— Я… Я не хочу, чтобы Бальдр узнал или услышал нас. — Локи дергается, отводит глаза. Шепотом добавляет: — Я уверен, он потом будет так пялиться постоянно, что… — нервно передергивает плечами. Тор фыркает и заканчивает за него:

— Раздражает?.. Это да. Он умеет. — глубоко вздохнув, он отстраняется и поднимается на ноги. Делает шаг назад. — И все-таки нужно что-то придумать, потому что… Я не один в этой «лодке». Ты и сам-то не продержишься до каникул.

Локи фыркает, поднимает руки.

— Ну, у меня есть помощники так что… — на его губах ехидная усмешка. Тор закатывает глаза.

— Можно подумать, они лучше меня. — гордо вздернув подбородок, он начинает идти к выходу. Уже у самой двери голос Локи заставляет его остановиться.

— Ну, с ними я хотя бы знаком, а ты… Кто знает, насколько ты хорош, мм?.. — Локи насмехается, пытаясь подтолкнуть Тора к самостоятельному решению этой проблемы. Не все же ему самому обдумывать и разбирать. — И хорош ли вообще…

— Ах так… — он останавливается, сжимает кулаки, борясь с тем, чтобы обернуться, подойти и показать этому заносчивому мальчишке, насколько он хорош и в каких позах. Вместо этого глубоко вдыхает сквозь сжатые зубы. Говорит: — Посмотрим как ты заговоришь через пару недель.

— Воу-воу… Это что угроза, колючка? Ты меня даже заинтриговал… — он улыбается во все тридцать два, смотря на напряженную фигуру «брата». В глазах плещется веселье и жидкий огонь удовольствия.

— Отлично. Надеюсь ты не сломаешься спустя уже неделю… — Тор вскидывает голову и тут же выходит. Не сильно хлопает дверью.

Локи смеется и тихо, лениво и довольно потягивается.

— Тебе меня не сломать, Тор Одинсон… Никому не сломать…

+++

Тем же вечером Фригга устраивает праздничный ужин. Они все вместе шумно и весело помогают ей готовить, потом накрывать стол.

Локи не может прекратить перекидываться с Бальдром дурацкими подколками. Они вместе расставляют тарелки и столовые приборы в крытой террасе. Спустя лишь минуту, с того момента как они уходят туда, Тор, что помогает матери на кухне, уже слышит их дружный смех. Его настроение тут же портится.

Кроме привычной злости/ревности, он чувствует какую-то детскую обиду из-за того, что Локи «играет» с Бальдром, а не с ним. Из-за того, что они не берут его в свои «игры».

Когда они возвращаются, он не сдержавшись кидает мальчишке яростный взгляд, но ловит лишь легкую усмешку. На душе становится только гаже.

Наконец, приезжает Один, и атмосфера меняется неуловимо.

Бальдр больше не смеется и почти что не разговаривает. Его спина неестественно прямая, когда они все вместе садятся за стол… Когда он во время ужина тихо перешептывается с Фриггой… Когда пытается смотреть куда угодно, только бы не на отца…

Один естественно садится во главе стола. По правую руку от него Тор, по левую Фригга. И уже рядом с ними двумя сам Локи и Бальдр соответственно.

Чувство некой выброшенности закрадывается в душу с самого начала, но мальчишка не обращает на него внимания. Один ему никогда не нравился/не был другом, так что это чувство вполне нормально.

Но вот Бальдр… Один раз, где-то в середине ужина, Локи видит в его взгляде печаль, и больше парень ему в глаза даже не смотрит. Все, что он делает — негромко переговариваться с матерью, посмеивается вместе с ней, и Локи думает, что именно это всегда спасает его.

Фригга всегда спасает его.

Он сам сидит можно сказать в одиночестве. То погружается, то выныривает из своих мыслей… Несколько раз прислушивается к разговору Тора и Одина.

Сначала «брат» рассказывает о поездке. Что странно, он подробно говорит отцу и о команде, и о своих с ней отношениях, и о слабых/сильных сторонах каждого… И говорит он это всё лишь потому, что Один сам спрашивает.

В какой-то миг у Локи появляется дурацкая мысль, что Один знает все обо всех членах команды и просто проверяет сына, насколько тот хороший капитан и лидер… Он с легким смешком отметает ее, потому что это просто… Абсурд?..

Вряд ли мужчина стал бы действительно так сильно интересоваться жизнью сына. Или же так сильно хотел взять ее под контроль?..

Однако, и это уже далеко не странно, ни Тор, ни Локи, ни Бальдр, — что точно незаметно прислушивается к словам отца, — так и не слышат похвалы от Одина.

Тор так и не слышит похвалы от Одина.

Сообщив ему, что их команда выиграла, потому что он сам забил победный гол, парень слышит:

— Твоя команда молодцы!.. Они хорошо постарались. — Один говорит это с искренне довольным лицом, а Локи видит, как рука Тора под столом сжимается в кулак, а пальцы впиваются в бедро. Как сонная артерия на его шее чуть вздувается от напряжения.

Больше мальчишка в свои мысли не уходит. Следит за обстановкой.

После темы соревнований, они немного разговаривают о школе, а затем, — что заставляет Локи чуть выпасть в осадок от удивления, — начинают тему политики. Один спрашивает, как Тор относится к нынешней ситуации на мировом рынке, как он относится к ситуации на мировой политической арене, как он относится…

Локи утыкается взглядом в тарелку и пытается проглотить неизвестно из-за чего образовавшийся ком в горле. Пытается держать рот, вот-вот откроющийся от шока, закрытым.

Он даже и помыслить не мог, что Тор знает так много действительно сложных слов. Хотя нет, дело даже не в этом, просто…

Кто вообще интересуется политикой/экономикой в семнадцать лет?..

Да, есть те, для кого это важно/ кому это нужно/ кто живет этим, но…

Тору вряд ли это хоть немного нравится. Локи почти уверен.

Но «почти»… Оно отчего-то прогрызает его.

Потому что Тор сидит и как ни в чем ни бывало спокойно обсуждает с Одином предложенные им темы. Он выражает свою точку зрения, аргументирует, объясняет.

Локи сидит и недоумевает почему он не знал о том, что парня увлекает это. Почему не подумал спросить, поинтересоваться. В одну секунду он осознает, что они толком друг о друге почти что и не знают… Это неслабо бьет под дых, а затем мальчишка слышит:

— Только вот все это ерунда, Тор. Твоя теория — полнейшая ерунда.

Все, что он слышал до этого, — хотя бы ту большую часть, что понимал, — было обоснованно и очень далеко не лишено смысла. Речь шла о каких-то поставках за границу, о налоговых сборах и возможном наложении санкций, и Тор выразил довольно здравую точку зрения, а Один…

— Я не буду объяснять тебе почему, но ты должен выбросить из головы этот мусор… — Он напрягается, вилка на миг замирает так и не дойдя до рта, но Локи перебарывает себя. Остается спокойным, продолжает есть. — Все предприятия, находящиеся на территории США, попадают под ее юрисдикцию и полностью зависят от ее отношений с другими странами. От ее экономического положения. — тон голоса Одина вызывает желание пройти в уборную и избавиться от всего съеденного. Эти нотки поощрения и снисходительности, легкого, почти незаметного презрения к чужому, не слишком наработанные/богатому уму… Они отвратительны. — Если ты не можешь предугадать то, что будет происходить в стране и в мире, у тебя никогда не получится предугадать, будут ли открыты пути сообщения и возможность выхода на мировой рынок.

Повисает тяжелое молчание. Тор отводит глаза и больше на отца не смотрит. Тихо глубоко вдыхает.

— Я… — у него такой голос, будто бы в нем что-то треснуло. Локи стискивает челюсти и еле сдерживать, чтобы не поднять голову. Прожигает полупустую тарелку взглядом. «Брат» негромко прочищает горло и более сдержанно, твердо договаривает: — Я понял, отец. Спасибо. Я пересмотрю свое мнение.

— Вот и молодец!.. — Один чуть улыбается, кивает и продолжает есть. Последние его слова хоть и являются похвалой, все же ею не являются.

На пару секунд над столом опять повисает гнетущая тишина. Положение мгновенно, как и ожидалось, спасает Фригга.

— Тор, ты не мог бы принести вино… Оно в холодильнике, на дверце. — она мягко улыбается сыну, но тот этого не видит, потому что смотрит лишь в свою тарелку. Кивает.