- Курама-сама, - задумавшись и отрешившись от реальности, Узумаки даже не почувствовал, что на балконе он больше не один, впрочем, он предполагал, что за ним пойдет именно этот человек

- Говори, Нагато, - так и не обернувшись, ответил на обращение омега, - просто и без формальностей

- Нет, Курама, - Нагато тоже облокотился о перила и тоже посмотрел вперед, при этом раскрывая свое биополе в знак полного доверия и уважения, - до этого момента говорил постоянно я, а ты – слушал. Сегодня же все будет наоборот, - омега помнил те годы, когда он с недоверием, опаской, фырканьем смотрел на кузена, который приходил к нему в больницу каждый день после его пробуждения, садился в кресло рядом с кроватью и читал ему книги. Тогда Нагато был оскорблен, считая, что его принимают за ущербного, калеку, инвалида, что своим видом, подсоединенный к приборам с помощью проводов и трубок, он вызывает жалость, что будущий глава клана просто играет на публику, мол, смотрите, какой я заботливый, достойный, опекаю всех членов клана, а после понял, как же он ошибался. Когда он таки начал прислушиваться, то осознал, что Курама читает ему учебники, причем именно тот материал, который его класс проходил в этот день в школе (он тогда был в выпускном), а в выходные – обычные, художественные, но не лишенные смыла книги. Он начал слушать, но они не говорили. Несколько недель Курама читал, а он просто слушал и запоминал, иногда записывал, выполнял задания, но они не говорили так, о простом и без формальностей, но очень скоро самому Нагато этого стало мало, и он сделал первый шаг навстречу: просто спросил, как у кузена дела, и ему ответили – так начались их уроки жизни.

- Опасаюсь я, Нагато, - честно ответил Курама, медленно подымая бокал с вином и делая большой глоток, - думаю, вдруг где-то ошибся, что-то не учел, был слишком самонадеянным и глупым, чтобы понять очевидное, взял на себя больше, чем могу потащить… - багряноволосый пожал плечами. – Нельзя учесть все, Нагато, нельзя, а я вот подумал, что смогу

- Ты бы не пил, - осторожно произнес Узумаки, насторожено поглядывая на то, как омега делает ещё один глоток, - в твоем-то положении

- А это не я пью, - с легкой улыбкой ответил омеге. – Это малыши требуют

- Заноза ты, Курама, - фыркнул Нагато, снова посмотрев вдаль, а после вновь сменив тон на серьезный. – Знаешь, я всегда хотел быть похожим на тебя: умный, волевой, гордый, несгибаемый, самодостаточный, успешный, красивый, знающий себе цену, - в общем, - багряноволосый покачал головой, - завидовал я тебе даже, при этом впитывая каждое твое наставление, как губка, и мне до сих пор стыдно за то, - омега нахмурился, - что я не послушал тебя тогда, пошел против семьи, причинил столько проблем своему клану, тебе, себе… Прости, - внезапно спохватился мужчина, - я снова говорю вместо того, чтобы слушать, - и омега замолчал, отгоняя от себя тревожные воспоминания

Они с Курамой сблизился в то время, когда он после пробуждения сущности лежал в больнице, проходя уйму обследований, и после постоянно поддерживал связь с кузеном, при первой же возможности ускользая из дома и доверяя свои тайны только ему. Курама ему очень помог, багряноволосый это не отрицал, он вселил в него надежду, подтолкнул к борьбе, рассказывал и разжевывал простые истины жизни, которые молодой омега до этого принимал в штыки, научил его любить, уважать и ценить себя таким, какой он есть, помог понять ему себя как омегу и определиться со своими жизненными приоритетами. В общем, несколько лет Курама был для него всем. А после тот случай с альфой… Это теперь, встретив своего Истинного, Нагато понимал, что те чувства были поддельными, что он просто уцепился за того, кто оказал ему первые в его жизни знаки внимания, кто позволил ему чувствовать себя омегой, кто создал иллюзию любви, но тогда он был слеп. Стыдно было вспоминать, как он ругался с матерью, как пренебрежительно отнесся к речам друга, как бросил все в пламя охватившей его страсти, и как больно обжегся об это пламя, практически умерев сущностью, после предательства и аборта. И снова Курама, невзирая на раздор между ними, был рядом, снова слушал, объяснял и толкал вперед, и вытолкал-таки, поставил на жизненный путь, задал новую цель, и Нагато решил, что он станет таким же, что и им будут гордиться, что он тоже станет человеком с большой буквы, и он стал, и теперь, похоже, была его очередь быть опорой, пусть и всего лишь эти несколько минут.

- Ты любишь? – после короткого молчания спросил Нагато. – Любишь хоть одного из них?

- Думаю, да, - слегка поразмыслив, ответил Курама, - каждого по-своему. Хашираму люблю сердцем, но не пламенно, не страстно, не до безумия и безысходности, но этот альфа не узрел меня настоящего, до сих пор, пытался, любил, любит, преданно, всем сердцем, но он не может переступить себя, признать свои ошибки и уступить, не может осознать истину моих чувств. Мадару люблю сущностью, он смог приоткрыть мою маску, смог понять меня, как человека и как омегу, но не зацепил мое сердце. Его старания, его стремления, его открытость, его пламенная любовь ко мне – это все заставило меня вспомнить о том, что я живой, что я – омега, что я всего лишь человек, но этого недостаточно именно для меня, главы клана, который не имеет права раствориться, поддаться, потянуться, забыть о своем предназначении. Поэтому, - Узумаки, будто сбросив с себя душащую его пелену, открыто улыбнулся, - я предпочитаю мужчин-омег, - багряноволосый подмигнул, - в нижней позиции

- Тебе бы все шутки, - фыркнул Нагато, для которого предпочтения кузена никогда не были секретом, - а с детьми что?

- А что с детьми? – омега буднично пожал плечами, а после в один глоток осушил бокал. – Растить буду, как достойных членов общества, как гордых омег, как разумных глав кланов, а там кто его знает, - мужчина подмигнул другу, - может, именно твой отпрыск будет следующим главой

- Нет, не будет, - решительно заявил Нагато, повернувшись к главе и позволив его виткам проникнуть в свое биополе. – Во-первых, я, пусть и под двойной фамилией, вхожу в семью Намикадзе, а, во-вторых, - омега посмотрел на друга пристально, серьезно, откровенно, - я не хочу, чтобы мой ребёнок взвалил на себя тот груз, который сейчас несешь на себе ты

- Справедливо, - Курама кивнул, понимая все и ещё раз убеждаясь в том, что он сделал правильный выбор, когда решил идти по пути главы клана, а после свернул свое биополе и улыбнулся той самой, заготовленной, нечитаемой, но располагающей улыбкой. – Пойдем к остальным, Нагато-кун: негоже заставлять людей ждать дольше, чем того требует важность и драматичность ситуации

- И все-таки вы неподражаемы, Курама-сама, - в ответной улыбке ответил Нагато, следуя за умным, волевым, гордым, несгибаемым, самодостаточным, успешным, красивым, знающим себе цену омегой, и уже в которой раз поражаясь количеству масок, которые одновременно носит глава клана Узумаки. Курама лишь кивнул в ответ на комплимент, приказывая себе не думать о том, что ради своих целей ему пришлось умолчать о многом даже в откровенной беседе со своим протеже и лучшим другом.

========== Глава 31. Часть 3. ==========

Вести машину в таком состоянии было неосмотрительно с его стороны: во-первых, его энергетические запасы все ещё не восстановились, а, во-вторых, волнение мешало сконцентрироваться на дороге, - поэтому Гаара ехал с минимальной скоростью, хотя в тот же момент желал вжать педаль газа до упора, чтобы побыстрее оказаться дома.

Он как раз был на важном совещании, когда поступил телефонный звонок от Орочимару но Шиин, который альфа сперва решил проигнорировать, так как ситуация не позволяла ему отвлечься, но после, когда Собаку сопоставил некоторые факты – недавний приход доктора, легкая взволнованность Сая, поспешная нервозность омеги сегодня утром – он, невзирая на возмущенные взгляды глав отделов, извинился и взял трубку. Фактически, Орочимару не сообщил ему ничего такого, что могло бы вызвать подозрения или тревогу, доктор просто сказал, что Сай-кун был у него сегодня на приеме и покинул его кабинет в подавленном состоянии, поэтому он и обеспокоен тем, как бы омега не натворил каких-нибудь глупостей. Он доктора поблагодарил и сразу же начал названивать возлюбленному, который почему-то не брал трубку, что и стало первым тревожным сигналом. Гаара предполагал что угодно, вплоть до того, что Сай попал в аварию, что ему стало плохо прям посреди улицы и так далее, а вот причину тревоги возлюбленного после посещения клиники он видел только одну – со здоровьем омеги что-то не так. Воспоминания о том, что им с Саем пришлось пройти прежде, чем они стали Парой, были очень сильными, назидательными, страшащими, поэтому он не медлил ни минуты, отложил все дела, наплевал на глав отделов и обязанности директора компании и помчался в клинику.