— Тор что-то говорил обо мне? — Локи напрягается; хоть и не хочет этого, но вскидывается, внутри всё, пока что неосознанно, замирает.

— Да, сказал, что волноваться не о чем, что у него всё под контролем. Поэтому я и не влезала. Только вот… — она вдруг замирает, показывает ему указательный палец, прося чуть подождать, а затем достаёт аптечку, спустя пару секунд ставит перед мальчишкой какую-то баночку с цветастой этикеткой. — Это витаминный комплекс. Для улучшенной работы иммунной, нервной систем, хорошего настроения и кровообращения. Я пью его осенью и весной, когда становится совсем туго, накатывает депрессия… Думаю, тебе стоит попробовать.

Локи хмыкает, засовывает в рот ложку завтрака и берёт баночку, читая состав. Витамины, минералы, куча элементов небезызвестной химической таблицы… Он решает, что все указанные там вещества будут ему очень даже полезны.

— Спасибо большое, это чудесно, — он улыбается уголком губ, продолжает есть. — А, кстати, где сам Тор?..

— Внизу, занимается. Если хочешь можешь к нему потом присоединиться… — Фригга косится на часы, цокает, а затем быстро-быстро вымывает скалку и ещё некоторые приборы и щёлкает кнопкой чайника, замирает посреди кухни. — Так. Пирог на таймере, когда сам выключится, просто можешь его вытащить. Только прихватки возьми обязательно… Я пойду схожу к соседке, миссис Марпл, мы с ней уже целую неделю не виделись, — проходя мимо, она наклоняется, целует его в волосы, шепчет: — Я знала, что ты выкарабкаешься. Ты самый хороший и сильный мальчик, Локи, — Уже на выходе из кухни добавляет громче: — Вернусь через пару часов, наверное. Не шалите тут.

И уходит переодеваться наверх.

Он усмехается, некоторое время сидит, доедая, а затем насыпает ещё хлопьев, заливает их молоком и поднимается из-за стола. Забирает тарелку с собой.

Лестница под лестницей встречает его включенным светом и звуком сильных размеренных ударов. Он медленно ступает босыми стопами и на ходу засовывает в рот очередную ложку. Хлопья вкусно хрустят, а кафель неприятно холодит кожу.

Он чувствует, и ему кажется, что жизнь вдруг начинает налаживаться. Ему нравится.

Пройдя душевую и раздевалку насквозь, мальчишка останавливается в дверном проёме, выходящем в зал, и смотрит.

Тор босиком, в одних спортивных штанах кружит вокруг боксёрской груши и наносит точные, чёткие удары. Цепочка, на которой та подвешена, изредка позвякивает.

Локи опирается плечом на дверной косяк и бесстыдно пялится на то, как на спине парня перекатываются работающие мышцы, блестят капельки пота, а заметно очерченные кубики пресса то и дело напрягаются. Он съедает ещё ложку хлопьев, думая, что чужие бицепсы выглядят довольно… мило.

Ага. Именно мило.

— Наслаждаешься?.. — Тор ехидно усмехается, видя чужое всклокоченное, ещё немного сонное отражение в зеркале, и продолжает заниматься, ему нравится, как мальчишка на него смотрит.

— Возможно… — Локи неопределенно ведёт плечом, пытается отвести взгляд, парень же не уточнил, чем именно… вот он и наслаждается… хлопьями, ага. — Как долго ты занимаешься?..

— Сейчас или вообще? — он делает ещё один кружок и останавливается, снимает боксёрские перчатки, кидая их в угол комнаты, идёт следом, за полотенцем.

Локи на секунду зависает, смотря, как чужие широкие плечи потягиваются, руки заходят за спину, сплетая пальцы в замок, а штаны чуть сползают, показывая ямочки на пояснице. Промаргивается.

— Вообще. Как много часов своей жизни ты убил, чтобы добиться двух… Ах, нет. Четырех кубиков пресса… — он прищуривается, хмыкает, продолжая есть, довольно жёстко утихомиривает своё сорвавшееся в марафон сердце.

— С восьми лет плаваньем. С десяти — борьбой. С двенадцати — боксом. С тринадцати — футболом, — он пожимает плечами, утирая пот, оглядывает мальчишку, что-то мычащего со ртом полным хлопьев. — Ты выглядишь лучше… Ещё и ешь!

— Да. Похоже, выспался, — немного напрягшись, Локи отводит взгляд, доедает, ему просто нужно уточнить, ведь… — Сегодня ночью…

— Боже, да. Это было невыносимо, — Тор устало стонет, потягивается, мальчишка чуть не роняет тарелку, дёрнувшись, будто от пощёчины, но тут же качает головой и расслабляется со следующими словами «брата»: — Я ненавижу историю. Это ужас какой-то! Я сидел почти до трёх ночи, а сегодня с утра пошёл в школу и оказалось, что историк не принимает работы по выходным! Хотя мне он говорил, что может взять мой доклад в субботу… Придурок, серьёзно.

— Да уж… — Локи вздыхает, усмехается, проводя рукой по лицу, Тор не будет ничего ему предъявлять, не будет говорить, что он в долгу и, похоже, не будет издеваться, это неожиданно и странно, но… это круто. — Никто в вашей школе не любит историка, — он смотрит, как парень берёт бутылку и жадно пьёт воду, по его подбородку, кадыку стекает пара капель, мальчишка сглатывает, тут же забывая обо всём историческом, странном и неожиданном…

— Вряд ли он сам себя любит, — Тор утирает губы ладонью, так и не замечает чуть расфокусированный взгляд Локи и убирает воду назад, на ковёр, вздохнув, поднимает перчатки. — Не хочешь присоединиться?..

— А?.. — он резко выныривает из своих душных мыслей, смотрит на парня, на боксёрскую грушу, усмехнувшись, качает головой. — Нет, спасибо. Я немного не в форме…

— Ну, и ладно. Не всем же быть накачанными остолопами. Должны быть и изысканные умники… — Тор прячет взгляд, пытается отвернуться, но от зеркал никуда не деться: по его и так разгорячённой коже почти не заметно, что он краснеет, но зато очень заметно по бледному Локи, он ошарашенно пытается привести ёкнувший желудок и снова ускорившееся сердце в порядок после неожиданного комплимента. — Так что делать сегодня будешь?..

— Я… Я думаю, что пойду назад спать, — мальчишка пожимает плечами, качнув головой, его щёки всё ещё немного стыдливо пунцовые — ему неловко. — За этим, кстати, и пришёл. Точнее… Там Фригга в духовку пирог поставила, и он как бы сам выключится, но… Просто, чтобы ты знал. Потому что я ухожу спать. Вот.

— Без проблем, — Тор кивает, снова становится в стойку рядом с грушей. — Отдохни хорошенько, ладно?

— Окей, — Локи кивает, начинает пятиться, всё ещё не в силах оторвать взгляд от чужой загорелой кожи и сильной фигуры, когда заставляет себя отвернуться и, наконец, пойти к выходу, не может разобраться в нахлынувших чувствах…

Бабочки в животе прогрызают его желудок.

+++

Все выходные он спит. А когда не спит — ест. Пару раз пересёкшись с «братом» на кухне, выслушивает дурацкие шутки про «пожирателя» и что «скоро еда кончится, и им придётся прятаться». Но этот юмор настолько тёплый, что смеётся даже Фригга.

Смеётся после того, как даёт сыну подзатыльник, конечно.

В понедельник его снова одолевает лёгкая нервозность. Он обкусывает губы и заламывает пальцы, пока они с Тором едут до школы. Даже не следит за тем, чтобы хоть чуть-чуть себя контролировать, потому что…

Зачем?.. Да, он всё ещё не доверяет этому парню. Да, он не доверил бы ему и свою жизнь, и даже жизнь своих мягких игрушек, — если бы таковые были.

Но… Тор, вроде как, вытащил его полуживого из кофейни, когда был шторм; вроде как, заставлял его есть и готовил для него; вроде как, вытащил из депрессии…

И да. Он кричал. Он орал, покрывал грязью и делал больно. Он укусил, и отпечатки его зубов всё ещё виднеются на бледном плече. Вряд ли скоро сойдут. Только вот…

Локи же не дурак. Он прекрасно понимает, что Тор, — то супер добрый, то внезапно злой, — просто и сам не может определиться со своими чувствами, и злиться на него за это было бы… глупо.

Сейчас всё хорошее и всё плохое, вроде как, уравновесилось. И мальчишка не собирается пускать парню «пыль в глаза» снова, ведь единственное, как с ним можно наладить контакт — это быть, если не откровенно честным, то хотя бы не лгать.

— Что не так?.. — Тор спокойно смотрит на дорогу и не быстро ведёт джип.

Хочет протянуть руку и заставить беспокойного «брата» утихомириться, но не решается. Если тот доверился ему позапрошлой ночью, это не значит, что нужно переходить границы. У него всё ещё есть девушка.