She got blood cold as ice

У неё кровь, холодная как лёд,

and her heart made of stone

И её сердце сделано из камня.

but she keeps me alive

Но из-за неё я продолжаю жить,

she’s the beast in my bones

Она — зверь в моём скелете.

She gets everything she wants

Она получает всё, что захочет,

when she gets me alone

Когда она остаётся со мной наедине.

Bryce Fox — Horns

+++

Десять лет спустя.

Все же им нужно было завести собаку.

Тор понимает это, тормозя посреди притюремной равнины и около небольшого бронированного фургончика. Все уже здесь за исключением Пеппер: она как раз пару недель как родила и, даже если и хотела, просто не смогла приехать.

— Хей, сам мальчик с золотой ложкой подъехал!.. Да и глядите-ка, это что Ламборджини?! — Тони, стоящий снаружи, усмехается, затягивается сигаретой и приветственно вскидывает руку. Тор посмеивается гася фары, вытаскивая ключ.

— Всего лишь Мозерати, Старк, не переживай.

Они обмениваются рукопожатиями. Из открытой двери фургончика вываливаются Ванда с Пьетро, тоже приветствуют его, обнимая.

После стольких лет, — во многом не без помощи его мальчика, — они все всё ещё вместе. Встречаются, конечно, изредка, бывает раз в год всего собираются, на Новый год, но все же… Несмотря на это, они все еще дружная большая компания, где каждый готов помочь друг другу в любую минуту.

— Как дела?.. — он заглядывает внутрь фургончика, рассматривает экраны, удаленно подключенные к камерам внутреннего и наружного наблюдения, компьютеры и невероятную кучу проводов. Пьетро уже сидит за одной из клавиатур и что-то печатает, пытаясь, похоже, взломать тюремные охранные системы.

— Нормально. Нат уже напол пути, почти что у самого входа, Клинт на одном из патрульных постов в коридорах, а Сэм внутри уже почти две недели как… Локи, засранец, об этом позаботился, еще когда сел, так что…

И Тор вроде бы слышит о том, что говорит Старк, улавливает это, но… Он все еще думает над тем, что им нужно было завести собаку.

Тогда, давным-давно, лет десять назад, когда перед его поступлением они планировали их общее будущее, Локи случайно обмолвился, что был бы не прочь завести собаку и… Зря они все же этого не сделали.

Тогда его мальчику и занятие бы было в его собственное свободное время, и не так уж скучно было бы во время Торовых отъездов. Только вот, к сожалению, собаки у них так и не появилось, в отличие от командировок Тора.

Они были хоть и не такими уж частыми, как у Одина в его лучшие годы, но все же они были и… Тор уезжал.

А Локи оставался.

Собаки у них, к сожалению, не было. Зато была куча проблем, которые появлялись, как только его мальчику становилось хоть малость скучно.

Проблемы эти, конечно, потом всегда удачно рассасывались, но все же в момент своего присутствия они как бы… Мешались, что ли.

— Тор?! Ты меня вообще слушаешь? — Ванда щелкает перед его глазами пальцами и возвращает из задумчивости. Тони уже рядом с Пьетро и как раз пытается связаться с Романофф. Постепенно они готовятся к тому, чтобы начать операцию.

— Да-да, ты что-то говорила?.. — потерев лицо ладонями, он вздыхает и смотрит на Ванду. Та чуть жалостливо поджимает губы, повторяя:

— Да, Тюр был бы не прочь встретиться, вроде бы хотел что-то с тобой обсудить… — она самую малость качает головой. Тор кивает, кивает… Пытается вспомнить свое расписание, но все о чем может думать — собственная пустая квартира. Помолчав, Ванда добавляет: — Все-таки ты, похоже, действительно накосячил раз он так… Выглядишь фигово.

Тор фыркает и вновь, будто болванчик на приборной панели авто, кивает. Он понял, что накосячил еще на восьмой день, когда хотел позвонить своему мальчику и сказать, что задержится на десяток дней, но так и не дозвонился.

Вернувшись домой неделю назад, он понял это лишь еще более ясно.

Их квартира, расположенная на двух самых верхних этажах одной из относительно новых высоток Джэксонвилла, встретила его тьмой и оглушающей тишиной. Тор тогда устало и недоверчиво обошел вначале верх: и спортзал, и душевую, и библиотеку. Потом только спустился назад, медленно прошелся по первому этажу.

Их спальня, — большая, по сути минималистично пустая комната с панорамным окном во всю стену и большой удобной постелью где-то с краю, — тоже оказалась пустой. Поверх покрывала лежало обычного размера плоское письмо.

Он помнит, как долго не отходил от дверного косяка и просто устало прожигал взглядом конверт. Конечно же, ему хотелось вернуться домой и увидеть любимую улыбку, почувствовать приятный аромат, мягко текущий по воздуху из кухни, но…

Так было не раз и не два. Его мальчик любил устраивать ему разные сюрпризы, любил готовить для него, любил… Его.

Но в этот раз Тор сам накосячил. Когда он собирался в эту командировку, в эту самую злосчастную Швейцарию, Локи отговаривал его. Очень долго и очень упорно.

Поняв, что это бесполезно, он требовал хотя бы взять его с собой. Также упорно и долго, как и отговаривал вообще ехать до этого, но…

Тор, конечно же, не послушал его. Вроде бы согласился, остался ночевать. Под покровом тьмы, стоило Локи заснуть, он уже был в машине.

А спустя восемь дней, — когда, наконец, выдались те самые свободные пять минут, — при попытке позвонить, извиниться и предупредить о задержке, Тор наткнулся лишь на услужливый голос какой-то милой девушки-программы, вместо голоса своего мальчика.

Это было не удивительно.

Также как и пустая квартира десять дней спустя. Также как и пустой конверт на постели.

Тор помнит, как стоял тогда там, у дверного косяка, и думал, что хотел бы, чтобы их жизнь хоть на миг стала обычной. Чтобы не было долгих командировок с возможностью не вернуться, чтобы не было трений с законом, чтобы не было так много лишних денег и так мало лишнего, но такого нужного времени, и чтобы…

Ладно. Пустое. Это все было их миром, это все было привычно, знакомо и почти любимо. Тор понимал, что, не будь всего этого, не было бы и Локи, но в тот момент…

Он и в правду был готов обменять что угодно, лишь бы обнять своего мальчика и сказать как он, черт побери, устал.

И от двухнедельного одиночества, и от разлуки, и от этой постоянной работы, и… Ему просто хотелось лечь, примоститься на их широком мягком диване в гостиной, а головой на бедрах читающего очередную книгу Локи, и просто поделиться с ним всем, что накопилось, но…

Тор и сам не знает, почему не взял его с собой. Он все еще помнит ту боль, он все еще может, хоть в слепую, нащупать и клеймо, и шрамы на своей спине, и он… Тор не хотел брать его с собой, потому что боялся не уследить. Или же наоборот боялся слишком на него отвлечься.

Он стоял тогда, оперевшись на дверной косяк, около получаса. Хоть и знал, что опасения пусты, все же боялся, что Локи его попросту бросил. Или же сделал с собой что-то.

Это было глупым. И в итоге оказалось глупым также.

Внутри был лишь диск с коротким и емким «Посмотри меня». И Тор посмотрел. Затем пересмотрел. После еще несколько минут не мог перестать смеяться.

Его мальчик устроил облаву на свой же притон, засадил своих же партнеров по «бизнесу», и все это только ради того, чтобы Тору потребовалось некоторое время, лишь бы добраться до него.

Как глупо. И как очевидно: еще один такой раз, и Локи окажется в намного более недостижимом месте, чем сейчас.

Что ж. Вот Тор здесь.

Он стоит рядом с фургончиком, внутри которого Тони во всю переговаривается то с Нат, то с Клинтом, рядом с ним стоит Ванда. Далеко впереди, но все же не так далеко как могло бы быть, тюрьма и её еле заметные огни. Где-то внутри неё…

— Наконец-таки, чёрт побери!.. Ты что не туда свернула и случайно оказалась в другом штате, Нат?.. В смысле проблемы с охраной?.. Захрена вырубать то их было-то, а?! — Старк неожиданно кричит в передатчик, закрепленный на воротнике рубашки, и крепче прижимает к уху наушник. Потирает переносицу. — Ладно. Окей, Нат, просто окей. Я сотру это с камер, но взятки за их молчание будешь не с меня требовать, поняла?.. Отлично. Сейчас свяжусь с Клинтом и Сэмом, затем начинаем…