— Сэймей…

— Счастливо, Накахира, — вздыхаю я и понижаю голос: — Береги её.

— Да, и ты береги… себя.

Неуклюже потоптавшись рядом, он отступает назад, чтобы пропустить ко мне Чияко. Старушка подходит, смаргивая слёзы и прижимая руки к груди. О, только не надо драм, сенсей, я вас умоляю.

— Удачи тебе, Сэй-кун, — говорит она надтреснутым голосом. — Мне тебя будет не хватать.

— Мне вас тоже, — быстро бормочу я, надеясь, что она не полезет обниматься. — Но я ещё дам о себе знать, обещаю.

— Конечно, конечно. Ты… Только не делай глупостей. Держись, слышишь, держись своего Бойца — это самое главное. Ты молодец, я так тобой горжусь. Я счастлива, что ты был моим учеником, Сэй-кун.

Я не планировал раскисать, но тут и у меня что-то в груди ёкает.

— А я рад, что у меня был такой учитель, — улыбаюсь я. — Пожалуйста, берегите себя, сенсей.

Чияко прикрывает глаза, несколько раз торопливо кивает и хлюпает. Догадалась, что я знаю…

— Сэй-кун, вот ещё что.

Она вдруг делается серьёзной, протягивает руку, и мне после недолгого колебания приходится вложить свою ладонь в её. Под пальцами тут же оказывается маленький лист бумаги из записной книжки, сложенный вдвое.

— Это мой домашний адрес и телефон, — поясняет она, внушительно глядя на меня. — Пожалуйста, запомни: что бы ни случилось, какие бы проблемы у тебя ни возникли, что бы ни понадобилось, ты всегда можешь обратиться ко мне. Я буду рада помочь. Сэй-кун… Что бы ни случилось — помни.

— Спасибо, сенсей. Я запомню.

Напоследок крепче сжав её ладонь, прячу листок в карман и подхожу к открытой дверце машины. Уже собираюсь садиться, как вдруг слышу за спиной громкий голос:

— Какой же ты всё-таки эгоистичный, забывчивый, равнодушный засранец!

Оглядываюсь — и глазам своим не верю. Перед стеклянными дверями стоит улыбающийся во все тридцать два зуба Хироши, опираясь на палку. Саки, тоже улыбаясь, поддерживает его за локоть.

— Я не в обиде, что ты не заходил ко мне, пока я валялся в лазарете, — смеётся он, медленно шагая ко мне, — но забыть попрощаться…

— Я не знал, что ты встал на ноги, — усмехнувшись, быстро сокращаю расстояние между нами и принимаю его крепкое рукопожатие.

— Меня только сегодня подняла с постели радостная новость о том, что Аояги Сэймей больше не будет мельтешить перед глазами.

— Ты как?

— Мне уже лучше. Спасибо Саки… — он одаривает нежным взглядом своего Бойца, — и тебе. Если бы её не пустили ко мне в первый день, я бы ещё долго валялся.

— В декабре увидимся.

— А то, — он хитро щурится, быстро оглядывается на Чияко и, наклонившись ближе, пихает мне что-то тяжёлое в передний карман джинсов. — Это чтобы ты всегда был на связи.

— Спасибо, Хироши. Выздоравливай быстрей.

— Сам не болей, — хмыкает он, отступая на несколько шагов.

— До свидания, Сэймей, — кивает Саки.

Я улыбаюсь ей, обвожу глазами всех, кто вышел проводить меня — до полного комплекта только Минами не хватает, — и, забравшись в машину, устраиваюсь рядом с Соби. Такси плавно трогается с места. Краем глаза вижу, как кто-то машет мне вслед, но не оборачиваюсь. В зеркале заднего вида ещё какое-то время подрагивает отражение пропускного пункта и возвращающихся внутрь маленьких фигур.

Машина делает несколько поворотов, выруливая на шоссе, и постепенно разгоняется. Если не останавливаться и не стоять в пробках, доедем часов за пять — не больше. Хорошо, что салон просторный: можно спокойно вытянуть ноги и откинуться на спинку сиденья. В подголовники передних кресел вмонтированы два монитора, по которым уже крутят какую-то рекламу, к счастью без звука. Сначала Соби выключает тот, что перед ним, потом, быстро глянув на меня, тянется к моему. Вот теперь — хорошо.

Достаю из кармана свой новый мобильник и довольно верчу в руках — модель совсем простенькая, зато корпус металлический. Таким, если что, и в тёмной подворотне отбиться можно. Раскрываю его, лезу в записную книжку и нахожу номер Хироши. Потом протягиваю Агацуме, который принялся уныло пялиться в окно.

— Забивайся. На какую-нибудь быстродоступную цифру. Только имя не пиши. И мой где-нибудь у себя зафиксируй.

— Хорошо.

Соби принимает телефон, набивает свой номер, затем, немного подумав, добавляет и имя контакта. Позвонив себе, сбрасывает, возвращает телефон мне и снова отворачивается к окну. Я опять открываю записную книжку, чтобы проверить, как он себя записал, и криво улыбаюсь, когда вижу инициалы. Вернее, единственный инициал — «В».

Дорога здесь ровная, машина будто катится по водной глади: ни тряски, ни лишнего шума. Устроив затылок на подголовнике, скашиваю глаза и наблюдаю за Агацумой из-под ресниц. Сначала может показаться, что он увлечён разглядыванием мелькающего пейзажа. Но в отражении мне хорошо видно его отрешённое лицо и взгляд, замерший в одной точке. Губы меж тем сложились в странную, немного злую улыбку, очень похожую на мою. О чём бы он ни думал на самом деле, уверен, львиную долю мыслей занимает сейчас Ритсу.

Интересно, как Соби изловчился проститься со своим сенсеем, не нарушив мой приказ общаться с ним только по учебным делам? Вряд ли Минами отпустил его без последних напутствий и пафосных прощальных речей. Скорее всего, прощание состоялось в форме монолога Минами Ритсу. Но честно говоря, уже плевать. Ведь мы едем домой.

Мы едем домой. Слышишь, Соби? Домой.

Повозившись немного на сиденье, обнимаю себя руками и закрываю глаза. Не знаю, как Агацума, а я ездил по этой дороге десятки раз в обоих направлениях и уже успел изучить каждое деревце на обочине. Так что за окном высматривать нечего, кроме уплывающих воспоминаний и уносящихся на скорости несбывшихся надежд. Ну, ничего. Несколько часов — и мы дома. А там начнётся уже совсем другая жизнь.

— Сэймей?

Просыпаюсь от мягкого прикосновения к локтю. Оказывается, моя попытка отрешиться от скучной дороги вылилась в самый настоящий сон, что странно, ведь обычно в присутствии посторонних так не бывает, да и спал я сегодня хорошо. Тру глаза, выглядываю в окно, за которым уже виднеются нависающие над городом небоскрёбы. Вот и Токио.

— Куда едем, господин? — впервые за всё время подаёт голос сидящий за рулем манекен в белых перчатках.

— Где ты живёшь? — обращаюсь я к Соби.

— Миямаэ, Кавасаки.

— Тогда сначала в Миямаэ, потом — в Сэтагая, — говорю водителю и смотрю на часы.

Без десяти три, как я и планировал — наше такси оказалось точным, прямо как поезд.

— Как скажете, — водитель кивает и через несколько сотен метров сворачивает с шоссе.

В Кавасаки я ни разу не был, поэтому теперь с любопытством смотрю, как начавшиеся было высотки сменяются низкими кучкующимися домишками, которые спрятались в летней зелени деревьев. Потом и они постепенно редеют, а зелёная зона становится плотнее.

Соби диктует адрес, подсказывает, с какой стороны лучше подъехать. Спустя пару минут машина съезжает на узкую асфальтированную дорогу и поднимается в гору к ряду домов, примостившихся на самой верхушке. Один из них возвышается над остальными деревянной надстройкой.

— Этот?

— Да, — Соби кивает, перекладывая пачку сигарет из кармана брюк в карман рубашки.

— Какой этаж?

— Четвёртый.

Последний… Я с лёгкой завистью рассматриваю дом, представляя, какой вид открывается с верхнего этажа. Наверняка весь район как на ладони. Не то что наша улица, утыканная типовыми деревянными коробочками одинакового цвета. И если даже выйти на балкон второго этажа, не увидишь ничего, кроме неба и уходящих ввысь небоскрёбов вдали. Мы живём почти в низине.

— Сэймей… — Соби осторожно смотрит на меня. — Деньги.

— Я заплачу, — морщусь я.

Кстати, занятная системная дилемма. Если расценивать Бойца не как самостоятельную единицу, а как собственность, то что выходит? Всё, принадлежащее ему, по умолчанию является и моим, включая финансы, или же я, как собственник вещи, должен сам эту вещь обеспечивать? Меня этот вопрос всегда занимал, ведь каждая системная пара решает его по-своему. Теперь же понимаю, что здесь нужно руководствоваться только здравым смыслом и смотреть по обстоятельствам. А сейчас они вполне очевидны — прокатиться на такси возжелал я.