— Не понимаю, почему мы должны заниматься этим так основательно. Очень мило, что ты хочешь почаще видеться с нами, но не могут же все быть такими религиозными, как ты, Сидни.

— Подчас я чувствую, что недостаточно религиозен, но теперь речь не обо мне.

Картрайт отошел к стойке, чтобы заказать напитки. Впервые со времени свой помолвки Аманда осталась наедине с Сидни и поспешила заручиться его одобрением своего выбора.

— Он замечательный, правда?

— Безусловно, очень умен, — ответил Сидни. — Оригинальный выбор.

— А ты ожидал, что я выйду замуж за какого-нибудь богатенького из моих приятелей, которых ты всех подряд зачисляешь в тупицы?

— Я ничего не ожидал. Но ты нас всех удивила. Надеюсь, вы будете счастливы.

— Спасибо, что одобряешь.

— Мне кажется, Аманда, ты очень спешишь.

— Я не беременна, если ты на это намекаешь.

— Нет. Дело в ином.

— В чем? Ты что-то недоговариваешь.

— Вы хорошо узнали друг друга? Ты познакомилась с его родными и друзьями? Поняла, что у него в голове? Не было ли у него других женщин? Чего он ждет от отношений?

— Боже милостивый, Сидни! Столько вопросов — сразу не ответишь! Мы любим друг друга. Разве этого недостаточно?

— Я всегда считал, что для любви должны быть прочные основания. И прежде чем вступать в брак, необходимо убедиться, что они надежны.

Аманда видела, что Тони уже расплачивается за напитки и вот-вот вернется к ним.

— Сидни, все-таки странно, что ты раздаешь советы, как вести себя в браке, а сам не женат.

— Я правильно оцениваю свои скромные возможности.

— Думаю, скоро ты их расширишь. — Тон Аманды стал шаловливым. — Мы с Тони планируем через год или два посетить Германию.

— Ты рассказывала ему о Хильдегарде?

— Должна же я была убедить его, что ты мужчина с сердцем в нужном месте. — Вернувшийся с напитками Картрайт улыбнулся. — Он решил, что ты педик. — Аманда с обожанием посмотрела на жениха: — Правда, любимый?

Сидни нуждался в совете своего приятеля Джорджа Китинга, но когда они в очередной раз собрались поиграть в «Орле» в триктрак, тот оказался не в духе. У его старшей дочери Мэгги появился первый ухажер, и инспектор прилагал все усилия, чтобы с этим смириться.

— Ее детство закончилось, — жаловался он. — Мэгги больше не моя малышка. Хорошо бы ей снова было семь лет.

— Не в наших силах остановить время. Через год или два вы будете так же друг друга любить. И навсегда останетесь для нее отцом.

— Я больше не имею на нее влияния. Только и твердит: Дэви, Дэви, Дэви…

— Чем он занимается?

— Ничем таким, что могло бы приносить деньги. Хочет стать поп-звездой. Они попросили у меня денег на поездку в Ливерпуль. Ведь там заваривается вся эта музыкальная каша. Ей только шестнадцать лет, и я ответил «нет». Они хоть соображают, к чему это все может привести?

— Вы же не хотите, чтобы дочь убежала от вас? А она может это сделать.

— Предлагаете, чтобы я согласился и со всем смирился?

— Предлагаю не ссориться с ней — это не одно и то же. Ваша дочь зависит от вас больше, чем готова признать на людях или отцу. Старайтесь не возмущаться, будьте терпеливы. В конце концов, дети всегда возвращаются.

— Откуда вам это известно?

— У меня есть сестра.

— Та, что делит квартиру с мисс Кендалл? Как она, кстати?

— Вот о ней я и хотел поговорить.

Пока Сидни объяснял ситуацию, Китинг внимательно слушал. А когда допил пинту пива и принялся за вторую, произнес:

— Хорошо бы поговорить с родителями мисс Кендалл, выяснить, что они думают о Картрайте. Ни один отец не одобрит полностью выбора своей дочери, поэтому, если у него есть хоть капля здравого смысла, он не отдаст все деньги, а частично придержит. Вы знакомы с его адвокатом?

— Не думаю, что вправе заниматься финансами их семьи.

— А теперь представьте, что ее отец умирает. Или оба родителя. Например, погибают в автокатастрофе.

— Вы же не хотите сказать, что это часть преступного замысла?

— Разумеется, нет. Хотя…

— Вы становитесь еще более подозрительным, чем я.

— Подозрительность — основа полицейского сыска. Никому не доверяй, ничего не принимай на веру, все проверяй. И еще деньги — они непременно где-нибудь вылезут. Вы можете узнать у старика, сколько он собирается отстегнуть дочери после свадьбы (этот пункт часто оговаривается отдельной строкой) и сколько намерен придержать? Спросите насчет завещания: написал ли он его и видели ли дети данный документ? Ведь, насколько я знаю, у мисс Кендалл есть брат.

— Он женился на разведенной женщине и находится в немилости у родителей.

— И в силу этого лишен наследства? Было бы неплохо выяснить, является ли мисс Кендалл единственной наследницей и во сколько оценивается состояние сэра Сэсила.

— Скорее всего, он миллионер, — ответил Сидни. — У них большой дом в Челси и еще один в Монте-Карло.

— Хорошо бы узнать, сколько может потребоваться денег, чтобы построить научную лабораторию и финансово обеспечить уже имеющуюся жену.

— Деликатный вопрос.

— Полиция помогла бы.

— Очень любезно с вашей стороны, однако я не стану вас привлекать. Это дело лондонское, а у вас и здесь хватает хлопот.

— Да, так, Сидни, но мне очень нравится мисс Кендалл, и я не хочу, чтобы кто-то погубил ее жизнь.

— Погубил? Не слишком ли сильно сказано?

— Если Картрайт охотится за ее деньгами, если он уже женат, а сам прожженный негодяй, нам необходимо навести кое-какие справки.

Сидни тронула горячность приятеля, но вызвала беспокойство предложенная тактика. Сумеет ли он убедить Аманду, что она поступает опрометчиво, или его подозрения по поводу мотивов ученого ошибочны? Когда невеста и жених придут в следующий раз в приходской дом, надо будет их как следует расспросить. Он поведет разговор о будущей совместной жизни и воспользуется этой темой, чтобы задать вопрос, как они планируют вести общие финансовые дела.

— Ключевые слова, — начал Сидни, — «совместное пользование». Вступив в брак, двое становятся единым целым, но это новое единство должно сочетать в себе лучшее, что имеется в каждом из вас.

Аманда не желала откровенничать и отшучивалась:

— Моя внешность и его мозги — отличные составляющие.

— Я имел в виду иное.

— Можем по-другому, — добавил Картрайт, — моя внешность и ее мозги. — Ему явно наскучила их беседа.

— Речь идет о взаимопонимании. У вас должны быть общие ценности, общие этические представления, взгляды на жизнь.

— Что ты понимаешь под словом «общие»? Одним миром мазанные? — нервно рассмеялась Аманда.

— Сейчас не время балагурить. Женитьба — серьезный шаг. Вступая в брак, вы признаете Божью к вам любовь и любовь друг к другу. Это предполагает, что каждый из вас становится менее себялюбивым и в первую очередь думает о другом.

— Понимаю, — ответил Картрайт, — будем действовать единой командой. Жить в общем доме, иметь общие мысли и взгляды. Сваливать все в один горшок, чтобы получился брачный суп.

— Именно. В идеале у вас не должно быть друг от друга секретов. — Сидни старательно избегал упоминаний о деньгах — ждал, чтобы кто-нибудь из собеседников затронул эту тему. О деньгах заговорила Аманда:

— О финансах я не беспокоюсь. — Она повернулась к жениху: — Все, что есть у меня, будет твоим.

— Аналогично, — кивнул Картрайт.

Сидни подумал, что будущий муж Аманды мог бы сделать над собой усилие и быть немного более романтичным. Придумал бы что-нибудь получше этого «аналогично». Он в упор посмотрел на собеседников.

— Вы в курсе, что Аманда богата?

— Да.

— Деньги могут по-разному влиять на брак.

— По-моему, их лучше иметь, чем не иметь.

— И ты, Аманда, не отказываешься ими делиться?

Картрайт не дал невесте ответить:

— Я не иждивенец и сам зарабатываю на жизнь.

— Я вовсе не хотел сказать, что вы иждивенец. Но иногда мужчины чувствуют себя уязвленными, если у жены денег больше, чем у них.