Абрахас смотрел на неё внимательным взглядом, понимая, что на этот раз жестикуляция и блаженная улыбка не были обычным проявлением эмоций Авроры. Здесь и сейчас вся эта распаленная речь отображала настоящие живые чувства по отношению к Тому… Аврора влюбилась в этого мрачного парня, подозрительного и хитрого слизеринского потомка, пытаясь вывести его на чистую воду. Однако многого она действительно не знала… Они так непохожи и, в то же время, нашли общий язык, но…
— Он груб с тобой… — негромко заметил собеседник.
— Я привыкла, — тепло улыбнулась она. — Тома стоит принять таким, какой он есть, и тогда он примет тебя…
В гостиную Слизерина, едва не снеся дверь с петель, влетел взмыленный Людо Бэгмен. Окинув бешеным взглядом помещение, он ринулся к Абрахасу. Вид слизеринского ловца не на шутку испугал обоих. Скрюченными руками не то от страха, не то еще от чего, он рванул Абрахаса на себя за плечо пиджака.
— Эй! — лишь успел возразить Абрахас.
— Абр… Абрахас… — его взгляд метался из стороны в сторону, Людо никак не мог сглотнуть комок в горле. — Там… второй этаж… туалет, закрытый… Эвелин…
Вскочив с кресла, Абрахас отцепил от себя паренька и встряхнул за плечи.
— Что? Что случилось? Что, я тебя спрашиваю? — услышав имя любимой девушки в таком контексте, он почувствовал, как из-под ног уходит земля.
— Я сам видел! Услышал крик, прибежал… А Эвелин на полу… в луже крови с открытыми глазами… вся белая… и там… Риддл там… Уидмор его держит… и… Мерлин, столько крови! И жуткая вонь! Я не знаю… как… я стал искать тебя… Абрахас, Мерлин! Случилось нечто ужасное!
Вечно с вами, Шинигами.
====== У меня нет никого кроме тебя ======
«…Я очень скучаю, дедушка, от тебя совсем никаких вестей, я знаю, что и это письмо может остаться без ответа. В душу прокрадываются страшные мысли, что с тобой случилось что-то ужасное, и никакая память о будущем меня не успокаивает. Я знаю, что в том времени с тобой все будет в порядке, а вдруг своим вмешательством в прошлое я уже его изменила? Ты говорил мне не бояться перемен, что теория о параллельных мирах и ответвлениях не доказана, но я не хочу, чтобы мне представилась возможность воочию убедиться в существовании иных реальностей. Я боюсь за тебя. Сова, посланная тебе Меррисот в последний раз, так и не вернулась, а прошли уже две недели, с ней могло что-то случиться…».
Аврора вытерла рукавом вязаного свитера ползущую по щеке слезу; глянув вниз, она с грустной улыбкой почесала подросшего за последнее время Пыща, свернувшегося клубочком у неё на коленях. Очередное письмо в никуда обещало быть длинным, ведь столько всего произошло. Оглядев тускло освещенную сумеречным светом комнату в «Кабаньей голове», Аврора тяжело вздохнула и, достав волшебную палочку из-за уха, зажгла три свечи в потертом медном канделябре. Размяв уставшую от письма кисть руки, она взяла перо поудобнее, окунула кончик в граненую чернильницу и принялась выводить строчки дальше.
«…Не знаю, получал ли ты мои послания, но я надеюсь, что у тебя просто есть причины на них не отвечать. После закрытия Хогвартса мне пришлось переселиться обратно в «Кабанью голову», Аберфорт, кажется, не очень этому рад, но относится с пониманием. Мне по-настоящему страшно за Тома, если последнее письмо до тебя дошло, ты должен знать, что до судебного процесса он находится в камерах министерства магии, и меня туда не пускают. Я хочу, чтобы ты поскорее вернулся, ты ведь состоишь в Визенгамоте и мог бы повлиять на них... Я пыталась писать заявления, но все тщетно, они там решили, что к Тому могут попасть только родственники, а как ты знаешь, он круглый сирота. Им, похоже, это выгодно. Из него сделали преступника, но я знаю, что он не мог совершить этого! Это же Том! Он не такой, я знаю его… Ведь это несчастный случай, дознаватели так решили сначала. Эвелин упала на каменный выступ под раковиной и ударилась головой. Мерлин, я до сих пор не могу в это поверить! Это просто ужасно! Я не могу связаться с Абрахасом, он не отвечает на мои письма, я сильно за него переживаю… Сначала Джеки, теперь Иви, дедушка, скажи, как такое возможно? Они были так юны… Несправедливо… Я толком не знаю ничего, никто мне не говорит, да и некому, все разъехались, даже профессора, а Меррисот — единственная, кто остался — и та только руками разводит. В Хогвартс вернулся директор Диппет после увольнения Элайджи Хопкинса. Кажется, Хопкинса даже понизили в должности. Директор Диппет говорит, что его вернули в школу, так как там больше некем управлять. Школа пуста…»
Пыщ сладко зевнул, вытянул коротенькие лапки и, выгнув спину, лениво открыл глаза. Внимательно посмотрев на хозяйку, усердно выводящую бесполезные строки, он попытался поохотиться на перо, но короткие лапы не позволили ему дотянуться. Тогда котенок стал тереться головой об электризующийся с его шерстью свитер Авроры; получив небольшой разряд, он обиженно мяукнул и, спрыгнув с колен, потягиваясь, поплелся к миске с водой.
За окном стремительно темнело, скоро придется идти вниз помогать Аберфорту.
“...Если бы Том не рассыпал по всему туалету эту странную вонючую пыльцу, если вообще это сделал он… Я не знаю… Профессор Меррисот говорила о псилоцибе конской — в библиотеке мало что написано об этом грибе, но все что мне удалось узнать — это то, что его используют в каких-то ритуалах. Том… он весь испачкался… Авроры считают, что он проводил какой-то ритуал, и теперь ему грозит Азкабан на долгие годы. Я писала Цигнусу и Каспару, просила помочь узнать, как продвигается расследование, ведь отец Каспара работает в Визенгамоте адвокатом, а мистер Поллукс Блэк имеет большие связи в министерстве, но они тоже не в состоянии помочь. Профессор Уидмор проходит главным свидетелем по делу, он видел, как все это произошло, но разговаривать со мной отказался, а потом покинул школу и пропал. Ничего, на суде он должен будет появиться. Письма он игнорирует, и понять этого я не могу… Может, он опять в запое. Я не знаю, что мне делать, а единственный человек, который мог бы что-то сделать, повлиять на расследование и на авроров финансово, ненавидит Тома… Абрахас в последние дни в школе перед ее закрытием совсем замкнулся в себе. Он даже не попрощался, когда уехал домой. Этот день был ужасен, еще и потому, что это был мой день рождения… Не исключено, что Абрахас сейчас во Франции, я понимаю его: потерять любимую девушку… Он сломлен и подавлен, наверное, я сама виновата в том, что он не хочет меня видеть, наговорила ему глупостей…
Самое страшное, что против Тома свидетельствовали студенты. Все, кроме слизеринцев, подтвердили, что между Томом и Эвелин были не самые лучшие отношения, однако я не припомню ничего сверхъестественного… Я хочу разобраться во всём этом, но что я могу без твоей помощи? Ничего… Я попробую поговорить с профессором Диппетом и узнать, где можно найти профессора Уидмора, я это так не оставлю… Это же Том…
Пожалуйста, возвращайся поскорее, мне очень страшно…
Твоя Аврора”.
Рука дрогнула на последней фразе, и капелька чернил сорвалась с кончика пера, оставив незатейливую кляксу вместо точки, вслед за кляксой на пергамент упала слеза — словно подпись, завершающая каждое бессмысленное послание. Запечатанный конверт отправился в карман белого передника, который украшали огромные синие звезды. Снизу доносилось тихое позвякивание столовых приборов и кружек, негромкий шелест голосов. Насыпав прожорливому коту корма, Аврора сменила домашние тапочки на туфли и засеменила вниз по лестнице в прокуренный табачным дымом паб. Хорошо, что существовали развеивающие чары, иначе наверху в жилых комнатах царила бы удушливая дымовая завеса. Иногда ночью приходилось вставать и обновлять заклинание, даже пустующий паб приносил наверх неприятные запахи, впитавшиеся в стены, потолок и мебель.
Не успела она выйти в паб, как сразу же раздался хрипловатый голос Аберфорта:
— А, Аврора, хорошо, что пришла, тебя тут спрашивают, — он кивнул в сторону стоявшей в неосвещенном свечами углу фигуры. Задумчиво нахмурившись, Аврора перевязала передник потуже и подошла к дедушке.
