– Раз ты, мой мнимый друг, отвергаешь все доводы рассудка, то я предлагаю пойти иным путем, – с этими словами кронпринц развернулся к столпившемся позади него родственникам, чьи опасения относительно возможного летального исхода наконец рассеялись. – Давайте проголосуем? Вернемся в детство. Поднимите руку, те, кто хочет провести остаток вечера не на сырой земле, кишащей змеями и пауками, а в теплых постелях, со всевозможными удобствами и, конечно, возможностью принять теплую ванну?
Близнецы победно усмехнулись, стоило им увидеть, как Колемон и Ребекка подняли руки, без каких-либо колебаний, в результате чего их общий брат остался в меньшинстве. Не самое приятное чувство. Второй сын Майкла поспешил выразить его приглушенным скрежетанием зубов. Ярость вскипала в нем с каждой секундой. Он искренне был уверен в благоразумии остальных членов семейства, но, как всегда, все приходилось делать самому.
Строго говоря, в данной ситуации он был бессилен. Базовые инстинкты самосохранения требовали немедленно покинуть компанию навязчивых незваных гостей и продолжить путь в неизвестность. Это был один единственный раз, когда знаменитый своей рассудительностью Элайджа не смог продумать до конца все детали. Под давлением эмоциональных порывов он совсем забыл о том, что им некуда идти. За ними охотится половина Беленора, а недавняя трагедия может повториться.
И в следующей раз им вряд ли удастся так легко уйти от правосудия Майкла. Иного выбора нет. Придется положиться на честность мальчишек. Все сторонние наблюдатели, включаю Лерию, были шокированы таким поворотом событий: что бы прославленный генерал Запада так просто сдался и так легко уступил? Неужели он допустит хотя бы возможность так глупо попасть в плен? Не таким был рассудительный юноша, однако противостоять более сильному оппоненту – равносильно безумию.
Если лидер Церберов сделал выбор в пользу того или иного мероприятия, то отговорить его – значит попусту тратить драгоценное время. Впоследствии армия, а именно так она отныне имела право называться после значительного пополнения, бешено мчалась сквозь окутавшие территории заросли вечно цветущего кустарника. Ему не были страшны ни лютые морозы, ни знойное солнце. Спустя четыре часа, с редкими остановками, эскорт смог разглядеть во тьме очертания цитадели, удобно расположившейся на горной возвышенности.
Высокие шпили пронзали белеющие в небесах сгустки. Невзрачное строение, сооруженное во времена инквизиции, являло собой яркий пример той ужасной эпохи. Нынешний владелец неоднократно старался придать ей менее устрашающий вид, но всего его попытки разбивались о такие превратности судьбы, как человеческое суеверие и беспощадность времени. Все работники, проведшие ночь под сводами давящих на психику воспоминаний кровавых деяний предыдущих лордов замка, сбегали в тот же день.
Они жаловались на протяжный вой снаружи комнаты, на неизвестного, царапающего дверь изнутри, а также на привидений, коим нечем было заняться, кроме как странствием по длинным коридорам и запугиванием несчастных крестьян. Донести до фанатично мнительных ремесленников истину – бесполезное занятие, отнимающее множество сил. Так оно и осталось на потеху многочисленным безжалостным трещинам и природным катаклизмам в виде буранов, которые сносили большую часть башен.
При более детальном рассмотрении можно было заметить, что некоторые шпили гораздо ниже своих собратьев по несчастью. Под отвратительный скрежет заржавелой опускной решетки вся свита неудавшегося наследника трона прошествовала в опустевший город. Близнецы тотчас скрылись, поручая заботы о новоприбывших подошедшим стражникам. Членов королевской семьи разместили в роскошных апартаментах, соответствующих их статусу.
Иные же довольствовались местами в близлежащих тавернах и постоялых дворах. Через три часа к ним соизволил спуститься седобородый старец с догорающим факелом в трясущейся руке. Он пригласил первенца Майкла и Эстер следовать за собой. Клаус протяжно вздохнул – нервная дрожь пропитала каждую клеточку тела. Подошедший Кол уткнулся ему носом в плечо, за что сразу же был вознаграждён дружеским подзатыльником. Нельзя заставлять хозяина крепости ждать – красноречивое покашливание старого проводника намекало на это.
Извилистый коридор змеился причудливыми спиралями. Медленно погибающий огонек – единственный источник света, коим владел трясущийся старик. Один из преданных слуг, с которыми жалко расставаться. Они стали членами семьи и без них ты не представляешь своего дальнейшего существования. Именно такой сейчас вел представителя дома Ланнистеров по крутой лестнице, заранее предупреждая о всех уступках и трещинах. Впрочем, это было излишней предосторожностью. Мальчишка привык к темноте и прекрасно различал множество объектов в пределах нескольких метров.
От осознания того, что ему придется войти в покои лорда и леди Вестников в столь поздний час, стало неловко. Он приставал с расспросами к молчаливому слуге, но тот лишь качал головой. В конце концов наследника поставили перед фактом, а точнее – перед массивной дубовой дверью с вырезанным в центре белым деревом, чьи разросшиеся голые ветки опоясывали значительную часть деревянной поверхности. Лакей незаметно исчез, словно растворился в поглотившем его мраке. Старый ветеран попросту хочет испытать нового претендента на трон, в этом нет ничего удивительного, ведь он имеет право знать, с кем имеет дело. Никлаус всегда отличался хорошими манерами, когда это требовалось, поэтому аккуратно, со всем присущим его натуре аристократизмом, постучал.
Его ждали с нетерпением – об этом можно было судить по тому, как молниеносно распахнулся вход в просторную комнату с высокими потолками. В ней не было той помпезности, свойственной обычным покоям лордов. Вполне достаточно двуспальной кровати с кремовым балдахином и стандартных предметов быта: обычный стол в самом углу, комоды с вещами и окно, на самом деле являющиеся входом на обширную террасу. Картин здесь не висело, равно как и других предметов искусства. Действительно, слепому во всем этом нет никакой надобности.
Печальная участь. Сделав три несмелых шага вперед, Лев моментально ощутил легкое прикосновение в области локтя. Женщина ласково улыбнулась при виде вздрогнувшего мальчишки, а затем подтолкнула его вперед, ведя за собой в глубину плохо освещенных апартаментов. Коротко остриженные рыжие волосы источали сладостный аромат миндаля. Нежные черты округлого лица обладали чем-то одновременно таинственным, вынуждающим замереть на месте, и простодушным, располагающим к себе. Близнецы не переставали говорить о ней в течении часа, ведь она была их матерью. Тяжелые воспоминания сковали медленно бьющиеся сердце. Она так напоминала ему собственную маму. Заглушаемая иными заботами грусть вылилась в щемящую тоску.
– Он здесь, дорогой, – приглушенным, но вместе с тем мелодичным тоном заявила леди Джина. Так ее звали. Оробевший юноша почему-то запомнил это. Могущество, цинизм, равнодушное отношение к себе и всем окружающим – все это лишь фасад, который скрывает под собой глубоко раненного мальчишку, лишившегося любви матери и отца. Лорд Блэквуд знал это и намеревался ворваться в недра истерзанной души, дабы извлечь оттуда светлые качества. – Не бойся. Подойди поближе. За ним закреплена дурная слава в сказках для детей, не более.
– Это ты закрепила ее за мной, насколько я помню, – раздавшийся из тишины голос сочетал в себе примесь металлического оттенка, характерного для людей, которые привыкли отдавать приказы, а не следовать им, и бархатной окраски, устремленный в сторону любимой жены. – Незаслуженное наказание за то, что я позволил себе сбежать от своих надзирателей во время конной прогулки. Мне всего лишь было интересно узнать, сумеют ли эти дурачки остановить слепого.
Никлаус до последнего отказывался верить в легенду о незрячести великого воина. Возможно, он немного приукрашивает свой недуг или просто плохо видит, отчего всех убеждает в том, что слепота одолела его. Заблуждение. За маленьким округлым столом восседал сравнительно молодой мужчина. На войну он ушел, будучи мальчишкой лет пятнадцати, в качестве оруженосца одного из лордов. Именно тогда он встретил поразившую всех своей красотой девушку из скромного рода Пайперов. Они вместе пережили осаду одного из замков в Речных Землях, а затем он утратил зрение. Она вышла за него, невзирая на протесты родителей. Она была единственной, кто знала настоящий цвет его глубоких, выразительных карих глаз, унаследованных детьми. Их сдерживала не жалость, вопреки всеобщему мнению, а чувство более прозаичное, не видящее преграды.
