Так, американский религиевед Джон Кинг, развивая воззрения Тэйлора, предположил, что анимизму предшествовала вера в ману, т. е. в безличную силу, некую духовную энергию, разлитую в некоторых предметах и сущностях. Например, в облаках содержится сила молнии и грома, а в вожде – сила власти. В этом совмещении физических и духовных реалий и была заключена первоначальная ошибка, которая привела к появлению магии, а потом и религии.[43]

Эрнст Кроули, весьма популярный в начале ХХ века писатель-религиевед, считал, что религия возникает из ошибочного переноса воспоминаний об отсутствующих или умерших людях на абстрактные сущности, которые первобытный человек, вспоминая, персонализирует. Отсюда, из образов сознания, появляются духи, с которыми первобытный человек затем оперирует при помощи магии. «Духовное существование есть мысленное существование; мир духов есть ментальный мир», – утверждал Кроули.[44]

Видный британский религиевед Маретт предложил и вовсе удивительную теорию возникновения магии из аффектов сознания. Древний человек был не обезьяной-философом, как его представляли Тэйлор, Кинг или Фрезер, а высокоэмоциональным, активным и неразмышляющим существом. Не идеи порождали его действия, а действия порождали идеи. Там, где действие не приводило к успеху, где оно встречалось с непреодолимым для дикаря препятствием, он изменял тактику и заклинал непослушную действительность. Магия, по Маретту, становилась замещающим действием в тех случаях, когда прямое действие не приводило к желанному результату. Хорошо известны слова Маретта, что «религия дикарей не столько выдумывается, сколько вытанцовывается».[45] Последователем Маретта стал психолог Карвет Рид, написавший книгу «Происхождение человека и его суеверий». Он именует магию и анимизм «воображаемыми верованиями», противопоставляя их здравому смыслу и фактам, находящимся под контролем чувственного восприятия.[46]

Крупнейший исследователь влияния религии на общество немецкий ученый Макс Вебер (1864–1920) также был убежден, что религия возникла из попытки овладеть силами природы, на что у первобытного человека еще не было реальных возможностей. «Религиозные и магически мотивированные действия на ранней ступени своего развития ориентированы на посюсторонний мир… Так же, как трение извлекает из дерева искру, «магические» приемы умелого человека вызывают дождь из облаков… Вначале дух не является ни душой, ни демоном, ни тем более Богом, а чем-то неопределенным, материальным, хотя и невидимым, безличным, но обладающим своего рода волей…».[47]

Макс Вебер (1864–1920)

Основоположник психоанализа Зигмунд Фрейд внес свой вклад в палитру психологических концепций появления религии. Часто встречаясь среди своих пациентов с психопатическим синдромом моторной галлюцинации, когда больной убежден, что он меняет реальность, когда думает о ней, венский врач решил, что и религия возникла некогда из подобного синдрома. «Мы… можем решиться на смелую попытку провести параллель между ступенями развития человеческого миросозерцания и стадиями либидинозного (от либидо – половое влечение. – А. З.) развития отдельного индивида. Анимистическая фаза соответствует в таком случае нарциссизму, религиозная фаза – ступени любви к родителям, а научная фаза составляет полную параллель тому состоянию зрелости индивида, когда он ищет свой объект во внешнем мире, приспособляясь к реальности».[48] Совершенно серьезно Фрейд высказывал предположение, что религия возникла из чувства вины сыновей перед убитым и съеденным ими отцом, который был так наказан детьми за то, что владел всеми женщинами племени и не подпускал к ним своих подросших и страдающих неудовлетворенным половым чувством наследников. И хотя фрагменты собранных Фрейдом умозрительных построений уже были высказаны абсолютно бездоказательно рядом ученых конца XIX – начала ХХ столетия, в том числе Дж. Аткинсоном и Уильямом Робертсоном-Смитом, ничего подобного никогда не было зафиксировано ни в преданиях, ни в реальных практиках ни одного из народов мира.

В школьной истории религий эти точки зрения воспроизводятся порой и сегодня в качестве непреложных и доказанных фактов. Однако в действительности это только интеллектуальные предположения, и притом предположения тенденциозные. То, что началось с ошибки, ни в какой момент своего развития не может превратиться в истину. Если когда-то в глубочайшей древности первобытный человек выдумал религиозное объяснение или магическое соответствие по ошибке, то и сегодняшние религии суть только ловушки сознания. Религиеведение как Тэйлора и Моргана, так и Фрезера и его последователей, фактически было интеллектуальным богоборчеством. Рассматривая их теории, сэр Эванс-Притчард саркастически замечает, что им «похоже, так и не пришло в голову задать себе вопрос: если идеи духов и души возникли из беспомощного резонерства о бабочках, облаках, снах и трансах, то как религиозные верования смогли пережить тысячелетия и до сих пор иметь приверженцами миллионы цивилизованных людей?».[49]

Но задолго до высмеивания Эвансом-Притчардом психологические теории были опровергнуты строгими научными фактами. К началу ХХ века антропологами и палеоантропологами было собрано большое число фактов, доказывавших, что нет сообществ, где отсутствовали бы представления о высшем Боге – Творце мира. Английский исследователь Эндрю Лэнг (1844–1912) указывал, что даже у самых примитивных народов есть знание Бога, создателя и судии людей. Другое дело, что к Нему не обращаются «дикари» в повседневной жизни. Оказалось, что на Земле не только нет народа дорелигиозного, но и народа, не знающего об «Отце всяческих», о едином Боге-Творце. Следовательно, мысль всего гегельянского религиеведения XIX века о том, что вера в духов предшествует вере в богов, а вера во многих богов – единобожию, – мысль эта не подтверждалась объективными научными фактами. «Антропологическая теория эволюции Бога из призраков ни в коей мере не объясняет факты, содержащиеся в первобытной концепции Высшего Бытия», – указывал на основании данных собственных полевых исследований Эндрю Лэнг.[50] Сторонники привычной схемы пытались возражать, указывая, что Бог-Творец у примитивных народов – это «заимствованный Бог» (loan-God), знанию которого они научились от христиан, мусульман или индуистов. Так полагал, например, видный британский исследователь сэр Артур Эллис.

Эндрю Лэнг (1844–1912)

Возражая ему, Эндрю Лэнг писал: «Если вера в Отца всяческих среди дикарей есть поздний результат человеческих умствований, мы должны ожидать, что она окажется наиболее популярной и значительной. Но в Австралии она далеко не популярна, а, напротив, является тайным учением, скрываемым от женщин, детей и непосвященных белых людей».[51] Под воздействием новых данных сам Артур Эллис отказался от своей гипотезы о «заимствованном Боге», но окончательно она была опровергнута Р. С. Рэттрэем, тщательно изучившим религиозный мир одного из африканских экваториальных народов – ашанти и доказавшим, что вера в Бога-Творца никак не может считаться у этого народа заимствованной, она является неотделимой частью всех его верований.[52]