- Ребекка, - он говорил сквозь зубы, словно готовился к яростному прыжку, однако пальцы его, как и прежде, мягко касались ее лица. - Если ты собираешься следовать за обществом Иштар, то именно ты станешь причиной гибели человечества, и не говори мне, что не подумала об этом.

Она посмотрела будто бы сквозь него, совершенно не понимая, почему он так уверен в своей правоте.

- С сопротивлением у нас хотя бы будет надежда…

Он покачал головой и отстранился, не собираясь принимать ее точку зрения.

- Ты ослепла и не видишь сути, я пытаюсь спасти нас всех. И мне казалось, ты сначала и сама хотела с ними договориться?

- Вот тогда я действительно была слепа. Я хранила надежду и веру в их гуманность, но они не могут быть гуманны, потому что они не люди!

Она встала и расправила льняной пиджак, пытаясь успокоиться. Находясь в смятении, Ривка едва ли могла осознать, насколько обманывалась. Любовь затуманила ей разум, его ласки и тепло карих глаз ослепили ложной верой в праведность его намерений. Но что на самом деле таилось в голове у пятисоттысячелетнего бога? Из-за его состояния в последний месяц она забыла о многих вещах, которые, возможно, не стоило озвучивать, но Ривка решила пойти до конца, потому что больше не могла молчаливо хранить наболевшее.

- Ты всегда учил меня, что врагов нужно держать ближе друзей. Что ж, урок я усвоила. Но скажи мне одно: ты хоть любишь меня? Или это тоже было частью плана по приближению меня к себе?

Его глаза на миг расширились, но было ли удивление искренним, или же Александр просто умело играл свою роль, манипулируя ее чувствами? Он открыл было рот для возмущений, которые вот-вот должны были вылиться на нее рекой, но следующие его слова были какими-то опустошенными, не к месту спокойными:

- Что заставило тебя так думать? - он поднялся с кровати, собираясь подойти и возможно даже обнять Ривку, но она отступила на шаг, стараясь остановить рвущееся наружу раздражение.

- Ты ведь любил мою биологическую мать. Скажи мне, как сильно я на нее похожа? - озвучила она свои мысли.

Александр, немного помедлив, сложил ладони у губ и, глядя на нее исподлобья, тяжело вздохнул.

- Похожа настолько, что можно спутать, Ребекка, - негромко ответил он, думая, что честность - правильный выбор в данной ситуации, тогда как Ривка предпочла бы услышать ложь.

Она закрыла глаза, ощутив волну дрожи, вызванной внутренним напряжением. Вот и стала ясна причина его изначального интереса, вот то единственное, что могло заинтересовать бога в ней, некогда и не подозревавшей о своих корнях!

- Ясно, - сорвалось с ее губ то, обо что дальнейший разговор разбивался на осколки. - Спасибо за честность хотя бы сейчас.

Ривка просто развернулась и собралась пойти прочь, но он остановил ее, довольно грубо схватив и дернув на себя так, что она покачнулась и едва не завалилась на него.

- Ты что, дура? - обозленно спросил он, брызнув слюной. - Ты думаешь, я навеки связал бы себя нерушимыми узами брака с женщиной, которая просто похожа на ту, которую я когда-то любил? Ребекка, я люблю тебя, сколько раз мне еще нужно это сказать, чтобы ты поверила? - не найдя понимания в ее ставших безразличными серых глазах, он перегородил собою выход. - Инанна была моим наваждением, но это было давно, до того, как я узнал, какая она сука! Она безумная бешеная тварь, которая спровоцировала меня на убийство младшего брата, чтобы свергнуть меня с египетского трона! Ребекка, она воплощение зла, настоящая фурия, которая идет по головам, чтобы добиться цели!

- Но ведь ты обратил на меня внимание именно из-за сходства с ней… - Ривка не хотела больше ничего говорить, но не смогла сдержаться.

- Это было праздное любопытство, мне было интересно встретить похожую на нее женщину. Но когда я понял, что ты другая, что ты полный ее антипод, любопытство переросло в страсть. И теперь я люблю тебя, люблю потому что ты совершенно на нее не похожа. Этой женщины давно для меня не существует, и чувств к ней не осталось. Теперь моя любовь принадлежит единственной в моем сердце - тебе, Ребекка! - после этих слов он вдруг бессильно обмяк, но все равно с надеждой ожидал ее реакции, хватаясь за угасающую искру надежды, на миг зажегшуюся в ее глазах.

Затем она вновь сделала шаг назад и неожиданно сняла с руки браслет, который связывал ее с Мардуком, и отложила его на комод.

- Эти слова не помогут, Александр. Даже если ты любишь меня, то я никогда не позволю тебе отдать Землю нибируанцам, - вновь вернулась она к основной теме. - Поправляйся, я пока поживу в Бад-Тибира. Поговорим, когда ты передумаешь или найдешь более гуманное решение. Я также хочу снять с себя обязанности твоего официального представителя, потому что более не разделяю твоих взглядов, - она без труда обогнула его и вышла, набирая на телефоне номер Живковича, чтобы дать указание подготовить поезд к отбытию.

Вот так просто она ушла, оборвав его пламенное признание в любви сухим заявлением на увольнение. Он не мог понять, отчего же она так легко отвернулась от него, отчего же так быстро разуверилась в искренности его намерений и чувств. Ребекка хотела борьбы, которая приведет к еще большим жертвам, почему же она была так против попытки договориться или заранее предчувствовала негуманный исход переговоров? Да, он сделал все, что успел, всё, что было необходимо нибируанцам, но не ради какой-то собственной выгоды, а ради спасения человечества. Ребекка еще не понимает этого, ее связь с землянами еще слишком сильна, как и амбиции, способные привести к геноциду. Для нее люди и анкийцы - полноправные жители Земли, но так ли это на самом деле, если они всего лишь плод генной инженерии, расходный материал? Нибируанцы не способны принять иную точку зрения. Уверенные, что люди либо вымерли, либо все еще находятся на низшей ступени развития, они будут сильно удивлены тому, что встретит их здесь…

Александр до сих пор надеялся, что Ребекка одумается, но прекрасно осознавал, что именно из-за его неуверенности в ней и скрытности он сам подготовил почву недоверия, хотя теперь все более отчетливо понимал, что и без глупой ошибки с комой, от которой он очнулся спустя две недели после покушения, едва ли ему удалось бы направить ее мысли в другое русло. Александр прекрасно осознавал, что ради одной, пускай и любимой, женщины он не мог пожертвовать целым миром - миром, который так долго и усердно обучал политике, экономике и технологиям. И если бы не просчет с приближением конфликта, он бы смог сделать больше и отстоять Землю, ведь нибируанцы уже давно перестали быть его семьей…

***

- Живкович, мне нужны Новак и Ито, - едва слышно произнесла Ривка, на долю секунды остановившись возле дверей поезда.

Он только кивнул и зашел следом в вагон. Остальной охране было приказано остаться в Малакате, потому что теперь они более не могли служить ей, о чем эти бравые парни узнают чуть позже. У Ривки не было ни сбережений, ни связей, кроме общества Иштар, на которое отныне она и могла единственно полагаться. Уже дважды на ее глазах они покушались на жизнь Александра и, признаться, после такого не могли рассчитывать на её доверие, вот только сама Ривка понимала, что кроме них у нее никого нет. Даже клан Нинурты отошел на задний план, правда, она рассчитывала на их поддержку в будущем, когда удастся обратить анкийское сообщество в свою сторону.

Ривка знала, что и клан Инанны пойдет за ней, потому что их глава - Даичи Ито - являлся главой общества Иштар. Новак займется агитацией своего клана, и останется переманить только клан Энки. Тогда анкийцы поделятся на два равноценных лагеря, где с одной стороны будут последователи Анкиа, которые преобладали численностью, и остальные кланы, которые составят вторую равнозначную половину.

Ривка как никогда была уверена в своей точке зрения, и это не было заслугой общества Иштар, хотя как на это посмотреть, ведь именно они взрастили ее среди людей, показав, что люди - полноправные жители Земли, невзирая на их происхождение. Неизвестность могла напугать, и только вчера она глотала слезы на плече у Бена, тихо переживая из-за Александра и из-за того к чему ведет предстоящая встреча с Нибиру, но уже сегодня, полная решимости, она без колебания отвернулась от мужчины, которому отдавала себя без остатка. Чувство долга заставило ее пойти на этот шаг, и выбор был не из легких. Ривка не имела права дать себе раскиснуть, как и не могла отступить. Желание предаться самобичеванию отошло на задний план, сменившись неизвестно откуда взявшейся силой, словно это было частью программы, сызмальства заложенной в неё.