жидкостью. Такое изобилие вкусных блюд способно разбудить аппетит у любого. Бдительность леди Ирины ослабла под давлением сильного впечатления, произведенного этой идиллической картиной.
