Я услышала хлопок аппарации невдалеке от палатки и выбежала, надеясь, что вылазка удалась без последствий, но глаза тотчас округлились от ужаса. Гарри, без сознания, всего в крови, тащил Сириус, пытаясь унять дыхание, Гермиона была бледная как полотно. Недолго думая, я подбежала к ним.

— Что случилось?

— Быстрее, ему нужна помощь, в нем яд, — нервно сказал Сириус.

Войдя в палатку, они все сели по местам, предоставив Гарри мне, я быстро избавила его от… Мерлин! Это были укусы змеи! Но я взяла себя в руки, и всего через пару секунд он был здоров. Гермиона, все еще белая, как заштукатуренная стена больницы святого Рудольфуса, сидела, упершись взглядом в одну точку. Сириус, кажется, был совсем не в восторге от пережитого.

— Сириус! — воскликнула я. — А теперь объясните, что произошло?

— Он был там... — сказал он глухо, глядя вдаль глазами, полными ненависти.

Пока Гарри спал, они рассказали, что побывали на кладбище, нашли могилы родителей Гарри, а так же могилу Кендры — матери Дамблдора – и его сестры — Арианы. Еще на одном из старых надгробий, совсем замшелых, сколотых, они обнаружили тот самый знак Гриндевальда – на могиле было имя Игнотус Певерелл. Еще на кладбище им показалось, что за ними кто-то следит. Сириус показал Гарри руины старого дома Поттеров, дом стал монументом в честь памяти родителей и самого Гарри — единственного волшебника пережившего смертельное заклятие.

«Ну, теперь уже не единственного», — подумала я про себя.

Когда Гарри отдохнул, на следующий день друзья рассказали, что встретили там Батильду Бегшот – полоумная старуха привела их к себе в дом, при этом, не говоря ни единого слова. Ее поведение казалось странным: тихая, слишком тихая, но в любом случае их было трое, а пока она была одна… Друзья думали, что ведьма ждала их по поручению Дамблдора. Гарри увидел фотографию того самого вора из видения про Грегоровича у нее в доме, он вспомнил, что видел его раньше, на фотографии из книги Риты Скитер, что мельком просмотрел в кабинете Амбридж в министерстве, тот рука об руку стоял с Альбусом Дамблдором. Друзья попытались расспросить кто этот молодой человек, но Батильда все так же молчала, затем поманила Гарри за собой наверх, и он пошел, ничего не подозревая. Сириус и Гермиона позволили ему идти одному в спальню на втором этаже, где, как думали все, старуха отдаст меч лично в руки. Слава Мерлину, что они услышали сверху шорохи и решили проверить все ли в порядке.

Влетев наверх, слыша звук ломающихся вещей, оба кинулись в спальню, где Гарри душила огромная змея; едва уворачиваясь из-под ударов мощного хвоста, они торопились скорее сбежать, наконец, освободив раненого Гарри от ее колец. Он сообщил им, что вот-вот сюда заявится и ее хозяин. Друзья успели сделать ноги именно в тот момент, когда, по новому видению Гарри, Лорд влетел в окно спальни.

Еще немного мы все узнали следующим утром, когда Гарри пришел в себя. Он рассказал, что во время отключки видел глазами Волдеморта, когда тот пришел в его дом и жестоко убил родителей. Едва пришедший в себя рассказывал это, на глаза Сириуса наворачивались слезы, ведь Джеймс и Лили Поттер были его лучшими друзьями. Еще интересно было то, что когда Том Риддл пытался убить Гарри еще во младенчестве, то видел себя им – Гарри – то есть, Волдеморт увидел себя маленьким ребенком, в которого сам же запустил смертельное заклятие… Он вспоминал об этом, стоя в доме Батильды Бегшот, глядя на выроненную Гарри фотографию того самого вора, которого он искал…

— Нам не стоило идти в Годрикову Впадину. Это моя вина, полностью моя вина. Простите.

— Ты не виновата. Мы все поддержали эту идею, – возразила Гермиона.

— Я и вправду думала, что Дамблдор мог оставить там меч для тебя, — тихо сказала я.

— Ну что ж… мы ошиблись, верно?

- Что случилось, Гарри? Что случилось, когда вы поднялись наверх? Змея где-то пряталась? Она вылезла, убила ее и напала на тебя? — спросил Сириус, явно озадаченный до этого неполной картиной событий.

— Нет, — сказал он. — Она была змеей… или змея была ею… как-то так.

— Ч-что? – удивленно промямлила я.

Гарри закрыл глаза, уносясь в смутные воспоминания вчерашнего дня.

— Батильда, должно быть, давно была мертва. Змея была… внутри нее. Сама-Знаешь-Кто оставил ее в Годриковой Впадине поджидать нас. Ты был прав, Сириус, – обратился он к крестному. – Он знал, что я вернусь.

— Змея была внутри нее? — ошарашено спросила Гермиона, как будто до нее только сейчас дошел этот странный факт.

Гермиона выглядела потрясенной, казалось, ее вот-вот вырвет, да и меня тоже.

— Люпин говорил, там будет магия, которую мы и представить не можем,— сказал Гарри. — Она не хотела говорить в твоем присутствии, потому что она говорит только на змеином языке, я этого не заметил, хотя и понимал ее. Как только мы поднялись наверх, она связалась Сама-Знаешь-С-Кем, я слышал это в моей голове, я почувствовал, что он взволнован, он сказал держать меня там… а потом…

Гарри не решался говорить дальше и был прав, рассказ о том, что змея вылезла прямо из шеи Батильды, заставил Гермиону побледнеть, а меня едва сдержать рвотные позывы; Сириус лишь поморщился.

— Она не собиралась меня убивать, только задержать, пока не придет Сама-Знаешь-Кто.

— Не собиралась убивать, всаживая в тебя ядовитые зубы? — воскликнула я.

— Возможно, Сами-Знаете-Кто, — сказал он по роновой привычке, — хотел насладиться последними ударами моего сердца, и он непременно бы успел на этот пир души, если бы не вы, — он поглядел на нас всех.

Он сел на кровати и отбросил покрывало.

— Гарри, нет! Тебе нужно отдыхать, — остановила его я.

— Я в порядке, мне нужно чем-то заняться, пойду постерегу у палатки. Где моя палочка?

Все мы молчали, только смотрели не него.

— Гермиона, где моя палочка?

Она прикусила губу, в глазах показались слезы.

— Гарри…

— Где моя палочка? — теперь он обратился к Сириусу.

Гермиона достала ее и протянула ему. Палочка из остролиста с пером феникса была почти сломана пополам. Только хрупкий кусок пера соединял две половинки. Дерево было совсем сломано. Гарри взял ее, будто живое существо, получившее тяжелую травму. Я чувствовала, как его заполняет боль, разочарование, отчаяние. Затем он вернул ее Гермионе.

— Почини ее. Пожалуйста!

— Гарри, вряд ли это возможно при таких повреждениях, — сказал Сириус, с грустью глядя в потерянное лицо крестника.

— Пожалуйста, Гермиона, попробуй! — игнорируя слова Сириуса, сказал Гарри.

— Р-Репаро!

Части палочки соединились. Гарри взял ее.

— Люмос!

Палочка слегка заискрилась и погасла. Гарри прицелился в Гермиону.

— Экспелиармус!

Палочка Гермионы чуть дернулась, но осталась у нее в руке. Это оказалось слишком для палочки Гарри, и она вновь распалась на две половины. Он в ужасе смотрел на это, отказываясь верить в то, что видел… эта палочка столько всего перенесла…

После этого попробовать восстановить палочку предложили мне, мало ли эльфийская магия поможет, но ничего не произошло.

— Гарри, — прошептала Гермиона так тихо, что он с трудом расслышал. — Мне очень-очень жаль. Я думаю, это из-за меня. Помнишь, когда мы убегали от змеи, я сотворила Ударное Заклятие, и оно летало повсюду? И, должно быть… должно быть, задело палочку.

— Это произошло случайно,— сказал Гарри автоматически; он чувствовал пустоту и оцепенение. — Мы… мы придумаем, как ее починить.

— Гарри, вряд ли это получится, — сказала Гермиона, по ее щекам текли слезы. — Помнишь… помнишь Рона? Когда он сломал палочку при аварии? Она так и не стала прежней, и пришлось купить новую.

— Где я теперь возьму новую палочку? — раздраженно произнес Гарри. — Олливандер в плену, Грегорович м…

— Не говори так цинично! — перебил его крестный, понимая, что на самом деле это был всего лишь приступ негодования.

- Ну что ж… — сказал он притворно спокойно. — Что ж, придется пока одалживать ваши. Пока я на страже.