Как бы там ни было, но самоубийственная попытка, наперекор здравому смыслу, принесла желаемый результат – препятствие было уничтожено, что позволил войти внутрь и обследовать маленькую комнату с единственным приоткрытым окном в центре. Ко всеобщему удивлению двоих вошедших братьев, один из которых теперь страдал от невыносимой боли в области плеча, апартаменты оказались пустыми.
Разгневанный неудачей Элайджа схватил стоявший неподалеку стол и опрокинул его. Звон битого стекла разнесся по всему помещению. Бешено колотящие из-за сквозняка шторы окончательно развеяли сомнения. Он сжимал каменный подоконник до побелевших костяшек пальцев. Скрежетание зубов выдавало непоколебимую злость, ярость и боль одновременно. До напряженного слуха донесся легкий смешок, знакомый еще с раненного детства. Отбросив ногой мешающий проходу осколок, Никлаус осмотрел результаты плачевных разрушений. С самого начала было понятно, что их провели.
– Полагаю, милорд, что вы не справились с таким легким заданием, как сохранность жизни одной из немногочисленных дочерей Маркуса Старка. Так глупо провалиться. В принципе, я не ждал многого от твоего затуманенного чувствами разума. Но моя излишняя доверчивость все же полагалась на твой поверхностный ум. Не следовало этого делать, ведь ты и представить не мог, что такое произойдет. Собаки не могут взбираться по деревьям, следовательно, и волки тоже не могут спускаться вниз по каменной кладке.
– Я верну ее! – прорычал второй в очереди на престол, с явным неудовольствием глядя сквозь колыхающуюся от ветра листву на деревьях. Желание остаться здесь, в теплом и уютном замке, все же перевешивало, но нельзя поддаваться глупейшим порывам. – Этот лес кишит разбойниками, насильниками и убийцами. Думаю, она не так глупа, чтобы путешествовать по нему ночью, без сопровождения.
– Думаешь или точно знаешь? – поинтересовался Никлаус, складывая руки на груди. Ответ последовал незамедлительно: равнодушный взгляд, в котором отчетливо виднелось недовольство. Во всей позе так называемого первородного читалось нечто отцовское. Даже этот новоприобретенный шрам на подбородке неизвестного происхождения напоминал о Разрушителе. Это раздражало еще больше. – Надеюсь, ты понимаешь, что должен вернуть ее любой ценой? Я не собираюсь отсиживаться в этой провонявшей конюшне ради ваших мимолетных улыбок. Мне хотелось бы как можно скорее начать переговоры со знаменитым разбойником, использующим имя давно убитого Гэбриэля в качестве запугивания верноподданных. Если он желает играть роль Старка, так давай же аплодировать блестящему завершению первого акта. Отдадим ему детишек Маркуса в знак большого уважения. Тем не менее, у нас мало что получится в случае исчезновения главной наследницы. Тогда мне придется любезно предложить Волку тебя, в качестве мести. Вы понимаете это, генерал? – он всегда умышленно переходил на официозный тон, чтобы подчеркнуть свое превосходство. Элайдже не оставалось ничего другого, кроме как покорно склонить голову. – Вот и славно. Отправляйся на ее поиски сейчас же.
***
Множество бессонных ночей, проведенных в тревогах и сомнениях. Лерия не могла смириться с такой несправедливостью. Пусть они мучают ее, наследницу Волчьего Логова, но не смеют прикасаться к брату и сестре. Это все, что осталось от некогда большой и дружной семьи. К счастью, ей не приходилось заботиться о своем уюте. Каждодневная пища не казалась такой мерзкой, какой была в предыдущем замке, а частые встречи с родней помогали внушить, что они здесь в качестве долгожданных гостей. Тем не менее, скудная обстановка коморки угнетала.
Вечером, в один и тот же час к ней приходили солдаты на служении Ланнистеров, приглашая спуститься к чудом уцелевшим ваннам. Бывшие хозяева воспользовались местоположением крепости неподалеку от речушки, в результате чего всегда имели возможность согреться. Бдительный надзор старых служанок постепенно ослабевал. Так родился план побега. Играя с окрепшим Бринденом, она попутно исследовала всевозможные комнаты, дабы узнать, какая из них наиболее удачно расположена. Подошла лишь одна, в западном крыле цитадели.
Намерение покинуть ненавистную компанию в виде омерзительного Элайджи, чье истинное лицо открылось под давлением паров отравляющей жидкости. Самопровозглашенный генерал Запада без приглашения вломился к ней в апартаменты, предварительно выломав дверное железное кольцо. Рука, несущая пощечину, застывает в воздухе. Лев перехватил запястье и резким движением развернул Лерию к стене, оставляя ничтожное расстояние между ними.
Перед поддернутыми сизым дымком глазами начинает плыть, и все, что он еще может видеть отчетливо – ее чертовы глаза, одновременно выражающие испуг и ненависть. Словно вихрь, Волчица сносит собой все барьеры, которыми Элайджа ограждался от страшного внешнего мира. Ее близость выжигала внутри огромную пустоту размером с бездонный океан.
– Элайджа, куда ты, черт возьми, пропал? – Клаус осекся в тот момент, когда сумел полностью разглядев всю картинку. Язык перестал заплетаться, а ноги наконец-то ощутили твердость пола. Все вмиг прояснилось, стоило недальновидному младшему брату посягнуть на законную добычу всего войска. Привычная циничная усмешка на самом деле скрывала под собой алчущее вырваться наружу бешенство. – Оу, я вижу, что вы подружились. Можно тебя на пару слов? Вы же не против, леди Старк?
Кронпринц схватил брата на половине пути, вытаскивая наружу. Никогда прежде он не позволял себе напиться до полусмерти, а затем совершать необдуманные поступки. Сегодняшняя ночь принесла много нового. Грубо вытолкав пьяницу за дверь, Клаус со всей силы ударил его по лицу плотно сжатым кулаком. Послышался знакомый стон, а потом – звук падения. Грузное, неконтролирующее себя тело повалилось на каменный пол. Первородный не двигался, не издавал ни звука. Его бесцеремонно подняли с холодного гранита, хватая при этом за горло. Ударившись спиной о стену, он едва не потерял сознание. Остатки пьянящей веселости испарились.
Вместо них пришло остервенение со стороны обезумевшего наследника трона. Бледные пальцы сдавливали хрупкую шею. Воздуха катастрофически не хватало. Таким образом Лев пытался вернуть его с блаженной страны похоти назад, к жестокой реальности. Рык, сдавленный, приглушенный, вырвался из недр пробудившегося сознания. Быстрым движением он высвободился из железных тисков, вынуждая старшего из семейства отпрянуть назад. На протяжении секунды они прожигали друг друга озлобленными взглядами. Только тогда до Западного генерала дошел весь смысл совершенного им поступка. Низость, подлость, гнусность – все это рухнуло на дрожащие плечи.
– Слушай меня внимательно, повторять не буду. Еще раз ты прикоснешься к залогу вечного мира с одним из сильнейших убийц, к ключу от всего Севера, я выпотрошу тебя! Уловил? – с этими словами он извлек золотую монетку и швырнул ее в лицо протрезвевшему Ланнистеру. – Если тебе не с кем разделить постель, то сходи в близлежащий бордель, но не смей рушить мои планы!
Лерия слышала каждое слово. Тогда она поняла, что нельзя долее медлить с планом побега. Раз неподалеку находится королевская армия, то она сможет добраться до них и попросить о помощи. Оставлять на произвол судьбы маленьких брата и сестру, разумеется, подло, однако иначе поступить невозможно. Она быстрее добежит сама, а если не удастся, то они останутся в безопасности. Послышались гулкие шаги, эхом отдавшиеся от стен просторного помещения. Они затихли где-то на лестнице. Все закончилось. Ночные кошмары не отпускали до предрассветного утра. Вечером, на смену настороженным, но ласковым служанкам, явился сам великий первородный. В качестве извинений он принес несколько кусков хорошо прожаренного мяса и вино.
Аккуратно поставив все это на шатающийся стол в самом углу, у изголовья кровати, Лев вежливо поклонился. Поразительные изменения: следов вчерашнего перепоя не осталось, лишь едва заметный кровоподтек виднелся на впалой небритой щеке. Он не собирался надолго задерживаться на месте, где все напоминает о его недостойном поведении. Неожиданный оклик все же вынудил его замереть в проеме. Почему-то она всегда умышленно растягивала это простое имя. Из ее уст оно звучало как-то по-особенному. Хотелось жадно ловить каждый слог, получая от этого удовольствие. Развернувшись, второй сын Майкла вопросительно взглянул на представительницу великого дома Старков.
