- Нет, конечно же, - фыркнул Собаку, подымаясь и садясь по-турецки. – Наруто предпочитает выражаться менее пафосно и более доходчиво, но от этого смысл невысказанного не меняется. Ведь так? – взгляд аловолосого снова стал прежним, пристальным и наблюдательным, пронизывающим и испытующим, горделивым и принижающим, но Саске задохнулся не от этого, а от осознания того, насколько же он был глуп.
Он думал, что это все игра, до мелочей продуманная его отцом. Считал, что ради него одного была создана целая система, прописаны персонажи и их характеры, подобраны соответствующие актеры, а на самом деле все было намного проще – его приняли и, пусть и в своей, деревенской манере, пытались помочь ему адаптироваться. Да, подходы у деревенских, конечно же, странные и, мягко сказать, не совсем тактичные, но и с себя Саске ответственности не снимал, понимая, что эгоизм, гордыня, недоверие и страх затуманили его разум. Только он один повинен в том, что эта неделя прошла для него, как в аду. Он не смог довериться, все ещё отталкиваясь и оглядываясь на стереотипы мира, который, пусть и временно, остался за его спиной, в то миг, когда новый мир прям таки распростер перед ним свои объятия. Глупо, но Саске мог себе это простить, потому что он – всего лишь человек. А ещё, похоже, только что Собаку приоткрыл для него частичку своей души, показав, насколько открытым, добродушным и понимающим он может быть, дав понять, что за этим ледяным взглядом тоже всего лишь человек.
Саске, чувствуя себя так, словно внутри него что-то, медленно осыпаясь тающими осколками, рушится, посмотрел на Наруто, в этот раз даже не думая о том, как будет расценен его взгляд самими блондином, и как это будет выглядеть со стороны. Намикадзе помахал ему рукой, подзывая и выразительно указывая на шашлык, кажется, приглашая снять пробу. И Саске поднялся, отряхнул джинсы и пошел к костру. Нет, неуверенность моментально не улетучилась, и близость Наруто по-прежнему сметала его душу, но теперь Саске точно знал, чего он хочет, не отметая и не боясь собственных, вновь-таки, вполне человеческих желаний.
//-//
- Да, Собаку! Да! – возбужденно требовал Киба, напирая на все так же невозмутимого, но с легким румянцем на щеках одноклассника, впрочем, сам Инудзука был не менее раскрасневшимся, с блестящими озорством глазами и довольно-таки бурной жестикуляцией. – Ты сделаешь это, и точка!
- Да нефиг делать, - фыркнул аловолосый, косясь на полупустую бутылку пива* (*в США пиво выпускают, в основном, в бутылках объемом двенадцать унций - примерно 0,35л), третью, кстати, по счету, а после переводя непривычно оживленный взгляд на сиротливую карту в своей руке, которая, собственно, и стала причиной его отчаянной дискуссии с Инудзукой.
- О, да! – протянул Киба, заваливаясь подле аловолосого на живот и хитро смотря ему в глаза. – И где же она будет, Шу? – шатен приподнял руку, прикасаясь к лицу Собаку. – На щеках, как у меня? – длинные, слегка грубые пальцы медленно скользнули по светлой коже от внешнего уголка левого глаза к подбородку, слегка задевая линию губ. – Или же на животе, как у Намикадзе? – ладонь скользнула ниже, по тонкой шее, почти что нежно обводя выступ ключицы, кружа по груди и останавливаясь на животе аловолосого, слегка поглаживая через рубашку.
Саске не мог на это смотреть. Может, Инудзука и дурачился, он определенно дурачился, но со стороны это смотрелось очень интимно и даже слегка возбуждающе, словно он подсматривал за парочкой, в отношениях которой безудержная страсть сменилась запредельной нежностью и доверием. Не мог, с этичной точки зрения, но все равно смотрел, впервые находя в подобном что-то завораживающее и искушающее, будто перед ним разыгрывалось какое-то сокровенное действо.
Да, Киба дурачился, а Собаку ему подыгрывал, смотря на шатена так, словно подстрекал его не останавливать скольжение ладони на животе, а провести ещё ниже, сомкнуть пальцы на узком бедре, потянуть на себя, задать ритм колебаниям воздуха между ними, а Саске думал о том, что из этих двоих получилась бы довольно органичная пара. Да, нужно было прислушаться к своей интуиции и не пить пиво, которое Инудзука, словно иллюзионист кролика из цилиндра, достал из седельных сумок, но в таком случае он бы не узнал, что у Наруто, оказывается, тоже есть татуировка, на животе, и Саске почему-то безумно захотелось узнать, что же там изображено. Не лукавый ли часом лис, на которого, порой, так своим поведением смахивал этот блондин?
- На лбу, - снова фыркнул Собаку, на этот раз все-таки отпихнув от себя шатена и потянувшись к бутылке с пивом – аловолосый был раздосадован проигрышем в карты на желание, но, похоже, юлить не собирался, будучи вполне серьезным. Саске же мог только порадоваться своей удачливости, поскольку правил этой деревенской игры совершенно не понимал и бросал карты чисто интуитивно, к слову, первым выбыв из игры и с облечением вздохнув.
Не то чтобы он боялся получить какое-то сверхзадание от Инудзуки, с которым мог не справиться, или же алкоголь туманил его разум, ведь он позволил себе выпить всего лишь бутылочку, так, ради интереса, и, к слову, пиво ему не понравилось, просто Учиха не мог вот так, сразу, изменить своим принципам, один из которых заключался в том, что не стоит ввязываться во что бы то ни было, досконально не изучив это.
Саске никогда не играл в карты, даже на компьютере. Ему это было не интересно. К тому же, какое познавательное или же развивающее значение может иметь карточная игра? Никакого, по крайней мере, так Учиха считал до этого дня, сейчас же понимая, что он был бы не против выиграть у Наруто и загадать ему желание. Скажем, продемонстрировать ему эту злосчастную татуировку на животе, которая теперь, когда он о ней знал, не давала подростку покоя. Да и, могло так случиться, что он бы проиграл Намикадзе и тогда бы выполнял его желание. Что бы такое пожелал блондин? Что бы это ни было, Саске было бы интересно узнать, что может хотеть от него Намикадзе.
- Заметано, Шу! – на полном серьезе согласился с другом Киба, а Саске только фыркнул, понимая, что на лбу Собаку татуировку, конечно же, делать не будет – это абсурдно и нелепо, но все же аловолосый не был похож на того, кто отказывается от своих слов, так что это тоже было не менее интересно – что такой человек, как Собаку но Гаара, выберет в качестве рисунка и какой участок тела он им украсит.
- Второй раунд! – бодро возвестил Инудзука, и Саске, пусть и чувствуя что-то неладное, так и не смог выйти из игры, покорно приняв стопку раздаваемых шатеном карт.
Да, с правилами он кое-как разобрался – в них не было ничего сложного: кто последний остается с картами, тот и выполняет желание - но даже это понимание не сыграло ему на руку, и Саске проиграл, правда, и у него, и у Кибы количество очков было одинаковым, так что это можно было назвать ничьей. Можно было бы, и Учиха твердо решил, что это была его вторая и последняя партия, но это же был Инудзука, для которого победа – не победа, если она не окончательна, и проигрыш – не проигрыш, если он не абсолютный.
- Будем состязаться, - решительно заявил Инудзука, подымаясь, а Саске лишь недоуменно приподнял бровь, не понимая, что в их ничье не устраивает шатена. Даже его, Учиху Саске, такой расклад устраивал, пусть он и не любил проигрывать, предпочитая занимать исключительно лидерские позиции, но все же в том, пусть это и была всего лишь карточная игра, в чем ты не очень сведущ и что попробовал впервые, быть лучшим сразу же не получится. Новичкам всегда везет – да, это так, и, да, в первый раз ему, действительно, повезло, и брюнет это принял, как что-то естественное, тем более что он сильно сомневался в том, что в будущем ему пригодится опыт в игре в, так называемого, дурака.
- Да? – Саске было банально лень. Он был сыт, причем сыт до отвала и, кажется, даже вздувшегося живота, за что мама его определенно не погладит по голове, заставив упорно сжигать жир на тренажерах, посадив на жесточайшую диету и проедая плешь тем, что не пристало Учихе иметь хотя бы одно не идеальное место на своем теле. Саске понимал, что запускает себя, но ничего не мог с этим поделать. Может, с завтрашнего дня он возобновит тренировки, но сегодня он будет есть столько, сколько пожелает его организм, тем более что шашлык показался ему вершиной кулинарного искусства горячих блюд, а тыквенный пирог едва ли не заставил его урчать от сытого удовольствия. Был ещё один нюанс, ввиду которого Учиха не хотел даже шевелиться лишний раз, а именно Наруто, который сейчас, сидя подле него, прижимался к нему своим теплым боком, создавая недопустимое ощущение уюта и нужности.
