– Не в твоём положении диктовать условия, дурачок. Отдай мне деньги, и я, в благодарность, обещаю тебе, что ты увидишься сегодня и со своей женой, и со своим сыном.

Олег одарил его недоверчивым взглядом – ага, нашёл дурочка, так я тебе и поверил… Но ему всё равно нужны были ответы.

– Что вам от нас нужно? – хрипло спросил он. – Зачем вы похитили мою жену и сына? Почему вместо выкупа вы хотели убить меня?

– Ты задаёшь слишком много вопросов, отвечать на которые я не собираюсь. Мне нужно только одно – твои деньги! – Петренко оскалил зубы в злорадной ухмылке и угрожающе зашипел: – И я их получу! Обязательно получу! И поможет мне в этом моя дубиночка. Ты не представляешь, Олег, сколько боли она может доставить. Поверь мне… Первым делом я сломаю тебе пальчики на руках, один за другим, затем разобью коленные чашечки… Будет больно, очень больно. И ходить после этого ты уже не сможешь. Никогда. Ты будешь жалким калекой… Ну, что, ты скажешь мне, где деньги или будешь упираться?

– Да пошёл ты… – договорить Олег не успел, поскольку сильный удар дубинкой по животу заставил его согнуться пополам. Упасть на пол ему не дали сильные руки одного из сержантов.

– Урок первый: не надо меня оскорблять, я это очень не люблю, – нравоучительно сказал Петренко, а затем, грубо схватив Олега за волосы, потащил его к столу. – Не хочешь, козёл, по-хорошему, начнём по-плохому… Ляшенко, положи его правую руку на стол, займёмся его пальчиками.

Не смотря на все попытки сопротивления, Олега быстро усадили на старый деревянный стул и придавили его правую руку к поверхности стола.

– Ой, а что это у нас тут такое? – с наигранной весёлостью спросил вдруг Петренко и указал дубинкой на массивное обручальное кольцо Олега. – Как же мы его пропустили? А ведь такая ценная вещь… Нехорошо. Отдай его мне – тебе оно больше не понадобиться, – с этими словами Петренко содрал с пальца Олега кольцо.

– Оставь его! – взорвался Олег. – Это моё обручальное кольцо. Семейное. Память от деда.

Петренко отошёл к окну и внимательно осмотрел кольцо.

– Ого, да оно сделано ещё до революции… десять граммов чистого золота. Ценная вещица… – Он повернулся к Олегу и мерзко улыбнулся. – Я заберу его себе.

– Отдай, мразь! – в бешенстве вскричал Олег и даже попытался встать.

Бац! И Олег взревел от дикой боли – это Петренко со всего маху опустил дубинку на большой палец его правой руки. Палец мгновенно превратился в кровавое месиво.

Петренко обошёл Олега сзади и, взяв дубинку за оба конца, сунул ему её в рот.

– А ну заткнись, сука! Не то сломаю ещё один палец!

Дубинка мешала Олегу дышать и кричать, и он волей-неволей умолк.

– Где деньги?! – вновь спросил Петренко и убрал дубинку, чтобы он мог ответить.

Олег молчал, тяжело дыша.

От нового удара по большому пальцу у него потемнело в глазах. Олег вновь взревел от дикой боли…

Через пятнадцать минут, получив, наконец, адрес квартиры Рокоссовского, капитан Петренко начал собираться.

– Ляшенко, остаёшься за старшего. Я на квартиру. Если деньги там – сюда я уже больше не вернусь. Я позвоню вам и скажу, что делать дальше с этой падалью, – Петренко кивнул на лежащего на полу Олега. – А пока побудьте здесь, да приберитесь. И вытрите кровь, пока не впиталась. А то хрен отмоешь потом…

– Не беспокойтесь, товарищ капитан. Всё сделаем как надо, – бодро ответил Ляшенко. – Чай не впервой…

– Из комнаты никуда не отлучаться! И смотрите, чтобы эта падаль не сбежала, уж больно она шустрая…

– От меня не сбежит, – зловеще улыбнулся Ляшенко и для острастки пнул Олега ногой, отчего тот сразу застонал.

– Смотрите у меня! – на всякий случай пригрозил им Петренко и, хмуро оглядев лужу крови на полу, недовольно хмыкнул.

Сержант Кротов перехватив его взгляд, тут же вытянулся в струнку:

– Не извольте сомневаться! Всё уберём! Ни одного пятнышка не останется! Лично ручаюсь!

– Ну-ну, – с сомнением протянул Петренко, но больше ничего не сказал. Затем он взял со стола связку олеговых ключей, небрежно сунул их в карман и, насвистывая какую то весёлую мелодию, вышел из кабинета.

Не прошло и двух минут после его ухода, как в комнату, чуть приоткрыв дверь, несмело заглянул молодой прыщеватый милиционер.

– А, Петруха, – углядев гостя за дверью, обрадовался Ляшенко. – Давай-давай, заходи, дело есть. Капитан уехал?

– Так точно, товарищ сержант, – бойко ответил парнишка, заходя в кабинет. – Укатил с минуту назад.

– Это хорошо, – заметил Ляшенко и одним махом сгрёб со стола все деньги, что нашли в карманах Олега. – Вот что, рядовой, слушай мой приказ: бери деньги и дуй со всех ног в магазин. Купи там пиво, водку, закуску… только смотри, что б водка не палёная была, настоящая. Надоело уже пить суррогат…

– Всё нутро от него уже болит, – поддакнул Кротов. – Так что, Петруха, бери водку дорогую, настоящую, фабричную. Благо деньги у нас сегодня есть. Эта тварь, – он с силой пнул Олега в живот, – угощает.

– А кто это, товарищ сержант?

– Этот-то? – усмехнулся Кротов, окидывая Олега злобным взглядом. – А это, Петруха, и есть та самая тварь, которую мы искали сегодня всю ночь. Искали, и вот, наконец, поймали, – он снова пнул Олега в живот.

– Так что сам понимаешь, Петруха, это дело надо как следует обмыть, – веско добавил Ляшенко.

Олег, с трудом приподняв голову, внимательно посмотрел на нового милиционера. На вид ему было лет двадцать, и, судя по всему, он совсем недавно вернулся из армии. «Может быть, он ещё не совсем потерял свою совесть», – с надеждой подумал Олег и, собравшись с силами, тихо попросил:

– Помоги мне… Я ни в чём не виноват… у меня похитили семь…

Договорить он не успел, подбежавший Ляшенко с ходу пнул его в лицо. От сильного удара Олег подлетел вверх, перевернулся в воздухе и рухнул со всего маху на спину. От страшной боли его тело выгнулось дугой, лица уже фактически не было – оно представляло собой сплошное кровавое месиво. Олег закричал, не в силах выдержать адской боли, но кровь с разбитого лица потоком хлынула ему в рот, и он враз замолчал, захлёбываясь приторно-солёной жидкостью… С трудом проглотив скопившуюся во рту кровь вместе с двумя выбитыми зубами, Олег снова тихо попросил:

– Пётр, помоги мне… пожалуйста, помоги…Моя семья в беде… их могут уби…– он вновь закашлялся, а изо рта, пузырясь пошла кровавая пена. – Помоги…

– Как он мне уже надоел, – негодующе воскликнул Ляшенко и вновь пнул Олега в лицо. – Да заткнись ты, наконец, урод поганый!

– Хватит, – вмешался Кротов, – угомонись, а то убьёшь ещё ненароком. Наделаешь делов. Да и крови вон гляди, сколько понабежало – нам ведь оттирать потом придётся.

Петруха равнодушно посмотрел на избитого, что просил у него помощи, и нехотя поинтересовался у Ляшенко:

– А о чём это он там бормотал, товарищ сержант?

Ляшенко зло сплюнул на пол.

– Да ни о чём. Забудь… Этот гад по пьяне пытался изнасиловать дочь одного знакомого нашего капитана. А теперь вишь протрезвел и просит: «простите, помогите…» Наш капитан велел его немного проучить…

– Вот, гнида! – негодующе воскликнул Петруха. – Да за это не бить – убивать надо! – Он подскочил к Олегу и начал пинать его, постоянно приговаривая: – На, на, получай, сука!

Кротов с улыбкой смотрел на действия молодого милиционера и даже криками подбадривал его. Но Ляшенко неодобрительно покачал головой – капитан ведь предупредил, что б не переусердствовали. Не дай бог, этот гавнюк ещё кони тут двинет…

– Ладно, оставь его, Петруха, – устало сказал он, оттаскивая молодого «мстителя» от пленника. – Эта мразь, ещё своё получит. Не сомневайся. Наш капитан это дело так не оставит… Ты лучше вот что, бери деньги и дуй в магазин…

– Только не в «Звезду», – озабочено предупредил Кротов. – Там путней водки сроду не бывало, одна «палёнка».

– Да понял я, чай не маленький, – весело сказал Петруха и, схватив деньги, быстро умчался.

Олег проводил его горестным взглядом, и устало прикрыл глаза. Всё кончено, теперь ему уже никто не поможет. Сам того не подозревая, он пришёл прямо к своим врагам. Фактически добровольно сдался им. Увы, своей глупостью он погубил и себя, и свою семью…