А мальчишка настолько ошарашен всей этой клеветой, что даже слова вымолвить не может. Только открывает рот, но…

— Доверие — это, когда работают двое. Так ты говорил… — Тор поджимает губы и делает шаг к нему.

Локи опасливо делает шажочек назад, сглатывает.

— Тор, я не… Это не…

— Ты, блять, мелкий ублюдок! — он делает ещё шаг и с силой толкает мальчишку в грудь двумя руками. Тот оступается, отшатывается и в итоге падает на задницу, больно ударяется о какой-то стул позади. — Чтобы я даже имени твоего больше не слышал рядом с собой, подкидыш.

Он бросает последний взгляд и…

Локи чувствует, как в сердце врезаются сотни иголок.

Этот взгляд — это не ненависть и желание сделать больно. Это не презрение.

Это неверие в предательство, отрицание и разочарование.

И это намного больнее.

Когда Тор выходит, Локи смаргивает. В носу неприятно колет, но он проводит рукой по волосам, сжимает челюсти и садится ровно. Сбоку раздается голос:

— Локи… — Ванда тянет к нему руку, но он делает вид, что не замечает. Резко встаёт, подхватывает рюкзак и, надев на одно плечо, подходит к окну. — Локи!..

Толпа снаружи чуть пристыженно и нервно расступается. Он в одно движение усаживается на подоконник, перекидывает ноги и выпрыгивает наружу.

Всё также в тишине, уходит.

+++

Ник закатывает глаза, слыша, как надрывается звоночек в магазине, и отодвигает ширму, выходя к кассе.

— Ты разве не должен быть в школе?.. — он осматривает бледного, похоже, замёрзшего мальчишку, хмурится.

— Здесь четыре сотни, и я бронирую тир на четыре часа. Могу накинуть ещё сотку за молчание, — он с хлопком кладёт деньги на прилавок, обкусывает губы в ожидании ответа.

— Я… Механизму нужно будет минут по пять остывать каждый час, так что… — мужчина пожимает плечами, забирая деньги.

— Пять минут я переживу, — малец некрасиво больно фыркает, поднимает прилавок.

— Четыре часа… А ты не сдохнешь от такой нагрузки-то, Мистер Л.?.. — Ник идёт по коридору, слышит шаркающие шаги позади себя.

— Я напишу тебе адрес, чтобы ты знал, куда отослать мой труп. Или, если захочешь, можешь просто на заднем дворе его закопать, говорят человеческие разлагающиеся остатки — хорошее удобрение для растений… — он говорит негромко и без угрозы, но как-то пугающе. В конце без эмоции добавляет: — Мне насрать, Ник. Полностью.

+++

Комментарий к Глава 13

Прошу прощения за задержку.

С любовью, Маленький Зяблик :*

========== Глава 14.1 ==========

+++

Постепенно погода улучшается. Не в его жизни, но хотя бы на улице…

Как и обещалось, во второй половине октября температура воздуха поднимается. Почти каждый день становится солнечным и теплым.

У него на душе тоже будто становится чуть теплее.

После случившегося в понедельник в тир Локи больше не возвращается. Всё чаще он коротает послеполуденные часы в «Сове». Помогает Сигюн с заказами, играет с Хеймдаллем в шахматы во время перерывов, проводит время болтая с новенькой официанткой, что взяли на его место после того как он уволился…

И почти каждый день Сигюн намеками или шутками пытается снова заманить его в их команду, предлагает работу. Но он лишь качает головой, фыркает и отказывается:

— Я все равно не смогу работать лучше, чем красотка, что по правую руку от меня, — он лениво косится на закатывающую глаза Дарси и, получив подзатыльник, снова фыркает.

И так раз за разом.

Не может же он сказать прямо, что не собирается разносить заказы вместе с девушкой и забирать у нее половину чаевых и часть зарплаты. Просто не хочет этого.

Тем более денег у него самого сейчас… довольно много. Больше, чем ему вообще может понадобиться.

А «Сова» — это не какое-то большое и дорогое заведение. Просто кофейня с двумя посуточными сменами, в каждой из которых один повар, один официант и один бармен. И на десять столиков этого достаточно. Также как и на небольшой общий бюджет, в котором нет места, — возможно желанному, но все же лишнему, — еще одному официанту.

И он это понимает. Поэтому и отказывается.

Раз за разом.

Зато имеет бесплатную возможность наблюдать за невероятно восхитительной командной работой.

Обе смены всегда трудятся как единый слаженный механизм. Локи замечает это находясь как внутри коллектива, — помогая подругам в зале или Хеймдаллю на кухне, — так и снаружи, — часами сидя за столиком в зале в дни другой смены.

И дело вряд ли в том, как долго работающие здесь люди знакомы, как относятся друг к другу… В кофейне будто бы действует негласный устав: каждый помогает всем и все каждому.

Заваливаясь после школы в заведение, Локи ни единожды встречал за барной стойкой Дарси или Хеймдалля, а на кухне Сигюн. И такие моменты каждый раз как бы согревали его всё больше коченеющее сердце…

С Тором они больше не разговаривали.

Он проводил время в школе, сидел на уроках, получая хорошие оценки…

Он обедал в столовой за одним столом с «братом» и постоянно обсуждал что-то с Вандой, Сэмом, Клинтом, да с кем угодно, кроме того, с кем хотелось…

Он уходил после школы в «Сову», засиживался в библиотеке или же, — если был уверен в том, что у «брата» тренировка, — занимался в зале, в подвале дома…

Он разрывался от противоречий.

Казалось, что так даже лучше. Было больше времени на книги, на учебу, на рисование. И все эти чувства… Они причиняли ему боль из-за его, будто врожденной, чрезмерной чувствительности. Поэтому такое «затишье» было почти благословением…

Казалось, что с каждым днем ему становилось все труднее дышать. Он чувствовал себя параноиком, что постоянно ищет в толпе светловолосую макушку или прислушивается к разговорам, надеясь услышать хоть какое-либо упоминание о «брате».

Вечерами он рисовал… Выделял детали, старался, а затем прикуривал от горящей бумаги с изображением красивых сильных рук.

И к концу недели он понял, что окончательно увяз в этом.

С рычанием кончая, выгибаясь на постели и вспоминая, как шершавые пальцы касались его губ, убирая крошки… Он разрывался от противоречий.

+++

Дарси оказалась очень клевой. Будучи бывшей подругой Джейн, попадая под нападки Сиф, она рассказывала ему довольно много интересного…

Например то, что Джейн впервые изменила Тору летом, на вечеринке в честь его дня рождения. Пока он веселился со своими братьями и друзьями на первом этаже их загородного дома, она трахалась с Малекитом на втором.

И, как говорит Дарси, это не было ошибкой или «пьяной осечкой». Мэл еще раньше выказывал свою симпатию, и Джейн, до поры до времени, это просто льстило, но…

В итоге вышло то, что вышло.

И, если уж быть откровенным, ему было смешно. Все эти глупые измены, подростковые драмы, неурядицы и проблемы с отношениями…

Ему было смешно, потому что почти все прочитанные им книги имели в себе «это». Кто-то кого-то предает, кто-то с кем-то ругается, кто-то кого-то игнорирует…

Да. Было смешно, потому что до этого Локи казалось, что всё «это» существует лишь обращенное в маленькие и большие печатные буквы, что сложены в слова и предложения. Всё «это» существует в твердом, либо мягком переплете.

Ведь раньше в его жизни не было такого количества эмоций и чувств. Раньше на его лице всегда была маска спокойствия и сдержанности, раньше он не смеялся/улыбался/разговаривал неделями и месяцами. Иногда поговорить было не с кем, иногда говорить попросту не хотелось потому что… Не хотелось.

Раньше он просто лавировал от одной семьи к другой, просто сбегал, просто был пойман спустя какое-то время. И так раз за разом.

Ему всегда было все равно. Всегда было плевать.

На то как приемные родители ругаются между собой/на него/на кого-то еще.

На то как его избивают/ласкают/унижают.

На то как ему делают добро или зло.

Ему просто не было дела ни до чего, кроме обучения, книг и школы. Ему не хотелось ничего, кроме как поймать за хвост возможность вырваться из этой отвратительной жизни. И он делал для этого всё, в том числе и выжигал собственные чувства.