- Таким образом, остаётся только вынуть его и поместить в контейнер, - рыгнул Когтёрий, ковыряясь в зубах, - Второй контур реактора мы продули, оболочку цилиндра - тоже. Вон, можете полюбоваться на рисунки.

- Ну, оригинально, да, - сделал умную морду Трифон, разглядывая рисунки.

Почему рисунки, а не фотографии, никто не заикнулся - радиация не давала нормально работать фототехнике, поэтому её и не использовали, чтобы не увидеть то, чего там нет. Кто-то из специалистов зарисовал картину по памяти, получилось вполне реалистично и понятно, что к чему - куда лучше, чем замыленный снимок с пухти каким освещением.

- Впринципе, мы хотели приступать к выемке цилиндра ещё на прошлой неделе, - пискнула крыса, - Но из штаба просили подождать вас.

- Угу... - Хлутыш, четвёртый из командного состава операции, покачался на стуле и сварил мысли внутри головы, - Надо знать, что случилось с цилиндром.

- Нафига? - ляпнул Когтёрий, и слегка прикусил язык.

- Вот именно, - кивнула Хвойка, - Это очень прочная деталь, примитивный брак в ней невозможен из-за контроля, и тем не менее, она как-то распалась на фрагменты. Значит, вполне вероятен косяк в реакторе, а мы ведь собирались его запускать заново.

- Верные замечания, белка-пуш, - обобрительно хмыкнула крыса, - Но по ведомству есть ещё пара зверей с мозгами, так что этими вопросами задавались и ранее. Цилиндр лопнул из-за резонанса в вибрациях, а они случились из-за пузырения в теплоносителе. Такое случается при очень узком спектре режимов, и Э-104 попал именно в них. Переход из южных морей в северные, потом экстренное всплытие - бутылка и скипела слегка.

- Ладно, значит, по реактору меры приняты, - цокнул Хлутыш, - А по самой детали?

- Всмысле? - икнул Когтёрий.

- Всмысле, вы полапчитесь, что она не развалится в процессе выемки?

- Да вы что, опушнели чтоли? - возмутилась крыса, - Думать головами собираетесь?!

- Да, есть такая вредная привычка, - заржали грызи.

Гайна поведала, что дураков нету, и такой вариант рассматривался. Чтобы не рисковать, крыса ещё раньше приняла решение сделать вокруг детали опалубку из фанеры, и залить её бетоном. После затвердевания получится монолитный блок, который предохранит повреждённый цилиндр от каких-либо эксцессов. Но даже при таких мерах никто не собирался кантовать объект, как картохлю - на него крепили такелаж, обеспечивающий сохранение положения в пространстве. Было продумано, как именно переместить это самое в подготовленный контейнер; дальше уже легче, потому как контейнер очень прочный и герметичный, и можно будет выдохнуть. Правда, его ещё предстояло везти несколько сотен километров по тундре на тяжёлом транспортёре, но это уже мелочи.

Испив чай и обсудив общие вопросы в столовке, весь пушной состав воткнулся в работу. Как известно, для того, чтобы сделать нечто большое, требуется прорва мелких операций. Каждая из них не представляет никакой сложности, однако, сама себя она не сделает. В частности, нарезать из фанеры довольно фигурную опалубку для цилиндра предстояло собственными лапами. Благо, непривычных к этому зверей тут не имелось, Вииса таки фигачила электрическим лобзиком, как столяр; грызи, ясен пух, не отставали. По этой причине никого не грызло, что приходится дрыхнуть в комнатушках размером с отсеки в вагоне железки - после очень активной возни не приходило под уши ничего другого, кроме как укрыться хвостом и дрыхнуть, аки сурчина в норе. Персонал базы, который жил тут долгие вахты, находился в менее лагерном режиме - всмысле, раньше. Теперь пришлось уплотняться, потому как жилых помещений не хватало.

Только через пару дней Трифон, Хвойка, Хлутыш и Вииса сподобились сходить в основной ангар посмотреть на объект. Вход в герметизированый ангар осуществлялся через шлюз, потому как раньше воздух внутри был заражён испарениями радиоактивной воды. После целых месяцев продувки и фильтрации опасность была устранена, со временем "выгорела" наведённая радиация в металле, и фон снизился до приемлемого. Но, ясен пух, все сотрудники не расставались с личными дозиметрами, ибо бережёного хвост бережёт. Как оно и предполагалось, в закрытом помещении всё равно стоял мороз, потому как ангар никто не утеплял; длинная туша подлодки, кажущая тёмно-серые металлические бока, наполовину была скрыта льдом. В отличие от многих других подводных кораблей, серия "Э" отличалась довольно острым носом и хвостом. Здесь не было торпедных аппаратов в обычном смысле, подводные ракеты выстреливались из пусковых установок вверх. На потёртом от контакта со льдами боку рубки различалась надпись "Электромедь".

- Вот она, рыба моей мечты. - непроизвольно вырвалось у лисы, и грызи захихикали.

Рыба была внушительная, в данном случае зверей интересовали её тяговые качества, мощность силовой установки и запас хода до перезагрузки топлива. Все эти характеристики находились на высоком уровне, по крайней мере, заведомо превосходили корабли, работающие на химическом топливе. Если по номинальной мощности огромный теплоход и был выше, то в плане дальности похода на одной заправке атомная лодка - это совсем другое кудахтанье. Боевые подлодки ходили в дежурства на пол-года, и даже после этого расходовали лишь некоторую часть ресурса ядерного топлива, загруженного в реактор. Правда, боевые в обычном режиме проходили путь от базы до района патрулирования и обратно, а на месте раход энергии был минимальный. "Электромеди" предстояло работать буксиром для айсбергов, а это подразумевало гораздо большие затраты энергии. В этом плане атомная установка действовала обычно, чем больше нагрузка - тем быстрее исчерпается топливо. Кроме того, мощность реактора постепенно снижается, потому как в цилиндрах топливо перерабатывается в отходы - чем меньше топлива и больше шлака, тем меньше тепловой мощности выделяют топливные сборки.

Позади низкой надстройки-рубки, которая выдавалась из корпуса, казали открытые щачла крышки верхних оружейных отсеков. У серии "Э" не монолитный корпус, как может показаться снаружи. Подлодка состоит из трёх прочных корпусов, соединённых только шлюзовыми камерами. Модули вооружения устанавливаются на посадочные места в верхней части лодки, и при надобности, они имеют собственные капсулы, защищающие от давления. Это снизило глубину погружения, но обеспечило модульность системы и повысило безопасность. Такой фигни, как на старых ракетоносцах, здесь быть не могло: даже взрыв ракеты или торпеды в пусковой установке не приведёт к критическим повреждениям, многослойные конструкции отклонят силу взрыва вверх.

В данный момент грызей интересовало то, что на место модулей вооружения вполне можно установить своё оборудование, а именно - стыковочные площадки для телеуправляемых аппаратов, катушки с кабелями и шлангами, компрессоры для "холодильника", и много чего по мелочи. Если не пороть пухячку и не нырять на километр, то все эти агрегаты вполне способны работать без защиты от давления. Тобишь - прикрутил и поехал. Помимо этого, имелся список всякой ерунды, которую придётся ставить внутрь, в основном - электрооборудование и аппаратуру управления. Корабль, однако, и здесь имел резервы для использования, внутри прочных корпусов предполагалось размещать большее количество операторов вооружения; учитывая, что с корабля снимали практически всё оружие, появлялось немало свободного места.

Как и на всякой полдлодке, попасть в здоровенное судно можно только через несколько люков на рубке, причём весьма узких. Грызи зачастую хватались за лесницу лапами и лезли вниз головой, как это делает дикая белочь на ёлках, остальные спускались осторожнее, чтобы не загреметь с высоты нескольких этажей. Внутри, как оно и бывает всегда, наблюдались достаточно тесные отсеки с нагромождениями оборудования, и сейчас пасло остатками химикатов, которыми чистили эти отсеки. Пройдясь по корридорам и попырившись на матчасть собственными ушами, Трифон поцокал, почесал уши, и похихикал. В это время Вииса, подтверждая свою квалификацию как лисы, просто нашла судовой журнал, который как лежал в шкафу, так никуда и не делся. Не совсем воткнутые в тему звери не знали, что изымать этот документ с корабля можно только в особых случаях; лиса, ходившая на подлодках в дальние походы, само собой, знала. А ведь даже из лапописного текста можно было изъять немало полезного.