Роланд не поверил. Он везде узнает эти характерные для напыщенных аристократов черты. Никаких разговоров, только действия. Лезвие блеснуло в тусклом свете. Крик отчаяния и боли разнесся по всему помещению. Шокированный Джером вскочил с места, не веря в произошедшее. Незнакомцу в плаще потребовалось всего несколько секунды, чтобы стремглав пронестись через все помещение и вонзить небольшой клинок в горло предполагаемого убийцы. Кровь хлынула мощным потоком, тело повалилось на пол, испытывая ужаснейшую агонию. Ноги судорожно дергались, глаза почти вывалились из орбит, а челюсти сжались от снедающей изнутри боли.
Вильгельм отшатнулся в сторону с дикими ревом, не в состоянии сдвинуться с места для предстоящего удара. Энергетика, исходившая от закованного в легкие доспехи спасителя, поражала, вынуждала впасть в какой-то странный, необъяснимый ступор. Хойт с нескрываемым восхищением наблюдал за действиями мужчины, который сразу же ринулся на следующего противника. Тем не менее, Баратеон вовремя сумел увернуться от грозившего ему смертельного удара. Гнев нарастал с каждой минутой бездействия. Боевой молот, извлеченный с особым проворством, шипом нацелился в грудную клетку того, кто посмел прервать жизнь величайшего человека на земле. Ожесточённая борьба шла не на жизнь, а на смерть. Схватив рыцаря за горло, Олень сжал его до неприятного хруста, после чего со всей силы толкнул в живот, вынуждая рухнуть на стол, разломав его напополам.
Грандинсон не вмешивался, сохраняя при этом завидное спокойствие. Он видел, как его друг занес смертельное орудие над поверженным врагом с намерением раздробить все кости, но Тирелл, до этого бездействовавший, все же устремился вперед. Столкновение отбросило Баратеона на огромное расстояние с глубоким порезом на правой руке. Джером вскинул брови, продолжая сохранять нейтралитет. Основная задача выполнена – роковая встреча с южанином наконец-то положила конец существованию сгустка сплошной ненависти.
Возвышаясь над изнывающим шакалом, Грандинсон опустился на одно колено, ради того чтобы последний раз взглянуть в помутневшие глаза рыцаря. Сердце перестало бешено колотиться в груди лишь тогда, когда лезвие меча вошло в плоть, оставляя кровавый след. Плавным движением руки он провернул клинок, прекращая все совершенно заслуженные страдания отравителя разума наследника Оленьих Рогов. Печальный и одновременно логичный финал. Никакого сострадания, ведь ублюдок не проявлял его по отношению к собственному воспитаннику, которого когда-то называл сыном. Последний раз блеснуло жалкое подобие вечной злобы на мир, а потом воцарился мрак.
У него теперь есть возможность встретиться с братом. Звуки битвы снова восторжествовали над гробовой тишиной. Звон металла о металла, крик разгневанного хозяина, не решающегося вмешиваться. Остальные гости давно разбежались по разными сторонам, намереваясь, в подходящий момент, добраться до выхода и позвать стражу. Если им это удастся, то всех зачинщиков посадят в тюрьму, а это не входило в планы троицы разбойников. А отныне – тандема.
Грандинсон еще долго терпел необузданный гнев товарища, не желавшего капитулировать. Впрочем, это не так просто – признать свое поражение. Последний сокрушительный удар выбил молот из рук Вильгельма. Только тогда Джером посчитал, что настало время для активных действий: подскочив к медленно отступавшему другу, он перегородил дорогу незнакомцу в плаще, не позволяя таким образом убить единственного сына могучего лорда Штормовых Земель. Примирительный тон истинного дипломата все же подействовал на воспаленный мозг Баратеона:
– Я восхищён вами, сир Мэннинг. Для цепного пса Майкла Ланнистера и ветерана давней войны вы неплохо сражаетесь, – не дожидаясь ответной реакции, Джером схватил Баратеона за плечо и почти силой подтащил к выходу. Столь позорное шествие вызвала внутри безумца очередной взрыв ярости, но он сдержался под напором влияния оставшегося в живых спутника. Остановившись, Грандинсон неожиданно повернул голову назад, при этом не оборачиваясь самим корпусом тела. – Мы еще встретимся, милорд. И, уверяю, следующий раз станет для вас последним. Ведь Ланнистеры всегда платят свои долги, верно?
С этими словами он покинул полуразрушенный трактир. Мэннинг упорно смотрел ему вслед, придерживая красное пятно, расползшиеся по белой рубашке в области подмышки. Острый шип все же зацепил его в самый важный момент, оставляя за собой невыносимо тянущую боль. Убийцы скрылись. Громкое конское ржание оповестило всех спрятавшихся о том, что можно выбраться из укрытия. Некоторое сердобольные постояльцы осведомились, не нужна ли храброму рыцарю какая-либо помощь. Помотав головой, гвардеец лишь попросил у хозяина рог крепкого эля для восстановления угасших сил. Молодость пронеслась сумасшедшим вихрем.
Раньше он мог уничтожить полчища врагов на поле битвы за несколько часов, а сейчас едва держится на ногах после стычки с одним мальчишкой. Впрочем, тут надо отдать должное, ибо он весьма опытен для своих лет. Если бы Расти все еще находился на королевской службе, то немедленно последовал за таинственными незнакомцами, чтобы узнать о том, кто они. Подозрительная внешность, как ни странно, совсем не напоминала разбойничью. Он был готов поклясться, что где-то видел эти чертовы глаза. Искусное владение боевым молотом в те времена не наводило на серьезные мысли, но сын Хэймитча все же не привык оставлять такие детали без внимания.
Так он простоял в раздумьях несколько минут, пока благодарный владелец таверны не принес лучшего эля, хранившегося в темном подвале. Тирелл не издавал ни звука, предпочитая не беспокоить своего близкого друга. Появление Красного Льва здесь, в такой решительный момент, не могло не восприниматься как послание свыше. Нужно было дать ветерану немного отдохнуть, а затем рассказать все по порядку, без единой запинки, без утаивания мизерных деталей.
Провалившаяся кампания, целью которой было обнаружение сбежавших братьев Ланнистеров, к сожалению, закончена. Можно вернуться домой или в любое другое место. «Нужно уметь признавать собственные ошибки», – так всегда любил говорить отец. Расти продолжал неустанно тарабанить пальцем по деревянной поверхности стола, изредка прерываясь на то, чтобы поднести рог с элем к потрескавшимся губам.
Последнее время стояла холодная погода, заставлявшая по ночам укутываться в бесполезный белый плащ королевской гвардии. Подобная ирония всегда вынуждала расплываться в странной усмешке. Казалось, он забыл о существовании только что спасенного крестника, полностью уйдя в себя и свои достаточно неутешительные мысли о грядущем. Война на Севере набирала обороты, король медленно сходил с ума, объявляя охоту на собственных детей. Безумие охватило этот мир. Самое настоящее безумие. Тешшина бы порадовал такой вывод.
– А теперь расскажи мне, Хойт, Стайлз, или как ты там себя еще называешь, – начал внезапно спохватившийся лорд. Запавшие глаза оживились странным блеском. – Какого черта ты здесь вытворяешь? Тебе что, надоело жить? Хочешь сдохнуть, как собака?
– Я всего лишь искал своих друзей, – с грустью в голосе произнес Хойт, оглядываясь по сторонам в поисках выроненного фамильного клинка. Недоверчивый взгляд Расти требовал объяснений. – Клаус, Элайджа, Кол. Вы же знаете, что они сбежали. Я сам последовал их примеру не так давно и, к несчастью, окончательно заблудился. Я даже не знаю, где нахожусь в данный момент.
– Штормовые Земли, бывшие владения Баратеонов, – мысль о давно угасшем роде вновь пронеслась в замутненном сознании. Поразительный контраст наводил на интересные рассуждения. Он редко ошибается. Быть может, на сей раз это также была правда. Но сама мысль об этом абсурдна. – Ты не удосужился прихватить с собой карту? Странно, что ты взял оружие и деньги. Я бы не удивился, если бы застал тебя здесь еще и без коня. Кстати, ты немного опоздал. Ланнистеров больше нет.
– Что?! Невозможно?! Как это произошло?! Что случилось?! – Тирелл в припадке ярости едва не схватил крестного за ворот рубашки, но тот с презрением отринул все прикосновения. Тогда юноша почти взобрался на стол, моля о подробностях. – Расскажи! Расскажи мне немедленно!
