Тем не менее, коли звонить в Москву было уже поздно, в самый раз поискать в интернете информацию о компании, куда я хотел пойти работать…
* * *
Если бы не рекомендация старика, я бы в эту компанию даже не сунулся. Кроме кое-как индексируемого названия, вычленить в интернете значимую информацию о ней почему-то оказалось крайне проблематично. Если золотой рудник «Сосновый», где работал Серега, ещё немного светился в сети, то делал это практически без всякой привязки к своему владельцу. Или владельцам.
Интернет-сайт у компании отсутствовал. Упомянутый дядей Серегой сайт germes.rekruting.com, найденный после пятнадцати минут поисков, матерщины и пары неудачных звонков в тайгу, оказался сайтом банального рекрутингового агентства. Отнюдь не отдела кадров золотодобывающей компании. При этом наличие в адресе транслитерации rekruting, вместо расово правильного английского recruiting, откровенно ставило вопрос ребром – куда я вообще лезу.
Студент-двоечник на центральных ролях в IT-отделе солидного предприятия почему-то не вырисовывался. Притом что чувак на заставке «Гермес-Рекрутинг», одетый в одни только украшенные перьями сандалии, целился мне в глаз с экрана своим микроскопическим половым органом даже не знаково, а – я бы сказал – подозрительно агрессивно.
У данного предприятия были все признаки говнофирмочки, из которой всякие дурачки годами выдавливают свою зарплату. Однако старый с его купленной сыну квартирой и нулевым корейским джипом в гараже был живым тому опровержением. Исходя из последнего, можно было предполагать обратный вариант. Владельцы – настолько серьезные люди, что вкладывать деньги в золотодобычу предпочитают без лишнего внимания и не экономя по мелочам.
«Эйчар», поднявший телефонную трубку, действовал вельми деловито, первым делом уточнив у меня, с чьей подачи я избрал такой вариант трудоустройства в «Голден Гермес», и не поддерживал разговор, пока не произвел проверку. Рекомендация деда у него к этому времени уже была. Далее я сбросил ему свою почту, куда поступил бланк крайне подробной анкеты, включая автобиографию и список сканов прилагающейся к ней документации. Круг подозреваемых нашей встающей с колен России, которые могут вкладывать деньги в золотодобычу данного предприятия, от такого приема очерчивался довольно определенно. Как, впрочем, и мысль, что топить рыло в их конкретные личности и вообще секреты корпорации в будущем, безусловно, будет крайне неосторожно.
В квитанции о получении отправленных документов была одна фраза: «Ждите, мы вам сообщим». Письмо с вызовом на собеседование, со схемой маршрута, адресом забронированного хостела и даже приложенными электронными билетами до Москвы пришло на третьей неделе ожидания.
Еще через четверо суток я вылетел в Москву…
* * *
С будущими коллегами я познакомился в ночлежке. В комнате дремали на нерасстеленных кроватях огрузневший с возрастом широкоплечий мужик со следами застарелых ожогов на левой половине лица и атлетического сложения парень лет двадцати двух, имевший с ним несомненное портретное сходство. На столе у окна лежала приоткрытая папка с документами, из которой торчал угол распечатанной маршрутной схемы. Точно такой же, как была у меня.
– Не на собеседование в одну мутную фирму прикатили?
Мужик сбросил дрему и сел на кровати, сунув мне руку для рукопожатия:
– Николай.
– Сергей.
– Если говоришь про «Гермес», тогда да.
Я сунул сумку под кровать и сыграл в капитана Очевидность, пока Николай, потянувшись, включал чайник.
– Если целую партию на собеседование собирают, то не одни мы там будем?
Также проснувшийся парень вступил в разговор:
– Не, этот хостел весь нашим братом забит.
Мужик добавил:
– У кадровиков с гостиницей договор, когда народ набирают, его всегда сюда селят.
Я сделал стойку, Николай определённо знал про эту фирму куда больше, чем я.
– А ты откуда это знаешь? Работал в фирме раньше?
Мужик усмехнулся.
– Я и сейчас работаю. Место работы решил сменить и сына в нашу мутную контору затянуть.
Познакомились и с Николаевым сыном Иваном. Я продолжил расспросы.
– Место получше приметил? А без Москвы никак?
Николай любопытство воспринял как должное.
– При смене подразделения – никак. Только после собеседования с куратором.
– Гы… народ прямо как в охрану Путина набирают.
Оба родственника на мои слова дружно хмыкнули.
– Ты это, конечно, сильно сказал, но где-то так оно и есть. Говорят, отсев на собеседовании установлен в тридцать процентов. Мало нам психолога, еще и РПН, коли морда не понравилась, сразу режет.
Я непритворно заинтересовался:
– И чего так? Ваша вахта – это же не филиал отряда космонавтов?
Николай уже откровенно засмеялся.
– Но очень старается им стать. – И тут же убрал улыбку. – Все правильно делают. Первая моя фирма, где на вахтах лодырей, лоботрясов, алкашни и бешеных росомах не попадалось. С подбором кадров в «Гермесе» все в порядке. Если на слово поверишь. Пройдешь куратора – сам всё увидишь. – И тут же деловито уточнил: – Насчет синевы не сильно падок?
Я безразлично развел руками:
– Пивка под настроение не прочь, водочка тоже бывает, но свою норму знаю.
– Это хорошо… Любителей синьки у нас не держат.
– И рекомендовавших их тоже?
Николай спокойно согласился:
– Да, так и есть. Ты, я так вижу, уже предупрежден.
Я кивнул. Николай продолжил:
– Жестко, но тоже правильно. Сейчас не социализм. Я на вахту еду деньги зарабатывать, а не за дармоедов работать. Каждый должен сам свою краюху отрабатывать.
Тема себя исчерпывала, и я предпочел перевести разговор. Психологический портрет собеседника у меня уже сложился.
– Куда набирают, не в курсе?
Николай снова остро на меня глянул и скривился в ухмылке:
– Слухи разное доносят. Сплетничать не буду. Если повезет, нам как раз сегодня и расскажут.
Разговор прервался, на чайном столике вскипел чайник, потом следовало успеть помыться, побриться и позавтракать, впереди был весьма напряженный день.
* * *
За столом кабинета, куда меня пригласили на собеседование, сидели двое в хороших костюмах с открытыми папками перед собой. Первым был сухощавый мужчина в возрасте, которого я, едва глянув, определил тем самым куратором проекта, которым меня в хостеле пугали. Вторым была матерая такая оперская рожа, от которой за версту несло службой безопасности и полковничьими примерно погонами висящего в шкафу старого кителя. Цвет кителя беглым взглядом не определялся. Пред их очами в очереди я был шестым.
– Здравствуйте. Седых, Сергей Алексеевич, на собеседование прибыл.
РПН, он же руководитель по направлению, и безопасник переглянулись. РПН кивнул в сторону стоящего перед ними стула.
– Присаживайтесь. – Оба зашелестели моими бумажками.
Я ждал.
– Итак, Сергей Алексеевич. Вы хотите устроиться к нам в компанию на должность…
Я закончил за него фразу:
– Водителя.
– Простите, а почему, с вашей биографией, вас интересует именно эта должность, а не допустим сотрудника службы безопасности компании?
– Потому что мне нравится эта работа, а веревка на шлагбауме – нет.
Наблюдающий за мной безопасник на секунду скривил губы в подобии улыбки:
– У нас нет веревок на шлагбауме, везде одни кнопки и видеонаблюдение.
Я равнодушно пожал плечами.
– Без разницы. Тут имеет значение ещё и денежный вопрос. Водители хотя и работают, но всегда больше получают.
Куратор улыбнулся, видимо, мой спокойный ответ ему понравился.
– И вы считаете, что ваша квалификация позволяет вам занять данную должность?
– Безусловно.
– Не объясните нам почему?
Вздохнув, я начал вспоминать ранее подготовленную речь.
– На контракте первые четыре года я был водителем, командиром автомобильного отделения и заместителем командира взвода, далее два года – старшиной ремроты. За это время получил опыт вождения, эксплуатации и ремонта большинства типов автомобилей, имеющихся в Российской армии, и значительной части гусеничной техники. В дальнейшем стал командиром ремонтного взвода, с этой должности ушел на пенсию. Навыков управления автотранспортом не терял, постоянно использовал личный автомобиль. Периодически – грузовики «Урал» и «КамАЗ» разных марок, до шаланд и четырехосных артиллерийских тягачей включительно. Имею устойчивые навыки вождения бронированной гусеничной техники. В основном МТЛБ[2]. Все водительские категории, кроме автобусных, открыты.
