Комментарий к Восход дурной луны
* Начало знаменитого романа ” Повесть о двух городах ” Чарльза Диккенса.
** Немного видоизмененное выражение ” Благими намерениями вымощена дорога в ад “.
========== Карта мгновений ==========
Radiohead – Climbing Up the Walls.
Hollywood Undead – Lion.
Казалось, его не беспокоило ровным счетом ничего, кроме поставленной цели. Полностью непроницаемая маска равнодушия. Их долгий путь пролегал меж крутыми горными склонами, над обрывами и другими опасными местами. Редкие привалы, как правило, сопровождались утомительными разговорами о создавшейся ситуации, в которой все они оказались. Элайджа предпочитал выслушивать донесения в полной тишине, после чего утвердительно кивал головой, соглашаясь со всем, что ему скажут.
Добиться от него ответов на многочисленные вопросы – невозможно. Во время всеобщего пира он сидел немного поодаль, погруженный в изучение ценной находки с красными пометками на желтоватом пергаменте. Им приходилось долго оставаться в разнообразных укрытиях, чтобы избежать нежелательной встречи с цепными псами Разрушителя, коими были заполнены все близлежащие деревушки.
Лерия, уставшая, изможденная, радовалась всевозможным задержкам, поскольку они позволяли немного отдохнуть после пережитых ужасов. Яркие сновидения устраивали дикие пляски в переутомленном разуме. Однажды она резко проснулась, ощущая под ногтями сырую землю неприветливой пещеры. Ее удивлению не было предела, когда она обнаружила на себе красный плащ из согревающих тканей. Сам Ланнистер грелся около костра, совершенно не заботясь о свирепствовавшем за спиной лютом морозе. В скором времени они прибудут к месту так называемого воссоединяя расколовшейся семьи. Лев не переставал думать о братьях и сестре, об их лишениях и приключениях. Больше всего его волновал самый старший из сыновей короля. Помутившийся рассудок окончательно повредит жесткому темпераменту кронпринца.
Безумие и раньше охватывало блекло-зеленые глаза, однако это, судя по всему, наследственное. Так непослушные веки постепенно смыкались, погружая молодого генерала в забытье. Ранним утром, после еды, мрачный эскорт продолжал двигаться в западном направлении. Ланнистер аккуратно распределил все его части, дабы иметь, в случае непредвиденного нападения, более выгодное положение. Брат Клауса сам решил возглавить процессию, при этом вынуждая Лерию ехать рядом. Никаких возражений, они пресекались самым жестоким взглядом, на какой он мог быть способен. Причина такого странного поведения не поддавалась совершенно никаким разумным объяснениям. Несколько дней назад он сделал вид, что они незнакомы, а затем кровожадно расправился с ее похитителями.
Теперь наклон весов сместился в сторону образа благородного рыцаря в сияющих доспехах. Это раздражало, однако она не могла противиться, ведь жизни ее маленького брата и сестры зависели от настроения так называемого первородного. Абсолютно глупое наименование, лишенное всякого смысла. Прекрасная иллюстрация его угасшего сердца, подернутого темной дымкой. Тем не менее, ему все же следовало, вопреки произошедшему, выразить благодарность за лечение Бриндена. Мальчик совсем охрип, почти не говорил и находился в бессознательном состоянии. Элайджа делал все возможное для исцеления маленького тела, начиная обильной пищей, заканчивая нападением на спящего лекаря, чьи отвратительные на вкус жидкости в колбочках, кажется, приносили определенную пользу.
За Эльзу волноваться не стоило: почти весь день она проводила с последователями Церберов. Привязавшись к одному из них, со страшным вепрем в центре серебряного панциря, девочка не отходила от него ни на шаг, чем вызывала вполне оправданную улыбку на устах молодого воина. Перенесённые страдания наконец-то отступили на второй план. На самом деле они просто попали из одного плена в другой, однако здесь, по крайней мере, с ними не обращаются как с товаром на продажу. Если забыть о прошлом, обо всех клятвах и признаниях, то это не самая плохая компания. Детям Маркуса некуда идти, как уже неоднократно говорилось. Ни родственников, ни сердобольных лордов – никого. Здесь, в обществе хладнокровного убийцы, можно чувствовать себя в безопасности.
Разумеется, ему бы следовало сказать, куда именно он собирается их привести, но она не желала с ним разговаривать. Неудавшийся спутник жизни отныне мертв для нее. Не нужно ни прощения, ни мольбы, ни глупых обещаний. Этого хватило сполна еще в самой столице. В сущности, он мог послать весточку или письмо о том, что собирается покинуть отчий дом. Тогда Лерия смогла бы уговорить братьев принять королевскую чету. Позже ей довелось подслушать разговор двух приспешников дома Ланнистеров, чьи жалобы на холод звучали в каждом предложении. Они жаждали поскорее добраться до полуразрушенного замка, что возвышался над суетным миром благодаря острейшим шпилям, нетронутым ни временем, ни войной.
Три брата так отчаянно хотят встретиться друг с другом, что один из них преподносит другому в подарок детей. Разумеется, ведь нельзя являться к генералу Северо-Востока с пустыми руками, иначе он сочтет это за проявление высшей формы неуважения и раскроит череп собственному брату. Без колебаний, без ненужной сентиментальности. На самом деле Элайджа до смерти боялся гнева кронпринца, поэтому решил, за счет маленьких Волчат, вновь заслужить положение при дворе. Услышанное привело дочь Маркуса в ужас. Значит, их все же везут на продажу, только с иными целями. Благородство давно уступило место трусости.
Первая мысль неустанно требовала побега, но ей не удастся долго продержаться в лесу, без пищи и протекции. Есть вероятность столкнуться с войсками Его величества. И в данном случае неизвестно, что из двух вариантов принесет больше вреда. В конечном итоге она решила воспользоваться тем, что так яростно отрицала, старясь выбросить из головы, – своими чарами. Проклятый трус не мог насквозь пропитаться ядом безразличия, должно же было остаться что-то от прежних чувств.
Так, дождавшись удачного момента, Лерия осторожно поднялась с темного уголка пещеры, пытаясь не разбудить мирно спящих гвардейцев. Обернутые в теплые плащи и шкуры, они тесно прижимались к угловатым камням, создавая причудливых лабиринт из тел, через который нужно переступать. Лев, как всегда, наслаждался зимним воздухом снаружи. Белая дымка, выдыхаемая изо рта, окутывала осунувшееся лицо, впрочем, еще не утратившее характерный блеск молодости.
Рядом, виляя мощным хвостом, нежился крупный пес, уговаривавший хозяина на дополнительные ласки. Дрожащая рука скользила по рыжеватой полоске на спине, вплоть до остроконечной морды с умным взглядом немного скошенных глаз. Внезапно глухое рычание уничтожило гробовую тишину, изредка нарушаемую шелестом скудной листвы на засыпающих деревьях. Элайджа напрягся всем телом, прислушиваясь, стараясь понять, что же так сильно взволновало охотника, чей нюх еще ни разу не подводил. Машинально он потянулся к кожаному поясу на бедре, где мерно подрагивал отполированный до блеска меч.
Спустя несколько секунд он все же понял, откуда доносился шум легких шагов. Плутарх, выставивший напоказ ряд пожелтевших зубов, грозился ринуться на нежеланную гостью. Долгая память все еще хранила дерзкий поступок девушки, которая посмела ударить хозяина. Злость пробуждалась где-то внутри, связывая кишечник в тонкий узел, буквально принуждая к ответным действиями. Грозное рычание оборвалось, стоило кончикам пальцев с силой сжать холку, причиняя одну только боль.
Клокотавшая внутри ярость улеглась, на ее место пришел скулеж и желание заслужить поощрение разозлившегося владельца. Наследница Волчьего Логова замерла в нерешительности. Она уже пожалела о сумасбродстве, побудившем ее к такому смелому шагу. Холодные глаза, тронутые легкой зеленью, прожигали безмолвствующую фигуру с покрытыми красной тканью плечами. Где-то в глубине души должен был случиться переворот чувств и эмоций. Она силилась поймать мимолетное проявление истинного облика. Верный, благородный, горячо любящий юноша скрывался под толстым слоем бесчеловечной жестокости.
