Первым делом он решил покончить с самой неприятной частью визита, а именно: навестить Ганса. Того уже перевели в отдельную обычную палату, в которой были разрешены посещения.

— С выздоровлением! — мерзко улыбаясь ему, поздравил Стефан. — И вовремя же напали на тебя тифозные вши! Как раз когда пришла пора послужить на благо Рейха в гораздо менее теплом месте, чем это.

— Да ты рехнулся! — зашипел Ганс, дико озираясь, опасаясь, что их могли услышать. — Как ты смеешь говорить мне такое?

— Извините, господин комендант. Берегите свое здоровье. Не спешите выписываться. А там, глядишь, и война закончится, пора будет драпать. Вы уже спланировали маршрут?

— Убирайся, Стефан! Я выпишусь и тебя уничтожу!

— Рад был повидаться, — бросил ему офицер на прощание.

Итак, долг любящего брата он исполнил, теперь пора заскочить к Менгеле. У того как раз были приемные часы.

— Голова болит, — пожаловался он врачу, — и сплю плохо.

— Это все от нервов, — тут же поставил диагноз Менгеле. — Я пропишу вам чудесную микстуру своего изготовления, она решит все ваши проблемы.

— А можно прописать что-то более традиционное и не вашего изготовления? — тут же опасливо насторожился Стефан. — К примеру, обычную валерьянку или пустырник?

Менгеле надавал ему склянок с лекарствами и написал подробно на бумажке, что и как следовало пить, а потом обратился к нему с глубоким вздохом.

— Когда вы мне передадите близнецов Вальдов, Краузе? Знаете, я уже устал. Вы мне обещали, давали слово офицера!

Стефан давно был готов к подобному разговору и тут же выпалил скороговоркой заранее приготовленную историю о том, что Ребекка и Равиль оказались вовсе не близнецы. Дескать, девушка раскрыла ему семейную тайну, которую она узнала от ныне покойной матери.

— Их было две сестры, и так получилось, что рожали они в один день, — бесстыже врал он. — Та женщина, которая родила Равиля, умерла. Тогда ее старшая сестра, родившая Ребекку, записала осиротевшего племянника как близнеца своей дочери и своего сына.

На Менгеле было жалко смотреть. Он чертыхался и недоверчиво тряс головой.

— Вы мне все лжете! — обрушился он на офицера с обвинениями. — Или же мерзавцы сами придумали эту историю. Я в нее не верю!

— Можно верить или нет, но вероятность, что это правда, остается, — сочувственно произнес Стефан, состряпав печальную физиономию. — А раз ваш гениальный эксперимент рассчитан именно на близнецов, риск, что он сорвется, значительно велик. Сами подумайте, к чему вам отрицательная статистика? Она же снизит ваш рейтинг в научных кругах!

У Менгеле подкосились ноги, и он сел, схватившись ладонью за лоб, и даже побледнел.

— Йозеф, вам плохо? — не на шутку встревожился офицер. — Ну, не принимайте это так близко к сердцу! Вальды — не единственные близнецы во всем мире. Вам таких привезут еще целый вагон.

Менгеле вытер вспотевшее лицо платком и вроде воспрянул духом. Стефан поспешно решил перевести беседу в другое русло.

— Да, я хотел спросить, уважаемый доктор. Вы же специализируетесь на опытах над живыми людьми и, скорее всего, совсем ничего не знаете о мумиях?

— Что? — Менгеле озадаченно посмотрел на него. — Каких еще мумиях? Вы о чем?

— Я так и думал, что вы не в курсе. Спасибо за лекарства, извините, я пойду.

— Нет, погодите, — доктор вскочил и ухватил его за рукав. — Разумеется, я разбираюсь в мумиях! А что именно вас интересует?

— Меня интересует, может ли обычный труп превратиться в мумию естественным образом?

— Может, — энергично закивал Менгеле, — но это крайне редко случается. Так редко, что я, признаться, не сталкивался за свою жизнь ни с одним подобным случаем. Да вы присядьте, я вам расскажу подробнее. Существует два типа природной мумификации трупов. Первый может произойти, когда умерший был худой, тогда возможно усыхание всех его тканей. Во втором случае, если человек при жизни был полным, происходит так называемое жиро-восковое омыление. И в том, и в другом варианте останки не подвергаются гниению, и могут храниться вечно! Но я не понимаю, чем вызван ваш интерес?

— Я недавно разбирал свои вещи и случайно обнаружил среди них мумию, — флегматично пояснил Стефан. — Судя по данному вами описанию, она относится к первому типу — труп по непонятным причинам усох. И вот теперь не знаю, что мне с ней делать. И выбросить жалко, и девать ее некуда. Как вы думаете, дорого она может стоить? Может, припрятать ее до лучших времен, а после войны продать коллекционеру или же пристроить в музей?

У Менгеле просто отвисла челюсть, взгляд его заметался, руки алчно затряслись.

— Вам нужно непременно передать ее мне для медицинских исследований! — пронзительно вскрикнул он. — Вы просто обязаны!

— Не думаю, что я вам чем-то обязан, — пожал плечами Стефан, — а от науки я очень далек. Что возьмешь с солдафона? Мне все же представляется гораздо более заманчивой мысль выставить ее на аукцион и попытаться продать.

— Победа великого Рейха не за горами, скоро мы все станем очень богатыми людьми! — продолжал горячиться Менгеле. — Пристало ли офицеру Рейха торговать мумиями?

— А зачем она вам? — с притворным равнодушием откликнулся Стефан. — У нее ведь нет близнеца…

— А где вы ее взяли? Скажите! Это же был узник?

— Нашел у себя в подвале среди прочего хлама. И знаете, с помощью логического анализа, учитывая, что она облачена в полосатую робу, я пришел к умозаключению, что это действительно был узник.

— Краузе, вы меня сведете с ума, — простонал доктор. — Хорошо, сколько вы за нее хотите? Только много не просите. Мои личные средства крайне ограничены и все уходят на научные эксперименты.

Стефан усмехнулся, он не сомневался, что Менгеле рвал ртом и жопой везде, где мог, в том числе и из дотаций, которые ему предоставлялись государством на проведение его садистских опытов над людьми.

— Да мне особенно ничего и не нужно, — он с трудом выдавил из себя одну из своих очаровательных улыбок. — Просто вы раз и навсегда забудете о несчастных Вальдах, к тому же они, как оказалось, вовсе и не близнецы. И еще всего один вопрос. Ваша старшая медсестра, фройляйн Гретхен, отправляется на днях на фронт? Кого вы думаете назначить на ее место?

Менгеле пристально сверлил офицера своими злобными, заплывшими жиром, глазками, а потом, смекнув в чем дело, твердо заявил:

— Разумеется, фройляйн Анхен! Без сомнения, именно она самая компетентная из тех сестер, которые остались в моем распоряжении.

— Нельзя было принять более лучшего решения! — удовлетворенно кивнул ему Стефан. — Так я могу пойти ее поздравить?

— Разумеется. Когда вы передадите мне мою мумию?

— Эх… — вздохнул Стефан. — Честное слово, мне жаль с ней расставаться, ведь я уже так к ней привык… Она стала частью интерьера моей гостиной. Я даже иногда беседую с ней, и мне кажется, что она меня слышит и все понимает…

— Не забудьте пить лекарства, которые я вам прописал, — бдительно напомнил Менгеле. — От них вам должно стать значительно легче.

— Постараюсь. Спасибо за консультацию, уважаемый доктор. Сегодня вечером мой адъютант привезет вам вашу мумию. Хоть мне и будет ее не хватать, но чего не сделаешь для науки и для вас лично!

Стефан распрощался с доктором и, сияя улыбкой, оставив шокированного Менгеле на грани инфаркта, быстро покинул его кабинет и направился на поиски Анхен.

Девушка оказалась на своем рабочем месте — на посту в одном из отделений. Увидев офицера, она поднялась со стула и заулыбалась, однако глаза ее смотрели пытливо и встревоженно.

— Поздравляю, — шепнул ей Стефан, сжимая горячей ладонью ее тонкие пальцы, — с повышением. Ты теперь старшая медсестра.

Анхен изумленно вскрикнула и посмотрела на него с немым обожанием. Итак, она не отправлялась на фронт, а оставалась здесь, и ее даже повысили! Стефан же млел, купаясь в лучах сияющего взгляда ее голубых глаз.

— Спасибо, — сдержанно ответила она.

— Не знаешь, — все так же тихо продолжал он, — когда могут выписать нашего господина коменданта?