© Александровский Г. Я., 2017

© Издательство ИТРК, издание и оформление, 2017

Посадочный модуль опустился на вершину одинокого пика, пустынно торчащего посредине круглой низины, которую окаймляли недалекие скалы, похожие на зубы гигантской акулы. Мы были одеты в скафандры, и потому смело вышли наружу. И очутились в мертвом мире Джеффы. Очень похоже на лунный кратер. Только породы здесь окрашены в бурые и кремовые тона. Джеффа вдвое больше Земли, и наши тела здесь тоже весят вдвое больше. Тяжесть прижимала к голым камням. Пришлось высвободить биокрылья, управляемые мыслью.

Мы с Брагиным взмываем вверх. Во время полета лучше не думать о посторонних вещах, иначе крылья без своевременной команды бессильно повиснут, и ты рискуешь грохнуться о скалы. Брагин – опытный летатель. Он управляет крыльями почти на рефлекторном уровне. Я поневоле позавидовал ему.

Мы описали над пиком несколько кругов. Наше внимание привлекла черная пленка, покрывавшая дно низины. Мы опустились на дно кратера прямо на пленку. Зеленое солнце отражалось на ней, как в зеркале. Безжизненный мир казался зловещим и мистическим. Зеленое небо, бурые скалы, черная пленка на камнях, не оставляющая следов. Наши фигуры в серебристых скафандрах казались инородными телами в этом мире безмолвия.

Брагин пытался связаться по радио со «Стрелой», но связь отсутствовала. Атмосфера планеты не пропускала радиоволны. Это было неприятно, но тревоги не вызывало. Мы собрались уже возвращаться. На крыльях поднялись на пик, где стоял наш посадочный модуль. Я уже собирался открыть люк, но Брагин остановил меня.

– Слышишь? Горы неспокойны. Гул под землей. Сейчас произойдет извержение. Это вулкан. Мы уже наблюдали с орбиты за ними. Джеффа не мертвая планета.

– Надо торопиться, – сказал я нетерпеливо. – Не хватало нам очутиться в кратере во время извержения…

Я не успел договорить. Прямо из расселины между двумя валунами вырвались черные брызги. Густые, вязкие и, наверное, дурно пахнущие. Брагин нагнулся и похлопал по черной луже рукой. Потом поднес ее к шлему. Мне показалось, что он понюхал черный след на рукаве.

– Вот тебе и ответ, – сказал он. – Пленка на камнях – это местная нефть. Проверим.

Он извлек из кармана миниатюрный биоанализатор и положил его на пленку.

– Странно, – задумчиво проговорил он. – Никакой органики. Все равно, возьмем образцы – на «Стреле» исследуем. Черт возьми! – вдруг крикнул он, чему я очень удивился. Брагин отличался уравновешенным характером, почти флегматик. Что случилось? – Это же на самом деле нефть, – взволнованно продолжал он. – Только вместо углерода у нее кремень. Кремниевая нефть. Она выдавливается из глубин и растекается по поверхности. Нефтяные фонтаны – вот что такое здешние извержения.

Он нагнулся и стал пристально разглядывать черную пленку, и говорил, точно читал мне лекцию:

– Жизнь на Земле зародилась не от вспышки сверхновых звезд и не от электроразрядов в первичной атмосфере. Она возникла там… среди чудовищных температур и давлений и вместе со своей средой изливалась на поверхность. Кто знает, может быть, здесь через миллионы лет возникнет кремниевая форма жизни и… черт возьми… разум.

Я молчал. Я не мечтатель, как Брагин. Я рядовой пилот космофлота. Всего третий раз в дальнем полете. Еще ничем не отличился. Случая не было. Живительно, что Брагин взял меня с собой. В принципе мне хотелось как можно скорее нырнуть в посадочный модуль и удрать из этого негостеприимного мира, лишенного движения и звуков.

И вдруг Брагин резко выпрямился и отскочил в сторону. Расщелина, из которой фонтанировала нефть, раздвинулась, и в атмосферу выползло нечто черное, неторопливое, похожее на солидный осколок каменной глыбы. Несколько камней упало к нашим ногам. Глыба внезапно легко отделилась от каменного основания и поплыла вверх.

Я разинул рот. Брагин провожал летающий феномен задумчивым взглядом. После взлетевшей громады осталась глубокая яма. Из нее то и дело выпархивали камешки помельче и тоже, не спеша, поднимались ввысь. Мне удалось поймать один такой камешек. Он был совершенно невесомым. Легче пуха. И в то же время это был самый настоящий минерал с зернистой структурой, твердый на ощупь и имел обломочную форму.

И тут нас отшвырнуло в сторону от модуля. Со страшным грохотом с вершины пика покатились большие глыбы. Я быстро распустил биокрылья и поднялся вверх. На Брагина обрушился каменный водопад, и он не успел взмыть в небо. Поднялась плотная пыль. Черный фонтан поливал все вокруг и сразу перекрасил зеленое небо в черную зловещую краску ночи. Этого еще не хватало! Началось самое настоящее извержение кремниевой нефти.

Я почти упал на камни и выхватил Брагина из-под крупного щебня. Но он уже был ранен. Не мог подняться сам. Не мог пустить в ход свои крылья. Я потащил его к модулю.

Ломались, трескались и сыпались вниз скалы. Зеленый диск звезды Оло превратился в кроваво-красный и от этого казался входом в преисподню. Мы очутились в темно-коричневой жиже. Нас качало и швыряло взрывами выскакивающих из недр летающих камней.

Брагин застонал, приходя в себя. Сквозь прозрачный шлем я увидел его бледное лицо с тонкими плотно сжатыми губами и пронзительно синие глаза. Худое, искаженное от страшной боли, которую он испытывал. Я с трудом волочил его, ухватив за плечи. У самого люка нас так тряхнуло, что я упал и больно ударился об острые грани каменного пика. Стало чернее, чем в космосе. Черный дождь лился из черного неба. Так должен был выглядеть ад, если бы он существовал.

Вот и люк. Я втащил Брагина в модуль. Он мотал головой в тяжелом шлеме и стонал. Кажется, он потерял сознание. Он был ранен, но я еще не знал всей серьезности его состояния.

Не успел я захлопнуть за собой люк, как модуль вздрогнул и накренился. Это черная магма выбросила каменную пробку, дав начало новому извержению. Модуль мог ежесекундно перевернуться и скатиться с пика в нефтяное озеро на дне кратера. Тогда с нами будет покончено.

Я подскочил к пульту управления, но… Моя рука медленно опустилась. Я закрыл глаза. Молнией пронеслась мысль: малейшее ускорение при подъеме модуля убьет командора. Переломы, кровоизлияния и что там еще возможно? Но и оставаться здесь – тоже смерть. Для нас обоих. Но мне можно спастись, если… Но это же предательство по отношению к Брагину. Спастись самому за счет его смерти… Нет, это никак невозможно. Вызвать «Стрелу»? Я бросился к рации. Бесполезно. Только сплошные, завывающие помехи.

Модуль раскачивался все сильнее. Какие-то предметы свалились на пол и стали кататься взад и вперед. Вот-вот нас могло сбросить с площадки на скале и залить потоком нефти. Что делать? Где выход?

Неожиданно раздался хриплый прерывающийся от напряжения и боли голос командора?

– Быстрее… Чего ждешь?

Я вздрогнул и повернулся к нему. Он удобно лежал в ложементе и сузившимися от боли глазами смотрел на меня.

– Не могу, – прошептал я.

– По-иному не получится.

– Не могу, – повторил я, отводя взгляд от его лица.

Командор шевельнулся, но это вызвало приступ сильнейшей боли, и снова застонал. И все-таки с презрением, как мне показалось, выговорил:

– Ты трус.

– Лучше останемся вместе, – пролепетал я.

– Это ничего не даст. А так – один шанс из ста. Надо не упустить его.

Он знал лучше меня, что и одного шанса из тысячи не было. Он просто давил на меня. У него было страшное лицо в этот момент, и я боялся смотреть на него.

– Ты еще молод. У тебя нет семьи. Тебе еще жить и жить. А я свое отлетал. Я устал. Я всю жизнь в разлуке с семьей. Да у меня ее фактически и не было. Я же всю… Но я все равно люблю их – жену и дочь. Она уже взрослая. И потом – Земля должна знать, что тут происходит. Разве мы летели не за этим?