Она поднимает руку, чтобы положить ее на деревянную доску перед ней, но не попадает и спотыкается, чуть не падая лицом в зонтик, лежащий на столе во дворе.

Я обхватываю рукой вокруг ее локтя, чтобы поддержать ее, и она начинает наклоняться ко мне.

- Мы можем пойти внутри теперь? Ты должна выспаться, избавиться от всего вина, которое ты выпила.

- Я не помню, как уснула.

- Наверное, потому что это больше похоже на то, что ты потеряла сознание, чем уснула… - я указываю на разбитые бутылки вина в нескольких футах от нас.

- Не пытайся ругать меня, – она отступает от меня.

- Я не… - мои руки поднимаются в невинном жесте, и я хочу кричать, потому что ирония этой гребаной ситуации смехотворна. Тесса-пьяная, а я трезвый голос разума.

- Я сожалею, - она вздыхает.

- Я не могу думать сейчас, - я вижу, как она опускается на землю и подносит свои колени к груди снова. Она поднимает голову и смотрит на меня.

- Могу я поговорить с тобой кое о чем?

- Конечно

- И ты будешь абсолютно честным?

- Я постараюсь.

Она вроде бы в порядке, и я сажусь на край стула ближе к земле, на которой она находится. Я немного боюсь того, о чем она хочет поговорить, но мне нужно знать, что с ней происходит, так что мне нужно закрыть свой рот на замок и ждать.

- Иногда мне кажется, что всем остальным достается то, чего я хочу, - она бормочет, стесняясь. Тесса будет чувствовать себя виноватой за то, что я говорю, как она себя чувствует… Я едва могу разобрать ее слова, когда она говорит,

- Это не то, чтобы я не рада за них… - я слишком ясно вижу, что слезы собираются в ее глазах.

Я не могу понять, какого черта она говорит, но пара Кимберли и Вэнса всплывает в моей голове.

- Это о Кимберли и Вэнсе? Потому что если это так, ты не должна, хотеть то, что они имеют. Он лжец и мошенник и она… - я останавливаюсь прежде, чем закончить предложение с чем-то ужасным.

- Он любит ее, так, тем не менее, – бормочет Тесса. Ее пальцы чертят образцы на бетоне рядом с ней.

- Я люблю тебя намного больше, - отвечаю я, не задумываясь. Мои слова имеют противоположный эффект, это не то на что я надеялся, и Тесса хныкает. Буквально скулит, и обхватывает руками свои колени, - Это правда. Я люблю.

- Ты только любишь меня иногда, - говорит она, как будто это единственное, что она точно знает в этом мире.

- Чушь. Ты знаешь, что это неправда.

- Такое чувство, - шепчет она, глядя в сторону моря.

- Я знаю. Я знаю, что ты чувствуешь себя таким образом, - могу признаться что она, вероятно, испытывает это сейчас.

- Ты будешь любить кого-то все время, позже, - что, блять, она несет?

- О чем ты говоришь?

- В следующий раз, ты будешь любить ее все время.

Она разочаровалась во мне. В нас.

- Следующего раза не будет! - мой голос повышается, кровь кипит, угрожая разорвать меня прямо здесь.

- Есть. Я – твоя Энн.

О чем она продолжает говорить? Я знаю, что она пьяна, но какое отношение моя мама имеет к этому?

- Твоя Энн. У тебя появится Карен и она сможет родить тебе ребенка.

Тесса вытирает под глазами, и я соскальзываю со стула, чтобы встать на колени рядом с нею на земле.

- Я не знаю, о чем ты говоришь, но ты ошибаешься, – как только мои руки обвивают ее плечи, она начинает рыдать. Я не могу разобрать ее слов, но я слышу… - дети… Карен… Энн… Кен…

Проклятая Кимберли, для чего она хранит такое большое количество вина в доме.

- Я не понимаю, какое отношение Карен или Энн, или любое другое имя, имеют к нам, - она может не хотеть меня, но сейчас она нуждается во мне.

- Ты-Тесса, а я-Гарри. Конец.

- Карен беременна, - Тесса рыдает в моей груди, - У нее будет ребенок.

- И? - я двигаю рукой вверх и вниз по ее спине, и не уверен, что сказать или сделать с этой версией Тессы.

- Я ходила к врачу, - она плачет, и я замираю.

Святое дерьмо.

- И? - я стараюсь не паниковать.

Она не отвечает на понятном языке. Ее ответ невнятный и полупьяный, и я пользуюсь моментом, чтобы попробовать мыслить здраво. Очевидно, что она не беременна; если бы она была, она бы не стала пить. Я знаю, Тессу, и я знаю, что она бы никогда, никогда, не сделала что-то подобное. Она одержима идеей стать матерью; она никоим образом не делала бы то, что угрожало бы ее будущему ребенку.

Она позволяет мне держать ее, пока она не успокоится.

- Ты хочешь? - Тесса спрашивает, минуту спустя. Ее тело все еще вздымается в моих объятиях, но слезы прекратились.

- Что?

- Ребенка? - она вытирает глаза, и я вздрагиваю.

- Хм, нет, - я качаю головой, - Я не хочу ребенка с тобой.

Ее глаза закрываются, и она снова скулит. Я повторяю свои слова в своей голове и осознаю, как они прозвучали.

- Я не это имел ввиду. Я вообще не хочу детей, ты же знаешь это.

Она шмыгает носом и кивает, по-прежнему тихо.

- Твоя Карен сможет родить тебе ребенка, - говорит она, ее глаза по-прежнему закрыты, она наклонила голову к моей груди.

Я все еще смущен, как никогда. Я провожу связь с Кеном и Карен и понимаю, что она мое начало, а не мой финал.

Я обхватываю своими руками вокруг ее талию и поднимаю ее с земли.

- Ладно, пора ложиться спать.

- Это правда. Ты сказал однажды, - она бормочет и обхватывает своими бедрами вокруг моей талии, что делает его легче, чтобы нести через раздвижную дверь и по коридору.

- Что сказал?

- Не может быть счастливого конца, - она цитирует мои же слова. Блядь, Хемингуэй и его дерьмовый взгляд на жизнь.

- Это было глупо с моей стороны, так говорить. Я не хотел тебя обидеть, - объясняю ей.

- Я люблю тебя достаточно теперь. Что ты хочешь сделать? Погубить меня? - она цитирует ублюдка снова.

- Тссс, мы можем процитировать Хемингуэя, когда ты будешь трезвой.

- Все по-настоящему плохое начинается с невинности, - говорит она около моей шеи, её руки и спина напрягаются, когда я открываю дверь ее спальни.

Мне нравилась эта цитата, потому что я никогда не понимал ее смысла. То есть мне казалось, что понимал, но только сейчас настал момент, когда то, о чем в ней говорится, происходит со мной, и я окончательно понимаю ее. Мой ум заполняет тяжелое чувство вины, я аккуратно кладу ее на кровать и сбрасываю подушки на пол, оставив одну для ее головы.

- Не так быстро, - я мягко командую. Глаза у нее закрыты, и я могу сказать, что она вот-вот уснет. Наконец-то. Я выключаю свет, надеясь, что она будет спать всю оставшуюся ночь.

- Оста-а-нешься? - говорит она, протягивая слово.

- Ты хочешь, чтобы я остался? Я могу поспать и в другой комнате,- предлагаю я, хоть я и не хочу. Она и так почти отключилась, и так не похожа на себя, я даже боюсь оставить ее в таком состоянии.

- Мхмм, - бормочет она, потянувшись за одеялом. Она дергает за край и разочарованно фыркает, когда у нее не получатся, потянусь одеяло на себя, чтобы полностью им укрыться. После того, как я все-таки накрываю ее, я снимаю свою обувь и забираюсь к ней в кровать.

Пока я обдумываю, сколько места мне следует оставить между нашими телами, она закидывает свои голые ноги на меня и оборачивает ими мою талию, тем самым притягивая меня ближе.

Я могу дышать. Наконец блядь, я могу дышать.

- Я боялся, что ты не придешь в себя, - признаюсь я в тишине темной комнаты.

- Я тоже, - соглашается она надломленным голосом. Я просунул свою руку под ее голову, и она двигает бедрами, ложась на меня полностью. Я не знаю, куда мне деться, я не знаю, что я с ней сделал, что она себя так чувствует.

Да—да, это сделал я. Я обращался с ней как с дерьмом и пользовался ее добротой. Я использовал шанс за шансом, который никогда не заканчивались. Я воспользовался её доверием, которое она давала мне и тупо разорвал, как будто оно ничего не значило, постоянно бросая все эти шансы ей в лицо, каждый гребанный раз, когда я чувствовал, что не был достаточно хорош для нее. Если бы я просто принял ее любовь, с самого начала принял ее доверие и хранил её любовь, она ведь пыталась дышать мною, и конечно она не была бы, такой как сейчас. Она бы не захотела лежать рядом со мной пьяной и расстроенной, разбитой и уничтоженной мною.