Обстановка накалялась с каждой секундой. Опущенные ворота дали возможность врагам медленно выламывать железные прутья на опускной решетке. Долго они не выдержат. Нолан подбадривал солдат воодушевляющими боевыми кличами, что, в сущности, было лишним, ибо сама возможность расплатиться за убийство их лорда подогревала жажду крови. Дорнийцы ощущали себя хозяевами положения ровно до тех пор, пока на горизонте не появилась быстро скачущая кавалькада. Черный волк с оголенными клыками и свирепыми красными глазами виднелся на колыхающихся от ветра стягах. Во главе мрачной процессии, состоящей всего из сорока конников, гарцевал вороной жеребец. Из крупных ноздрей струился пар. Длинный темный плащ покрывал значительную часть крупа и задних копыт. Дочь Персиваля замерла, испытывая необъяснимый трепет.
Непроницаемая материя капюшона скрывала лицо главного всадника, но его жестикуляция, громкие возгласы и властные указы вызывали мурашки на коже. Впервые в жизни Мартелл ощутил себя загнанным в угол зверем. Его подчиненные внезапно осознали, что повинуются приказам самого обычного монаха. Кто-то попытался взбунтоваться, за что сразу же был одарен пронзительным взглядом глубоких стальных глаз.
Невозможно терпеть рядом с собой такую сокрушительную энергетику. Она подавляла, унижала, заставляла слепо преклоняться пред несуществующим величием. Слава Лжепророка и раньше достигла скептически настроенных жителей Юга, однако никто не придавал ей особого значения, так как их собственный лидер обещал месть за брата и принца Дорна. Возможный союз с человеком, который напомнил о себе коротеньким письмом мало что значил. Тем не менее, сегодняшнее его появление взбудоражило абсолютно всех.
Впрочем, у дочери великого воина не было времени на разглядывание очередного сумасшедшего завоевателя. Она развернула белоснежного коня и направилась в противоположную сторону. Спустя полчаса бесполезного скитания по змеистым переулкам родового гнезда великого дома Тиреллов она, наконец, обнаружила знакомое лицо. Опирающийся на трость, волочащий за собой перебитую ногу, сир Сантагар спешил к месту всеобщего сбора.
Наездница поняла, что это единственный шанс на спасение. Нагнав прихрамывающего мужчину, она любезно уступила ему свое место в седле, а затем побежала рядом. Простой сброд перешел к решительным действиям: обычные призывы к свержению многовековой династии были приняты лишь тогда, когда речь зашла о грабеже, насилии и разбойничестве. Впоследствии все таверны, бордели, храмы и базары были отданы на съедение стервятникам и подлым шакалам.
Обычная реакция низшего сословия, вечно чем-то недовольного и угнетенного непомерными налогами, неправильным отношением или иными видами мировой несправедливости. Можно не терзаться неведением и не посвящать долгие бессонные ночи тяжелым раздумиям над основными причинам народного бунта – они всегда найдутся. Возможно, когда-то давно леди Манвуди проехала по мощеным аллеям в полузакрытом экипаже и не соблаговолила выйти оттуда для приветствия простых жителей или же, напротив, продемонстрировала явное превосходство, хотя в этот момент ее мысли были заняты другими вещами. К сожалению, преданность нынче обесценилась как человеческое качество. С этим нужно смириться и сделать все возможное, чтобы выжить в подобных условиях.
Твердыня Царицы Савской изобиловала массой тайных проходов, позволяющих незаметно пробраться в замок и выбраться из него незамеченным. Легенды гласили, что они были построены около сотни лет назад по указу одного из представителей дома Роз, чтобы облегчить тому возможность тайных встреч с любовницами и врагами короны. Интриги не были чужды благородным лордам, но кончали они, как правило, не очень хорошо. Переплетенные между собой коридоры не освещались, однако это был скорее положительный фактор, ведь этот комплекс лабиринтов заканчивался белым светом в конце каменной пещеры.
Причудливость данного строения часто восхищала лучшие умы архитектурной среды. Плющ опутал холодный камень таким образом, что весь туннель представлял собой заросший длинными лозами погреб. Он вился по потолку, боковым стенам и струился зеленым потоком по полу. Будучи одним из древнейших замков, Висячие Сады не единожды подвергались тяжелым осадам, иной раз длящимся по нескольку лет. Именно в такие моменты невольно вспоминаешь за спасительный потайной выход. Так произошло и на сей раз. Ирину уведомили о том, что ее собственный сын предал страну, память об отце и близких товарищей. Вопреки всем ожиданиям, она восприняла эту новость с поразительным хладнокровием, словно речь шла о малознакомой личности, не имеющей отношения к ней самой.
Вокруг нее столпились все недавние гости: сир Келвин со своей женой, их родственник Томорос, все еще неуверенно стоявший на ногах после сильного потрясения, капитан домашней гвардии сир Спайк со своими подчиненными и лорд Дагон, нервно озирающийся по сторонам. Остальные придворные слуги, знатные кавалеры и приближенные к управительнице самой крепости либо были жестоко растерзаны остервеневшей толпой, либо защищали от них же последние рубежи на подходе к двум твердыням. Если они будут продолжать медлить, то рискуют навсегда остаться заживо погребенными под завалами людской всепоглощающей ненависти. На сей счет дочь Дагона не питала никаких иллюзий. С рождения она поняла, что в критических ситуациях медлительность – самый опасный враг.
При первом же взгляде на нее Хельга испытала невольное восхищение, смешанное с искренним сочувствием. Женщина старалась приложить все усилия для того, чтобы обеспечить безопасность тем, кого любит. Лучница впервые почувствовала некое отвращение к нарушившему обещание королю Беленора. Она помнила рассказы отца о великом и непобедимом воине, бросившем вызов сильнейшим мира сего, а на деле он оказался обычным трусом, способным лишь на гонения собственных детей. Прибытие еще двоих выживших слегка ободрило присутствующих. Приветствие и последовавшее за ним обсуждение дальнейших действий встревожило леди Тирелл.
– Пора уходить, – многозначительный кивок лорду Спайку не остался незамеченным, но попавшие в ловушку беглецы не придали этому жесту особого значения. Келвин взял на себя обязанности лидера и повел маленький отряд вглубь тоннеля. Сначала белый мустанг заупрямился, резко остановился и попятился назад, однако властная морщинистая рука Кокшо потянула упрямца за узду и тем самым пресекла какие-либо попытки воспрепятствовать спасению.
Пройдя вдоль заросшей каменной лестницы, большинство участников заговора внезапно остановились в нерешительности. Дагон, старый седой владелец крепости в знойных пустынях Дорна, обернулся. Его дочь, единственный выживший ребенок, неподвижно стояла на месте, наблюдая за расплывчатыми силуэтами. Все стало ясно за три секунды. Ему уже доводилось видеть этот не терпящий возражений взгляд. Они не были близки, за всю жизнь старик всего три раза посетил новый дом своей наследницы, а перед тем насильно выдал ее за мужчину вдвое старше, сугубо из корыстолюбивых целей.
Желание приблизиться к самому королю Беленора взяло верх над благоразумием и уважением к двадцатилетней девушке. Сейчас был тот самый миг, когда старые обиды и непризнанные ошибки отходили на второй план. Как бы там ни было, но дорниец лишь сдержанно кивнул в знак согласия с безумным планом некогда жизнерадостной девочки. Отговаривать ее – бессмысленно. Ирина принадлежала к той породе людей, которая пожертвует всем ради благополучия других. Таков был характер непоколебимых, несгибаемых, несдающихся жителей Юга.
Тихо постанывающий от нарастающей боли Томорос едва находил в себе силы для следующего шага. Он сильно отставал от друзей, чем раздражал Келвина. В конце концов тот подхватил мужа покойной сестры на руки и устремился вперед, стараясь не обращать внимания на протесты беззащитного зятя. Моральное потрясение все еще давало о себе знать сильными головными болями и ночными кошмарами. Пусть Том всего лишь бесполезный, никчемный солдат, неспособный встать на защиту тех, кто верил в него, однако он по-прежнему остается членом семьи.
