Ничего особенного. Компьютер, стаканчики с фломастерами, несколько книг. Я поводил мышью, чтобы оживить экран. На нем возник вид Земли из космоса, стандартная заставка «Эппл». Внизу обычные иконки программ.

По обеим сторонам стола были ящики. Я попытался выдвинуть один из них, но Люси меня остановила.

– Это обязательно?

– А что? Вы боитесь, они заминированы?

– Нет. Просто я подумала, что там могли остаться отпечатки пальцев. Вы разве не будете их снимать?

– У меня нет подходящего оснащения. И к тому же я не имею доступа к общей базе данных. Это может сделать только полиция…

– Они там слишком заняты. Расследуют катастрофу в кинотеатре и не хотят отвлекаться.

– Именно это я и хотел вам сказать. У местной полиции ограниченные ресурсы, и когда вы сообщаете, что в доме кто-то был, но не сможете сказать, была ли пропажа, копы вряд ли будут заниматься такими пустяками. Итак…

Я открыл верхний ящик – чековые книжки, несколько ручек, скрепки. Пересмотрел все: квитанции, старые налоговые декларации, газетные вырезки с рецензиями. Ничего интересного. Конечно, отсюда могли что-то забрать. Но в ящиках ничего перевернуто не было.

– Пойдемте посмотрим еще, – предложил я. – Проверим выход из подвала с внутренней стороны.

Люси повела меня к изогнутой лестнице с чугунными перилами. Она вела на нижний этаж. Пока мы спускались, я спросил:

– А что вы можете сказать про Мириам? Ваш отец был писателем. А она?

– Она обслуживала отца.

Что-то в ее интонации говорило о том, что речь идет не только о ведении домашнего хозяйства.

– А до этого?

– Была фотографом. Делала портреты. Они с отцом познакомились, когда в издательстве его попросили сфотографироваться для обложки. Они переиздавали пару его ранних книг, и она пришла к нему домой, чтобы сделать фотографии, и осталась там на неделю.

В голосе Люси прозвучала нотка осуждения.

Внизу у лестницы стоял огромный книжный шкаф с солидными фолиантами величиной с журнальный столик. Взглянув на корешки, я увидел, что часть из них была посвящена кино. Книги об Орсоне Уэллсе, Стивене Спилберге, Франсуа Трюффо, Альфреде Хичкоке. Несколько томов о сексе в истории кинематографа. Один из них назывался «Разврат в кино».

Заметив мой интерес, Люси сказала:

– Я сто раз просила отца убрать их подальше от Кристал, но он всякий раз говорил, что она слишком мала, чтобы обращать внимание на такие вещи.

– Кристал часто бывала здесь?

– Она обожала дедушку. По характеру Кристи довольно скрытная, но я это чувствовала. Они с отцом были большими друзьями. Он тоже любил внучку и многое прощал. Был снисходителен ко всем ее слабостям и капризам, что для него совсем не характерно.

– Что вы имеете в виду?

– Мой отец и его жена были большими эгоистами и не слишком считались с окружающими. Мириам принадлежала к категории людей, которые включают музыку на полную мощность и искренне удивляются, когда соседи начинают протестовать. В этом смысле они с отцом идеально подходили друг другу. Классические гедонисты.

– Ваш отец любил только себя?

– В общем, да, но, мне кажется, для дочери и внучки он делал исключение.

Дома в стиле ранчо обычно имеют большой подвал, и это здание не было исключением. Мы спустились в большое помещение, где стоял большой бильярдный стол и настольный футбол, а на стене висело с полдюжины досок для игры в пинбол. Но самым интересным, во всяком случае, для мальчишки, который все еще сидел во мне, была огромная гоночная трасса. Она выглядела совсем как настоящая: с холмами, деревьями, домами и трибунами, заполненными миниатюрными фигурками людей.

– Похоже, ваш отец любил всякие игры.

– Да, – подтвердила Люси, все еще стоявшая у шкафа с книгами. – В душе он оставался мальчишкой.

Я осмотрел раздвижную дверь, за которой находился бассейн. Если сигнализация была отключена, злоумышленник легко мог войти через нее. Но рядом не было пульта, значит, проник он все-таки через главный вход.

– Здесь есть камеры? – поинтересовался я.

– Нет. У отца вообще не было камер наблюдения.

Жаль. Я вернулся к шкафу с книгами.

– Не знаю, что вам сказать, Люси. Предположим, кто-то побывал в доме. Но мы не знаем, что было похищено. И вряд ли когда-нибудь узнаем, ведь только ваш отец и его жена могли бы нам в этом помочь.

– Но что-то можно сделать?

Я устало прислонился к шкафу.

– Единственно, чем я могу вам помочь…

Шкаф чуть сдвинулся с места.

Всего лишь на какую-то часть дюйма, но это было заметно. Поначалу я подумал: он наклонился вперед, но потом понял, что нет, шкаф сдвинулся вбок. Это было маловероятно, учитывая тяжесть всех томов.

– Что случилось? – спросила Люси.

– Шкаф… – произнес я, оглядывая его.

Правый торец шкафа упирался в стену. Там был вертикальный короб, внутри которого, вероятно, проходили какие-то коммуникации.

Я заметил, что между коробом и боковой стенкой шкафа имеется зазор. Засунув туда пальцы, я попытался сдвинуть шкаф влево. Он переместился еще на дюйм.

– Как вы это делаете? – удивилась Люси.

– Он на полозках. И легко перемещается. За ним есть какое-нибудь помещение?

– Мне об этом ничего не известно. Может быть, там тайное убежище?

Но кому в Промис-Фоллсе может понадобиться потайная комната, чтобы скрываться там от грабителей? Это же не Нью-Йорк, где в такой комнате пряталась Джоди Фостер в каком-то старом фильме. Но здесь? С другой стороны, бывший байкер вполне мог иметь врагов, а также прочие проблемы.

Я толкнул шкаф сильнее. Он отъехал фута на два с лишним и остановился. В образовавшемся проеме стала видна темная комната. Нащупав выключатель, я зажег там свет.

Довольно большое помещение, где доминировала громадная кровать с белым атласным покрывалом и горой огромных подушек. Пол покрывал белый лохматый ковер, резко контрастировавший с красными бархатистыми обоями. На стене напротив кровати висел большой плазменный экран, под которым стоял маленький черный ящик. Но самым примечательным были шесть больших черно-белых фотографий, развешанные по стенам. На них сплетались обнаженные мужские и женские тела, словно повторяющие сцены оргий из фильма «Калигула».

На полу валялись футляры от компакт-дисков. Открытые и пустые.

– Это уж точно не убежище от грабителей, – заметил я.

Поспешив на место происшествия, Барри Дакуорт встретился там с Мишель Уоткинс, специалистом по взрывным устройствам, которую полиция штата направила в помощь местным копам.

– Так что же здесь произошло? – спросил он ее, когда они стояли среди обломков. – Это демонтажники натворили или мы имеем дело с чем-то другим?

– Парень, который взялся снести эту чертову махину, говорит, что еще не приступал к работе. Так вот, он не врет. Это не его рук дело. Во всяком случае, тут работал не профессионал.

– Что вы имеете в виду?

– Профессиональный демонтаж подобных конструкций делается совсем по-другому. А здесь пошустрил любитель. Насколько я понимаю, мы имеем дело с СВУ.

– Самодельное…

– Да. Самодельные взрывные устройства.

– Даже не одно?

– Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Уоткинс посмотрела на ботинки детектива.

– У вас есть специальная обувь, такая как у меня? – Она показала на свои ноги, обутые в бутсы со стальными носками и толстенной подошвой. – Если вы будете бродить здесь в своих ботиночках, моментально напоретесь на какие-нибудь железки.

– Она в машине.

– Идите наденьте. А я пока проверю мои сообщения.

Через пять минут Дакуорт вернулся в бутсах, в которые он заправил брюки.

– Но все равно смотрите под ноги, – предупредила Мишель, осторожно пробираясь среди обломков.

Дакуорту показалось, что эта женщина целиком состоит из мускулов.

– Первое, что мы сделали, – прочесали всю площадку, чтобы найти неразорвавшиеся бомбы. Иначе не успеешь оглянуться, как окажешься в кусках.