— Что ты делаешь, прекрати! — завопил он каким-то замогильным визгливым голосом совершено не свойственным Северусу.

Картинка редела, и белый шум снова окутывал пространство. Стоны увеличивались, а на волосах образовывался иней – Снейп замерзал, будто обдуваемый всеми ветрами Антарктики, покрывался льдом, лицо искажалось в болевых гримасах.

— Нет! Только не сейчас, не уходи! Прошу… — обессилено закричала я.

Картинка становилась все реже, а я, кажется, начала терять рассудок. Я приблизилась и попыталась взять за руку.

— Северус…

Но моё прикосновение оказалось необратимым, в том месте, где пальцы коснулись его руки, образовался кусок льда, Снейп становился прозрачным, словно ледяное изваяние, он кричал из последних сил, пока сцена не начала растворяться, сопровождаемая моими собственными всхлипами.

— Не-ет…. — кричала я, протягивая руку, но мы отдалялись друг от друга, разлетаясь в бесплотном пространстве в разные стороны.

====== Мысли ======

Словно цепляясь за последнюю ниточку жизни, я хватала воздух ртом, сердце норовило выпрыгнуть из груди, пульс не менее сто сорока ударов в минуту приносил боль, тупую боль в груди. И этот убивающий холод... Хотя он не страшен мне, но для других он мог стать мгновенной смертью. Ветер неистово хлестал со всех сторон, обжигая морозом, словно тысячи песчинок пустынной бури били в лицо.

С трудом я открыла глаза, в них ударил белоснежный свет, снежная пурга острыми снежинками застилала лицо. Ничего не видно, никого не видно. Я лежала на толще льда, запорошенная снегом:

«Я в Антарктиде?» — пришла в голову абсурдная мысль.

Я потрогала щеки, не мерещится ли все это? На них были замерзшие дорожки слез, я плакала? Поднявшись в сидячее положение, потирая лоб, я силилась вспомнить, что произошло. Голова кружилась и зверски болела. А главное, невозможно было унять эту боль в душе. Почему так грустно, словно на меня свалились все беды этого бренного мира? В голове сумбур, непонятный ворох ускользающих событий. Помню лишь ощущение страха, ненависти, ярости и любви… Мешанина чувств, околесица какая-то, словно голову, сердце и душу зажали в тиски и пытали Круциатусом, параллельно вставляя иголки под ногти. Рука сползла к джемперу. Крестраж! Где он? Под плетеной тканью одежды не было выпуклости. Мерлин! Я стала нервно рыться в снегу рядом с собой – пурга, застилающая глаза, сильно мешала. Разрыв сугроб до основания, я и оторопела. Под невесомым колким снегом был словно стеклянный пол, скрывающий очертания зеленых растений с крупными лиловыми цветами, застывшими там – в мерзлоте прозрачного как слеза льда.

Наконец, в футе от места своего пробуждения я заметила металлический блеск. Мерлинова борода! Крестраж вмерз в землю, как и эти цветы. Неужели это из-за меня здесь такая непогода? Крестраж найден, теперь надо утихомирить разбушевавшуюся стихию, а я больше чем уверена, что причина непогоде — я. Я закрыла глаза и представила энергию воды, совмещая ее с огнем, что начал образовываться в глубинах моего тела, сознания...

Открыв глаза и испуская ощутимые волны тепла, я заметила, как пурга потихоньку стихает. Белые хлопья снега переставали валить с неба, и стихия успокаивалась, постепенно сходя на нет. Температура поднималась, а снег, выпавший в немереных количествах, таял вместе со льдом, открывая мне застрявший крестраж. Как только медальон был в зоне доступности, я с силой вырвала его, но не удержала в руках и уронила на тающий лед, заьем вновь потянулась за ним, но как только ладонь приблизилась к золотому кулону, он отпрыгнул, словно живой, что ввергло меня в некоторый ступор. Вторая попытка оказалась тоже тщетной, медальон избегал меня, ускользал. Внезапно издалека послышались крики:

— Анна! Где ты? Ау!

Я встала, чтобы оглядеться в поисках друзей, картина вокруг была страшной, завораживающей и такой прекрасной. Зеленые деревья с плодами манго, цветущие сакуры, кусты алых роз, лианы на высоких тропических растениях с цветами были заморожены так же, как и земля подо мной, и словно в стеклянном саркофаге они стояли недвижимые, грациозные. Этот прекрасный сад, запечатленный в прозрачных льдах, был невыносимо красивым, никогда прежде ничего подобного не видела...

Сейчас все это великолепие стекало, таяло. Сжалившись над творением, я остановила температуру на примерной отметке ниже нуля, потому, что не могла позволить, чтобы все это погибло, исчезло. Улыбка невольно появилась на моем лице, а за подъемом души последовало ее падение камнем вниз. Как я могла такое натворить? Что случилось? Крестраж завладел мной – это было очевидно. Я могла убить кого-то из своих друзей...

— Анна, — вновь послышался голос, который я не могла не узнать.

Спустя несколько мгновений из-за массивного дерева выбежал Сириус, его испуганное лицо говорило само за себя. Подлетая ко мне на всех парах, он едва не поскользнулся на льду, но, удержавшись на ногах, сделал аккуратные пару шагов в мою сторону. Остановившись в паре футов от меня, он не решался ничего сказать, думал, что я еще, вероятно, под властью крестража.

— Он не на мне… — произнесла я сквозь подступающие слезы.

Тогда он преодолел то расстояние, которое нас разделяло, и обнял меня так крепко, как будто мы не виделись несколько лет.

— С тобой все в порядке... — тихо сказал он.

Еще никогда я не видела его таким. Тысячи маленьких иголок пронзили его сердце, едва не разорвавшееся на куски от тревог. Мы стояли молча, не говоря ни слова, напуганные до слез. Я чувствовала как он дрожал, вероятно, от холода, а может, именно из-за пережитого ужаса. Выпустив немного тепла в пространство вокруг нас, я заметила, что лучше ему не становится.

— Сириус, что я натворила? Что случилось? — нарушил молчание мой неровный голос.

Он не отпускал меня.

— Крестраж завладел тобой, мы боялись самого худшего… — нотки отчаяния почувствовались в этой фразе. — Где он? — немного помедлив, спросил он.

— Там, в снегу…

Сириус неохотно отпустил меня из своих таких теплых и искренних объятий и пошел к указанному месту, затем поднял ненавистный крестраж и положил к себе в карман.

— Больше никто носить его не будет! — со злобой и отвращением произнес он.

— Анна, Сириус! — послышался голос Гарри где-то уже совсем близко.

Они с Гермионой выбежали из-за заледенелой акации и понеслись к нам.

— Что случилось? Где крестраж? — задыхаясь, спросил Гарри. — Анна, ты в порядке?

— Всё хорошо, — ответил Сириус и похлопал по карману теплой мантии орехового цвета.

— Ан-на... — выдохнула Гермиона. — Мы так переживали, не могли подойти к тебе!

Друзья рассказали, что заметили мою пропажу, когда Гарри проснулся от звуков треска, встал проверить, оказалось, что меня не было на посту, а лес поодаль горел зеленым пламенем. Разбуженные: Гермиона, Сириус и он помчались по следу то выжженной земли, то по тропе из цветов, ведущей в самое пекло пожара, подобного огненному смерчу.

— Мы не могли к тебе приблизиться, видели вдалеке твою фигуру, летящую в неизвестном направлении, сметающую все на своем пути, — сказал Сириус.

— Я что, летела? — глаза “вылезли” из орбит.

— Да, ты парила в приличном расстоянии над землей, – подтвердила Гермиона.

— Но все, что мне удавалось – это подняться на метр, максимум на два над землей раньше, — я нервно закусила губу от негодования. — Но вы…

— С нами всё в порядке, — вступил Сириус, — Мы не лезли в гущу событий, приходилось просто следовать за тобой, пока пламя и жуткий ураган не стали стихать, а на месте уничтоженного леса не начали появляться растения, – он указал на оливковое дерево рядом с собой. — Решив, что следовать за тобой стало безопаснее, мы ускорили шаг и догнали тебя, ты спустилась на землю и просто шла. К тому моменту, когда мы уже хотели сорвать с тебя медальон, температура стала резко падать, — Сириус взглянул на остальных.

— Мы едва унесли ноги от этого места, превращающегося в глыбу льда.