— Не замерзнешь? — внезапность вопроса заставила меня встрепенуться
— А ты? — не поднимая на него глаз.
— Это забота? — снова застал врасплох. Он по-другому вообще умеет общаться? Это не забота, в данной ситуации я ляпнула это, чтоб просто ляпнуть. Не подумав даже. Но ведь ему это знать не обязательно. — Ладно, проехали. — неужели он понял, что поставил меня в неловкую ситуацию. — Ты меня ненавидишь? — почему-то вопрос прозвучал, как утверждение и заставил меня усмехнуться.
— Не за что?
— Наоборот: столько причин. Какую именно выбрала?
Какую именно выбрала, чтоб ненавидеть? А никакую. Не смогла ненавидеть, как не пыталась. Злиться, обижаться — да. Но не больше.
— Ненависть отравляет душу.
— Мою или твою?
— В данной ситуации ничью, так как ее нет. — Женя удивился, это я заметила даже боковым зрением.
— Зачем ты просила тебя поцеловать?
— Нужно было понять кое-что.
— Что тебя от меня не тошнит?
— Да, типо того. — слукавила, но не говорить же, что я хочу сравнить ощущения. Ну слишком это цинично.
— Паш, нам все-таки нужно поговорить.
— А до этого мы что делали?
— Ну, не строй из себя дурочку. Ты же прекрасно понимаешь.
Понимаю, но пока к этому разговору я не готова. И поэтому " строить дурочку" — лучшее, что я могу сделать в этой ситуации.
— Скоро будет звонок.
— Хорошо, не сейчас. Давай, я приеду после пар?
Какой же неугомонный он. И как теперь сдерживать его натиск? Какими правдами и неправдами?
— После пар иду в спортзал.
— Я так понимаю, время ещё не пришло.
О Боги, он понял! Серьёзно понял?
— Не пришло, — подтверждаю его слова.
— Хорошо, я подожду. — Женя встаёт.
— Жень, — окликаю его, когда он уже направляется в сторону универа.
— М?
— Зачем тебе это? Чего ты ждёшь от разговора?
Этот вопрос актуален. Мне нужно знать, на что он надеется. Вдруг, он просто хочет исповедоваться, а я тут ломаю голову о возможности нашего будущего…
— Ты нужна мне. — получилось слишком откровенно, глядя в глаза.
Холодок пробежал вдоль хребта, поднимая армию мурашек. Пульс участился, а влажный воздух стало ещё сложнее вдыхать. Он ждёт меня какого-то ответа? Да, наверно ждёт.
Кивок.
Ответила. Просто мастер выхода из неловких ситуаций. Женя натянуто улыбнулся и ушёл.
Выдохнуть я могла лишь, когда его фигура скрылась за дверьми универа.
Ну вот, все было не так уж плохо, кроме того, что я не могу разобраться в себе. И с каждым разговором с ним, дело все запутаннее.
Оставшийся день прошёл без конфузов. Скоро привыкну уже к спокойствию. Хотя… С моей — то удачей — привыкать не придётся.
Из универа вышла сама, Стася с Ильей укатили куда-то ещё после второй пары, откровенно забив на учебу.
— Павлин, — машинально обернулась на своё имя. Данияр шёл ко мне со стороны парковки. — Давай, подвезу? — предложил он, когда был уже достаточно близко.
— Не стоит, я дойду.
— Брось, это ничего не значит. По-дружески. И вообще, друзья друг от друга не шарахаются.
— Я не…
— Значит едем?
— Хорошо, — сдаюсь под напором Дана.
Мы идём к парковке. И когда до машины остаётся пару шагов, ещё одно громкое произношение моего имени заставляет меня остановиться.
И даже позвавшего меня я узнала сразу. Выдохнула, обернулась и ждала… Да, ничего не ждала! Не знаю чего вообще ожидать…
Самойлов шёл с грозным видом, не предвещавшего ничего хорошего.
— Только не провоцируй, — успела я попросить Дана, до того, как Женя подошёл.
— Паш, нам нужно поговорить, — ничего нового он не сказал.
— Сейчас?
— Да.
— Время не пришло, — напоминаю я.
— Не об этом.
— Тогда о чем? — не понимаю я.
— Может отойдём? — он кинул небрежный взгляд на Дана.
— Думаю, это ни к чему.
— Ладно, — пожал плечами Женя. — В общем, мне звонила мама, — он слегка замялся, что крайне не свойственно ему. — Паш, тетя Люба… она…
— Что с ней? — цепляюсь в плечи к Жене, заставляя его смотреть на меня. — Что?!
— У неё сердечный приступ.
Оглашающая тишина. Он что-то говорит, к нам подходит Дан, но я не могу различить слов, все сливается в один поток шума.
У бабушки приступ. А она сейчас одна. Возможно, никого не было рядом, когда она… Мое тело словно пробивает током, от мысли…
— Паш, — Женя тряхнул меня за плечи, — позвони родителям.
— Да, точно, — отмираю я. Начинаю судорожно искать телефон по карманам. Нахожу в куртке и дрожащими руками пытаюсь набрать номер мамы. Удаётся не с первого раза, но все-таки удаётся.
— Да, Павлиночка, — мама отвечает почти сразу.
— Мам, бабушка в больнице, — дрожащим голосом выпаливаю я. Потом слезы подступают, дальше говорить я просто не могу.
Женя забирает у меня телефон, что-то объясняет маме, мое плечо сжимает рука, Дана.
— Поехали, — Женя убирает телефон и берет меня за руку.
— Куда?
— В больницу.
— Да, да, — киваю я. Потом вспоминаю о Дане. Он понимающе кивает.
Женя ведёт меня к машине, сажает меня на переднее сиденье, затем мы плавно выезжаем из парковки.
— Что сказала мама?
— Они скоро приедут. — отвечает Женя, не отводя глаз от дороги.
— Откуда ты узнал? — успокоившись начинаю задавать вопросы, всплывающие в голове.
— Мама позвонила. Это они с отцом отвезли тетю Любу в больницу.
Больше говорить ничего не хотелось. Хотелось поскорее увидеть бабушку и удостовериться, что с ней все хорошо.
Пока мы ехали, я успела миллион раз подумать о том, сколько раз я могла позвонить бабушке, сколько раз могла сказать, что люблю ее, сколько раз могла услышать ее ласкающее "пышечка".
Но почему-то не думала, что это так важно. Пока не ощутила, что могу в один миг лишиться всего.
А ведь, может, если бы я чаще звонила, то она бы рассказала о том, что болит сердце. Или то чувствует себя плохо. Хотя, бабушка ведь не стала бы жаловаться, но я бы итак все поняла. По голосу, по вздоху, по интонации. Поняла бы непременно. И может бы даже смогла убедить ее, что ей лучше приехать и пожить некоторое время у нас.
Я могла бы столько раз набрать ее номер, вместо того, чтоб читать, гулять или просто плакать в подушку. Могла, но не сделала. Посчитала, что впереди еще столько времени, отведенного на разговоры.
Только ведь, времени может оказаться не так много, как ты думаешь.
Судьба не благосклонна к людям, считающим, что у них в запасе целая жизнь.
Один день и того, с кого начинается твой день — может не стать. Будь это бабушка, родители, друзья — не важно. Важно то, что если когда-то это случится, то жалеть всю жизнь вы будете об одном: что не успели сказать то, что откладывали на завтра.
Дорога заняла почти три часа. Три часа молчания, нервных потираний ладоней, шумных вздохов и подавления слез.
Женя припарковал машину недалеко от больницы. Шли мы так же безмолвно.
У входа нас встретила тетя Маша, крепко обняв меня, повела нас к палате.
— Не переживай, врач сказал, что все хорошо. Она поправится.
Кивнула. На большее меня не хватило. Хотя стоит поблагодарить, за то, что привезли ее в больницу, не бросили, но я не могу. Горло скованно слезами, порывавшимися то и дело выплеснуться наружу.
Мы присели на скамейку и стали ждать родителей и лечащего врача.
Тетя Маша что-то щебетала о том, какая она у нас молодец, что она скоро поправится, что вообще бабушка — эталон сильной и мудрой женщины.
Я кивала, особо не слушала, но не хотела показаться грубой.
Опустила взгляд, Женя держит меня за руку, поглаживая своим большим пальцем мои костяшки. Давно ли? Не знаю. Мне сейчас вообще кажется, что мое тело не принадлежит мне. Оно все натянуто, как гитарная струна.
Хоть они все и твердят, что все хорошо, мне нужно увидеть ее.
Нужно, чтоб сказать, что люблю ее.
Через полчаса приехали родители. Они были не такие растерянные, как я. Смогли поблагодарить Самойловых, добиться встречи с врачом, узнать какие лекарства нужны и все прочее. А я оставалась немым участником этой сцены.
