И, как ни странно, они находят общий язык довольно просто. Как и ожидалось, Стив действительно довольно морален и правилен, но тем не менее он смеется вместе с Локи, когда тот рассказывает о том, как сегодня успел набить морду Малекита.

Когда на кухню заглядывает Баки и говорит, что им пора, у Стива уже есть номер Локи, а у Локи — Стива.

Провожая друга к двери, мальчишка предлагает как-нибудь встретиться еще раз, сходить куда-нибудь. Роджерс с восторженным блеском в глазах соглашается.

— И кстати, Баки тоже хотел кое-что сказать… — они уже полностью одетые стоят на пороге. Услышав свое имя, Барнс тут же чуть кривится. Молчит.

Локи непонимающе хмурится, зачем-то оборачивается на Тора, но тот лишь пожимает плечами, мол, не мое дело. Мальчишка снова смотрит на парочку друзей.

Только после нескольких незаметных тычков от Стива, Баки, наконец, говорит:

— Я хотел бы извиниться за то, что не разобравшись в ситуации ударил тебя. Больше такого не повторится. — он безэмоционально смотрит Локи в глаза, и тот в ответ вдруг некрасиво усмехается.

Так вот оно что… Его догадки оправдываются. Стив пришел не один не просто так.

В кухне начинает звонить его телефон.

— Прошу простить… — он уже делает первые шаги к проходу, но все еще не отпускает взгляда Барнса. Замирает на границе с кухней. — И да, я на тебя не в обиде, но, если такое повторится, я просто сожгу твой дом. А затем и тебя тоже.

Он растягивает губы в оскале, якобы совестно пожимает плечами и скрывается за углом. Пока идет к телефону, из коридора не раздается ни звука.

Как бы там ни было, никому не позволено безнаказанно бить его. Даже, якобы ужасному и чертовски опасному, Джеймсу Бьюкенену Барнсу…

Взяв трубку, Локи поджимает губы и, не успев что-либо сказать, довольно долго слушает, как на том конце злится Фригга. Он пытается вставить какие-нибудь заверения, что с ним все в порядке, что нога не болит и дышится тоже хорошо, но ничего не выходит.

Спустя десяток минут женщина, наконец, немного остывает и резкой беспрекословной фразой сажает его под домашний арест на неделю.

Вздохнув, Локи соглашается, извиняется, снова извиняется, а затем говорит о том, что только что заходил Роджерс и что с ним все в порядке…

Но попытка перевести тему проваливается. Фригга устало вздыхает, обещая обсудить это все снова, вечером, и кладет трубку.

Борясь с желанием бросить телефон в стену, Локи проводит рукой по волосам и откладывает его на столешницу. Развернувшись к ней спиной, опирается.

— Мама?.. — Тор сидит за столом, пьет чай и что-то смотрит в телефоне. На Локи даже глаз не поднимает.

— Да. Я, кажется, расстроил ее… — мальчишка жмурится, фыркает. Снова вздыхает.

— Под домашний арест засадила?..

— Ага.

— Значит расстроил. — Тор пожимает плечами. Делает вид, будто безучастен, но по дергающейся ноге и барабанящем стол пальцам, Локи понимает, что парень напряжен. Даже очень.

И сжав челюсти, он решает не помогать Тору с этим. Пусть сам делает, что хочет. Хоть нафиг идет…

— О, ну, спасибо, что пояснил!.. — вскинувшись, мальчишка подхватывает мобильник и быстро идет к выходу из кухни.

— Локи, я не хотел!.. — парень вдруг дергается, но так и не договаривает. Даже сам не понимает, чего именно не хотел. Говорить правду?..

Спустя пару мгновений сверху раздается звук захлопнутой двери. Тор молча закрывает глаза и откидывается на спинку стула.

+++

Дни тянутся за днями. Медленно.

Фригга сдерживает обещание и действительно оставляет его под домашним арестом. Правда, так сильно больше не кричит. Лишь спокойно объясняет, что Локи заставил ее поволноваться и что она действительно беспокоится за него…

Пообещав больше не делать таких глупостей, мальчишка дожидается пока она уйдет из его комнаты, а затем скуривает полпачки. Отказывается соглашаться с тем фактом, что чувствует себя виноватым, что совесть давит…

Почти всю первую неделю он действительно проводит в своей комнате. Пару раз приходит Ванда, они либо устраивают киночасы, либо ищут всякие интересные штуки в интернете.

Когда первая неделя проходит, он начинает гулять, но тоже отчего-то только с Вандой. Пару раз они выбираются в боулинг, пару раз на шопинг.

И последнее он теперь почти что ненавидит, потому что до сих пор не понимает, как можно потратить около полдюжины тысяч на одежду. И это при том, что ее у него в принципе достаточно. Так же при том, что он как бы парень, а не школьница-шмотница!..

Но зато теперь у него есть великолепные ковбойские сапоги, узкие синие джинсы и белая рубашка с джинсовой жилеткой. Зато теперь он уже не сможет отвертеться от похода на «Монстро-пати»…

Дни тянутся за днями, Тор тянется к нему, а Локи тянется в полностью противоположную сторону.

Не из-за каких-нибудь обид или очередной ссоры, а просто… Просто потому что ему хочется.

Хочется смотреть, как Тор тщетно пытается, как переступает через, что бы у него там ни было, и зовёт гулять/играть в приставку/просто провести время вместе…

Хочется следить за тем, как уголки его губ опускаются, как руки сжимаются в кулаки, а сердце, скорее всего, болезненно ноет…

В такие моменты он чувствует себя чуточку отомщенным. Не менее несчастным, но хотя бы… Хотя бы.

Как ни странно, но благодаря кое-кому он думает о Торе меньше и реже чем мог бы.

Благодаря тому, кого ненавидит больше всех.

И хотя Ванда помогла ему обрести над собой контроль, помогла успокоиться в тот день, что после пожара, подозрения все равно так и не оставили его. С каждым днем, с каждым его мигом он становился все напряженнее.

Просыпаясь посреди ночи, теряя аппетит с каждым приемом пищи все сильнее, все чаще замечая как руки изредка трясутся… Локи понимал, что такими темпами, накручивая себя и загоняясь, долго не продержится.

— Ты мог бы сходить к Тони, знаешь… — Ванда закидывает в рот пару шариков попкорна и ерзает в кресле. Смотрит на выключающего звук на телефоне мальчишку.

— Не имею желания разговаривать об этом сейчас. — он каменеет, медленно поднимает голову. Тут же получает шариком попкорна по носу.

— Не будь букой, Локи, я просто предлагаю. Пьетро говорит, что он тот еще хакер и может хоть сам архив Пентагона взломать, если потребуется. Ты просто… — она отпивает колы, оглядывает полупустой зал. Свет медленно начинает выключаться.

— Фильм начинается. — Локи откладывает рюкзак и зарывается пальцами в стаканчик с попкорном. Ванда хлопает его по руке и указывает на его стаканчик. Договаривает:

— Ты же знаешь, где держат твоего отца?..

Мальчишка не отвечает. Включается первые рекламный ролик, свет окончательно гаснет.

Больше подобных разговоров Ванда не заводит. И он сам не заводит тоже.

Но зато думает об этом постоянно.

На самом деле воспоминания о том судебном процессе, на котором его «папочке» вынесли приговор, уже почти стерлись из его памяти. Тогда ему было шесть, его мать только месяц как пропала, а психика была, мягко говоря, нестабильна.

Единственное, в чем он уверен, это присутствие радости от поимки Лафея.

А вот тюрьма, в которую его отправили… Локи не знает, не помнит об этом совсем ничего.

Вообще-вообще.

И из-за этого только сильнее нервничает. К середине второй недели уже еле сдерживается чтобы не сорваться на ком-нибудь или не сделать какую-нибудь глупость.

От безысходности все-таки звонит Тони.

Друг выслушивает его проблему/просьбу/«мольбу». Некоторое время молчит.

— Варианта два. — парень сосредоточенно что-то набирает на клавиатуре на той стороне трубки. Его голос задумчив. — Либо ты достаешь документы, хотя бы название округа, в коем расположена тюрьма, либо ты не достаешь документы.

— Эмм… Ладно. Допустим я их не достаю, тогда… — Локи нервно вышагивает по комнате. На каждом втором круге косится в окно, на задний двор.

— Тогда мне нужно будет поднять архив. Тут тоже два варианта. — вздохнув, он, видимо, откидывается на спину кресла. Кожаная обивка чуть скрипит. — Либо я взламывают базу полицейского управления, что курировало твое расследование, либо не взламываю…