- Ну, да, - Хидан отпустил руку шатена и посмотрел на него так, что у омеги вновь прошли мурашки по телу, но на этот раз не из-за страха, а от того, насколько искренне и неподдельно прозвучали следующие слова мужчины. – Ты уж прости меня, Киба-кун. Я ведь корпусник в прошлом, и альфа-одиночка в настоящем, то есть прямолинеен, слегка груб и резок, - альфа, очевидно, пытаясь извиниться за эти свои нелицеприятные стороны характера, виновато улыбнулся, - и в тот раз я действительно ляпнул, не подумав, но у меня и в мыслях не было обидеть или оскорбить тебя

- Но, тем не менее, вы меня обидели, - опустив голову, пробормотал Инудзука. На самом деле шатен не хотел говорить этого, он вообще не хотел говорить с этим альфой, который не просто его обидел, а задел за живое и болезненное, из-за которого ему пришлось кардинально поменять свои взгляды на жизнь, пришлось вновь искать в себе силы, чтобы жить дальше и, натыкаясь взглядом на острый предмет, одергивать себя от опрометчивых поступков, пришлось научиться смотреть себе под ноги, чтобы не поддаться зависти и ненависти. Альфа не заслуживал прощения, и Киба не собирался его прощать, тем более, только потому, что тот подарил ему цветы, первые цветы в его омежьей жизни, но все равно что-то, наверное, совесть, шевельнулось внутри, вопреки здравому смыслу и трезвому рассудку нашептывая о том, что мужчина заслуживает второй шанс.

- Прости, мелкий, - на этот раз Хагоромо взял обе ладони шатена в свои и попеременно поцеловал каждую. – Признаю, я – неотесанный мужлан, но, - пепельноволосый заговорщицки подмигнул, - если ты накормишь меня ужином, то я сразу же стану добрее, мягкотелей, романтичней и способней. Альфа – это вообще быстро обучаемая особь, особенно, если приходится учиться на своих ошибках

- Вы… вы… - шатену не хватало слов, чтобы выразить свое негодование и смущение. Во-первых, он сердился на альфу, который, вопреки всем правилам Кодекса Нравственности, бесцеремонно вторгся в его личное пространство и позволил себе прикасаться к нему в столь фривольной западной манере. Во-вторых, омега злился на себя, потому что ему понравились эти прикосновения слегка мозолистых рук и сухих губ к своей коже, которая теперь в местах поцелуев буквально пылала, посылая жаркие импульсы по всему телу. В-третьих, Инудзука вновь злился на себя, потому что он должен презирать и ненавидеть пепельноволосого, но вместо этого он украдкой, из-под полуприкрытых ресниц, рассматривал его мужественное лицо и алебастровый в своем цвете участок кожи, который был виден в развороте рубашки, расстегнутой на две верхние пуговицы. Получалось, что Кибе действительно стоило больше сердиться на себя, нежели на альфу, ведь это он был слаб и разомлел от подарков, слов и поцелуев мужчины, так и не удосужившись осведомиться о мотивах всего этого, то есть, уже третий раз наступая на одни и те же грабли. – Вы – наглый

- Что есть, то есть, - Хагоромо улыбнулся, причем так открыто и добродушно, что шатен вновь засмотрелся на его лицо, пытаясь запечатлеть этот миг в своей памяти. – Ну, так как, мелкий, - альфа отпустил руки шатена и встал напротив него по стойке смирно, - будет капитан 17 отряда ІІ Азиатского Корпуса Хагоромо Хидан прощен и накормлен или же нет?

- Будет, - проворчал Инудзука и спешно прошел мимо мужчины, опустив голову, чтобы скрыть свою улыбку, которая непроизвольно украсила его лицо, и за которую шатен себя корил. Вообще-то омега много за что себя корил, и за опрометчивость в том числе, но ему показалось, что Хидан, и вправду, был искренен с ним и не имел никаких дурных помыслов, а если же он все-таки ошибся – что ж, он сам виноват, ему после и разбираться с последствиями.

Когда они зашли в квартиру, Киба облегченно вздохнул: почему-то ему было неуютно от осознания того, что за ним следует альфа, буквально дыша в спину, особенно, если учитывать то, что тот слегка приоткрыл свое биополе и, как показалось Инудзуке, а он в этом разбирался слабо, даже выставил ментальный щит, вот только зачем, шатен так и не понял.

- Проходите на кухню, я сейчас, - омега так и не взглянул на мужчину, боясь, что тот заметит жар стыдливой краски у него на лице, ведь, только спустя несколько минут, Киба осознал, что альфа целовал его руки, кожа которых была отнюдь не нежной и не бархатной на ощупь. От повседневной работы, причем с химическими веществами, да ещё и возле громоздкой аппаратуры, которую периодически приходилось чинить, так как образование у него было техническим, и на своей смене он числился ещё и наладчиком, кожа его рук покрылась мелкими трещинками, в которые въелось машинное масло, а про маникюр вообще не стоило и заикаться, ведь что это за наладчик с маникюром? Вот поэтому-то Инудзуке и стало стыдно – не достоин он того, чтобы такой красивый и видный альфа целовал ему руки.

Оглянувшись и убедившись, что альфа не последовал за ним, Киба открыл дверцы шкафа и принялся спешно переодеваться в домашнюю одежду, попутно обдумывая, чтобы такое приготовить мужчине на ужин, исходя из его собственных скромных запасов. И вновь непонятное тепло разлилось в груди: сейчас он будет готовить для альфы, то есть, будет готовить не просто как человек, а как омега, и именно от этой мысли шатену и было приятно. Пожалуй, Инудзука должен был бы одернуть себя, укорить за глупые мечтания, усмирить свою ликующую сущность, но ему так надоело постоянно ограничивать себя, опасаться, вздрагивать каждый раз в присутствии альфы, что шатен просто махнул на все рукой, по крайней мере, в данный момент. Он не испытывал дискомфорт, ему не было неприятно общество мужчины, да и сам Хидан, кажется, был настроен дружелюбно, а если все-таки альфа добивается интимной близости, то и пусть. Он не будет истерить по этому поводу и обвинять судьбу в превратности и несправедливости, ведь близость с альфой даже полезна его здоровью, а на что-то большее Киба уже и сам не рассчитывал, так что сомнения в один миг стали какими-то неуместными и отдаленными – все равно лучше так, чем с кем-то неизвестным, в подворотне, да ещё и с насилием.

- Классные труселя, - Киба дернулся и, обернувшись, сразу же прикрылся дверцей шкафа, воровато поглядывая из-за неё на Хагоромо, который, сложив руки на груди, стоял в дверном проеме

- Что вам нужно? – вспыхнул Инудзука, моментально позабыв о своих внутренних наставлениях и вновь залившись краской, теперь уже возмущения, поскольку альфа снова позволил себе наглость и дерзость в поведении

- Я овощи нарежу, пока ты переоденешься, - Хидан не отвернулся и даже не соизволил сделать вид, что ему было совершенно не интересно посмотреть на омегу в одном белье. – Ты не против?

- Какие овощи? – насколько помнил шатен, овощей у него в холодильнике точно не было, только масло, рыба и пару баночек с маринованными грибами, которые омега безмерно любил и мог употреблять в любом виде

- Да я же как знал, что у тебя в холодильнике пусто, - пепельноволосый не укорял, он просто констатировал факт, - так что я позволил себе немного его заполнить

- Когда успели? – Инудзука неодобрительно прищурился, ведь какому хозяину понравится, что его гость позволяет себе домовничать

- Успел, - уклончиво ответил Хидан, а после, развернувшись и уже уходя, как бы вскользь, добавил. – А вид со спины мне понравился

Киба только фыркнул в ответ, а после обреченно уткнулся лбом в прохладное зеркало, которое было вмонтировано в стенку шкафа изнутри: либо у Хидана действительно проблемы с чувством юмора, либо он, Инудзука, чего-то не понимает. Вновь стало стыдно, на этот раз уже потому, что альфа увидел его в простых цветастых семейниках, что было более чем постыдно для омеги. Вообще, Киба и сам-то не очень жаловал подобный тип белья, но на работе, когда практически все двенадцать часов проводишь на ногах, так было удобней, особенно учитывая то, что шатен не стоял на месте, у него была очень подвижная, можно даже сказать, скоростная работа, так что в таком случае не особо-то и пощеголяешь не то что в стрингах, а даже в боксерах, от которых нежная кожа внутренней стороны бедер раздражалась, а после воспалялась и зудела так, что приходилось ходить чуть ли не вразвалочку. Вздохнув пару раз и успокоившись, Инудзука принялся поспешно натягивать домашние штаны, вновь мысленно возвращаясь к вопросу ужина и стараясь особо не заморачиваться по поводу того, что альфа видел его практически обнаженным.