Мальчишеский вес ощущается, но совсем не так, как должен. Он намного легче, чем был, и от этого сердце парня больно взвывает. Он всё ещё пытается концентрироваться на дыхании и не давать волю чувствам.

Назад они идут чуть медленнее, чем неслись внутрь. Скорая вряд ли приедет быстро, эта лавка — всё же почти окраина. Не всего мира, но этого города и…

Тор идёт позади Ванды, внутри него сосущая пустота и боль. Неизвестно, чего больше.

Он смотрит на фигурку подруги, которая идёт к свету, ведёт его за собой сквозь тёмный коридор этого места.

Локи все эти полгода вёл его также. Через его несдержанность, через отсутствие контроля, через…

Он зажмуривается и чувствует, как прожигает карман джинс записка, что он тайком выкрал из тонких пальцев, пока Ванда была занята скорой.

Пару секунд хватило, чтобы пробежаться по словам/предложениям глазами. И теперь у него есть вопросы. У него также есть безвольное тело на руках.

И у него нет ответов. Совсем.

И это ощущение… Такое стойкое, скользящее не снаружи, уже где-то внутри, под его кожей…

Ощущение, будто Локи, рассмеявшись ему в лицо, исчез. Ухмыльнулся, выпустил его руку и показал средний палец напоследок. Оставил его одного.

И неожиданно резко Тор вернулся туда же, где был до его появления. Вернулся удивлённый, ошарашенный и преданный. Вернулся в самое начало коридора.

+++

Скорая приезжает на удивление быстро. Локи укладывают на каталку, подключают ему кислородную маску, мерят давление/пульс.

Тор еле успевает спросить, в какую больницу его увозят, после чего машина отъезжает. Включает сирену.

Он оборачивается, дёрганный/нервный, уже хочет направиться к машине, но замирает. Ванда стоит позади, бледная и потерянная. Её глаза смотрят в пустоту, а пальцы нервно теребят края рукавов, натянутых до самых костяшек.

— Т-тор… — взгляд всё ещё пуст, но теперь устремлён, как бы на него.

Или же сквозь него.

— Соберись, всё будет в порядке. Осталось немного, — он подходит и приобнимает её. Держит в объятьях недолго, а, отойдя, говорит: — Надо нашим позвонить, сказать…

— Да… Да, хорошо… — она аккуратно утирает глаза и глубоко вдыхает. Потерянность из взгляда не пропадает, но вместе с тем появляется чуть жёсткости/стойкости.

Как раз столько, чтобы хватило до больницы, до первых слов доктора.

Они садятся в машину и едут. Ванда успевает позвонить Наташе, Тони и Пьетро, Тор сообщает о произошедшем матери.

Между собой они не говорят. Парень не может отделаться от мысли, что если бы Ванда сказала о его местоположении раньше, то… Всё было бы иначе. Намного иначе.

Когда они подъезжают к больнице, он паркуется, но даже не вытаскивает ключ из замка зажигания. Выскакивает из машины и бежит ко входу. Чуть не попадает под другую машину по пути.

Ворвавшись в холл, он спешит к стойке дежурной медсестры. Пытаясь отдышаться, спрашивает. Спрашивает. Спрашивает.

— Да, пару минут назад поступил молодой парень… — девушка смотрит на него недоверчиво, с прищуром. Вздыхает так, будто бы он задаёт ей не первый, а сотый по счёту вопрос. — Вы его родственник?

— Да, брат, что с ним? — он дёргается, смотрит на неё во все глаза, ожидая ответа.

Не чувствует, как пальцы с силой впиваются в стойку регистрации.

Чуть помолчав, явно не веря ему, девушка тем не менее отвечает:

— По дороге у него остановилось сердце, но его смогли завести. Сейчас он в реанимации.

Тор замирает. Непонимающе моргает, слабо качает головой.

— У вас есть какие-нибудь документы или удостоверение, мне нужно будет его зарегистрировать… — она смотрит бесстрастно, ждёт.

Он бормочет что-то про звонок родителям и на негнущихся ногах выходит на улицу. Замирает на крыльце.

— Как он?.. — Ванда появляется рядом неожиданно/незаметно, протягивает ему ключи от машины.

Тор молчит пару секунд. Смотрит, как паркуется машина Тони, рядом паркуется мотоцикл Сэма.

— Тор?.. Скажи, что… — она касается его плеча, но это действует будто катализатор.

Тот же самый, что скорее всего ввели его мальчику, лишь бы вернуть его к жизни и завести сердце. Тот же самый, но всё же другой.

Тор дёргается.

— Сказать?! Что я могу тебе сказать?! — он разворачивается резко и хватает её за плечи. Девушка испуганно вздрагивает, дёргается в попытке вырваться. — У него сердце остановилось, пока они его везли! Ты говорила, доверяешь ему? Твоё доверие его чуть не убило! Это ты! Ты во всём виновата! — он трясёт её, отталкивает, уже заносит руку.

— Тор!

Окрик Нат, а затем Пьетро буквально сбивает его с ног. Пеппер перехватывает трясущуюся Ванду, скрывая её в своих объятьях и тут же оказываясь за спиной подоспевшего Старка.

— Убери от неё руки, ублюдок! — Пьетро мажет кулаками по его лицу и торсу, но Тор отталкивает его, бьёт в ответ.

Боль не чувствуется, потому что сердце болит сильнее. Сердце разрывается.

— Она чуть не убила его! Если бы не её безответственность!.. — он, подобно дикому зверю, чуть сгибает колени, разъярённо сжимает кулаки, готовясь напасть.

Смотрит, как парень отлетает назад и почти падает от его толчка, но подбежавший Клинт успевает подхватить его.

Когда перед ним из неоткуда появляется Нат, Тор лишь сжимает челюсти. Уже хочет что-то сказать, но не успевает.

Она заносит руку и даёт ему по лицу. Светлая голова резко и неожиданно дёргается вбок, градус охватившей его истерики падает.

— Если ты сейчас же не возьмёшь себя в руки, я, богом клянусь, просто убью тебя! Локи в реанимации, но он будет в порядке, ясно тебе?! — она хватает его за грудки и жёстко встряхивает. — Эти крики и гнев ему не помогут!

Девушка отталкивает его и одёргивает кофту. Вскинув подбородок и развернувшись, она не говорит больше ни слова, уходит внутрь больницы. Все остальные также тихо идут за ней следом.

Тор остаётся один. Он потеряно оглядывается и, сделав пару шагов, опускается на ступени. Его голова падает на руки.

Впервые, за всю свою жизнь он жалеет, что не курит.

+++

Спустя несколько часов Локи уже в своей собственной, одиночной палате. Все друзья, — его, Локи или их обоих, Тор не знает, с ним так никто и не заговаривает, — уходят. На улице сгущаются сумерки.

Фригга уходит самой последней и держится на удивление стойко. На самом деле у него появляются подозрения, что, «благодаря» этому инциденту, она в какой-то степени охладеет к Локи. Он всё же не её сын, да, и…

Нелюбовь к слабым у Тора именно от неё. Прямо сейчас, он уверен, ей кажется, что Локи слабый.

А Тору нет. Тору не кажется. Просто потому, что он смотрит глубже.

И вот спустя несколько часов, когда все, наконец, уходят, а он, наругавшись с матерью вдоволь, возвращается в палату, медсестра как раз заканчивает вечерний осмотр. Тор ждёт пока она уйдёт, и только затем подходит к его постели. К постели Локи.

Он всё ещё в кислородной маске, в хватке кучи проводов и под капельницей. Доктор предупредил, что, если он очнётся, то либо через три дня, либо…

« — Понимаете ли, употреблённая им доза успокоительного наркотического вещества была довольно велика, и есть риск, что мальчик может не очнуться… Когнитивные функции, такие, как речь, мышление… Сейчас ещё нельзя сказать точно, насколько они пострадали и…»

Бледно-голубая больничная футболка оттеняет его лицо, будто бы передавая мальчишке часть своей собственной бедности. Сверху он накрыт простынёй, руки лежат поверх.

Холодные, неподвижные руки.

Тор медленно опускается на стул рядом с постелью и уже тянется к чужим тонким пальцам, но… Опускает руку рядом, так и не дотронувшись.

По-глупому боясь, что тонкая светлая кожа окажется чересчур холодной, он не может дотронуться. Чувствует, как в носу начинает щипать, а в груди сердце стискивает так, что взвыть хочется, и…

Он знает, что Локи жив. Аппаратура, пищащая и пиликающая вокруг него, не даст в этом усомниться. Но его лицо такое пустое… В нём нет ни умиротворения, будто во время сна, ни расслабленности.