Она взяла приёмную колбу, изнутри покрывшуюся тонким фиолетовым налётом, и провела пальцем по внутренней поверхности её горловины. Фиолетовый налёт собирался на подушечке пальца тончайшим порошком. Иванна отдала колбу Тори и велела соскребать налёт деревянным шпателем, чтобы потом проанализировать, что же это такое вышло. Тем временем Снейп отсоединил охлаждающий модуль и осторожно отнёс его к большей раковине.

— Любопытно, — отметил он, пуская внутрь холодильника струю воды. — Должно быть, порошок рога соединился с вытяжкой лунноцветника, отсюда окрашивание.

— Лунноцветник с рогом даёт бледно-лиловый цвет, а тут истошно-фиолетовый, — возразила Иванна. – Ну, вы что, коллега, это же элементарная качественная реакция! Ах, ну да, у нас же свежий порошок. Отчего-то мне ни разу не доводилось с таким работать, вот я и всё время забываю сей нюанс. Ох, мне же этот порошок ещё на втором этапе добавлять… Чёрт, с одной стороны — я уже заранее боюсь, какой эффект он даст, с другой — это безумно интересно.

— Вчера вы произвели на меня впечатление человека весьма расположенного к экспериментам, — невинно отметил Снейп.

— Я была в состоянии особого вдохновения, меня посетила муза, — величественно парировала Иванна, стаскивая с головы импровизированную бандану и пряча её в карман мантии. — И вообще, кто бы говорил — тоже мне, консерватор выискался. Кстати, разве не видите — вода налёт не берёт. Как насчёт хлористоводородной кислоты? Лучше неё от последствий неудачных экспериментов, по-моему, стекло ничто не очищает.

— Несите сюда, будем пробовать, — кивнул Снейп, закрывая кран.

Кислота, к счастью, оказала нужный эффект и вскоре новая порция заготовки, разбавленная спиртом, была заряжена в перегонку. Для ускорения процесса из учебного кабинета была принесена вторая установка, в которой запустили перегонку разбавленной водою порции заготовки, после чего все дружно принялись за изготовление затравки по скорректированной в очередной раз рецептуре.

Уже вечером, залив последний штангласс спиртом, Иванна вспомнила, что так и не сообщила Каркарову о зеркале. Поняв, что бежать в совятню ей лень, она попросила Смитов одолжить ей зеркало. Оказавшаяся ближе к ней Тори выдала своё, и Иванна, извинившись, ушла в кабинет, чтобы сделать вызов. Попытки её, впрочем, не увенчались успехом — каркаровское зеркало не отзывалось, и Иванна сообразила, что сердечник иссяк не только в её артефакте. Посмотрев на время и убедившись, что ещё не поздно, она связалась с младшим преподавателем Основ Алхимии Ярославой.

— Привет! Слушай, можно тебя попросить… — начала она, но обратила внимание на какой-то ошалелый вид девушки и настороженно спросила: — Что-то случилось?

— Привет. Да, ерунда, — отмахнулась Ярослава. — Очень своевременно свалившиеся общественные нагрузки. Алексис подпрягла помогать ей с драмкружком, сейчас вот Золушку репетируем с третьим курсом, а мне надо к завтрашнему занятию готовиться, я коллоквиум собиралась провести.

— Ну, пошли Алексис подальше и нажалуйся Носферату или Игорю, — предложила Иванна; теперь она расслышала приглушённые звуки песенки.

— Она не посылается! — трагично протянула Ярослава. — Директор от этой темы самоустранился, сказал «не мои проблемы, разбирайтесь сами», а профессор Фалькенштерн говорит, что я должна развлекаться, пока молодая, и театр мне в этом поможет. И тут я уже в раздумьях — если сейчас упрусь, профессор из вредности может мне не разрешить в следующем году читать лекции… Ой, я тебя, наверное, загрузила? — спохватилась она. — Ты что-то хотела попросить?

— Да ничего серьёзного, на самом деле, — рассмеялась Иванна. — Как Игоря увидишь, передай ему, что моё зеркало тоже кончилось — я сейчас с одолженного говорю. Новые ни себе, ни мне пусть не покупает — готовые убогие обычно, я чуть позже сама сделаю и ему пришлю.

— Может, я пойду его сейчас найду, дам своё зеркало, да вы поговорите? — спросила Ярослава, явно мечтающая убраться подальше от репетирующей молодёжи.

— Нет у тебя стратегического мышления! — покачала головой Иванна. — Смотри: завтра или послезавтра ты с ним пересечёшься и передашь мои слова. Он спросит: какого чёрта ты его сразу не разыскала и не одолжила своё зеркало? А ты ему: но, господин директор, я репетицию проводила, все вопросы к мэтрессе Ангелина. На следующем же педсовете Алексис получает втык за нецелевое использование младшего преподавательского состава, а ты — свободу.

— О… Ты гарантируешь? — маленькое зеркальце едва вместило широкую Ярославину улыбку.

— Стопроцентно, — кивнула Иванна. — Ладно, я больше не злоупотребляю твоим временем, продолжай «развлекаться»!

Она прервала вызов, вернулась в лабораторию, отдала Тори её зеркало и присоединилась к уборке, предложив всем по окончании пропустить по чашечке чая. Предложение было благосклонно принято, и Иванна изъявила готовность сбегать на кухню за чаем и закуской к нему. Конечно, можно было решить этот вопрос и без личного присутствия в кухне, но ей казалось, что сходить — оно как-то вежливее. Возвращаясь обратно по коридорам подземелий, она поймала себя на том, что машинально высматривает — не появится ли чёрный пёс или, на худой конец, крыса. Как же ей выкроить время на то, чтобы найти Блэка и поговорить с ним? Мало того, теперь нужно сделать ещё пару двусторонних зеркал. С этим синтезом ей не скоро выдастся несколько свободных часов…

Поскольку перегонные установки без присмотра оставлять не хотелось, пить чай было решено в лаборатории, хотя Снейп и разразился примерно двадцатиминутной лекцией на тему употребления пищи на рабочем месте. Его выслушали внимательно и с интересом, однако менять дислокацию Иванна отказалась наотрез. Снейп обвинил её в непрофессионализме, Иванна на это ответила, что всегда позиционировала себя исключительно как дилетанта и никогда не питала иллюзий на тему своей дисциплинированности в этой области. Снейп посетовал, что она оказывает дурное влияние на всех присутствующих и принёс из кабинета гостевой стул, на котором как раз уместились Хоуп и Тори. Снейп устроился на высоком табурете, а Иванна заняла кресло-качалку, которое пододвинула поближе к перегонным установкам, чтобы удобнее было наблюдать за процессом.

Это чаепитие стало, пожалуй, последним спокойным ужином Иванны до отъезда из Хогвартса. Точнее, «относительно спокойным», потому что в течение вечера она успела раза три разругаться и помириться со Снейпом на тему корректировки методик — Иванна категорически не рассматривала введение в процесс свежего порошка рога единорога на постоянной основе, тем более до окончания опыта.

— Коллега, я смотрю, вы решили тряхнуть стариной и вновь удариться во все тяжкие на ниве экспериментального зельеварения? — поинтересовалась Иванна, беря с тарелки сэндвич. — Я дочитала недавно ваши пометки в учебнике, вы явно опережали своё время. Если не возражаете, я бы скопировала его, как и записную книжку вашей матери. До неё я ещё не добралась, к сожалению, — она сдула упавшую на лицо чёлку, откусила от сэндвича и принялась с увлечением жевать, вспомнив, что с утра ничего не ела. Сдувание, впрочем, её не спасло, и чёлка вернулась на прежнее место, слегка попадая по сэндвичу.

— Айви! — со смесью выражения крайнего отвращения и вселенского страдания на лице Снейп подался вперёд и снял с прядки её чёлки каплю майонеза. — Вы хуже гриффиндорского первокурсника, честное слово.

— Ничего страшного, майонезная маска полезна для волос. Уксус придаёт блеск, яичный желток питает, — захихикала Иванна.

— Не могли бы вы ваши косметические процедуры проводить в ванной, а не в лаборатории? — продолжил страдать Снейп.

— Только ради вас — я постараюсь, — взмахнула сэндвичем Иванна; она смотрела на Снейпа поверх очков, но даже несфокусированный взгляд точно различил в его глазах искорки смеха.

Она не смогла удержаться и сделала то, о чём давно мечтала — показала ему язык, чем вызвала приступ истерического хихиканья у Смитов. Тогда она повернулась в их сторону и показала язык персонально им.