— Ну и цаца, — лаконичной характеристикой сполна выразила общие чувства Федора.

Профессор Кэрроу за всё время их краткого взаимодействия вроде бы абсолютно ничем не спровоцировала их антипатию, но, тем не менее, назвать её приятной особой язык не поворачивался.

Комната с тремя кроватями, снабжёнными балдахинами, тремя тумбочками и платяным шкафом была решена в слизеринских тонах и не отличалась оригинальностью по части декора: каменные стены были скрыты гобеленами с растительным узором, пол укрывал ковёр, освещение давали магические светильники в виде канделябров и немного камин. Затолкав в шкаф дорожные сумки и убедившись, что ничего компрометирующего в их отсутствие в комнате найти нельзя, Иванна, Мойра и Федора отправились в туалет — освежиться после долгого пути и заодно осмотреться на местности. То ли общежитие Дома Слизерин находилось где-то в отдалении, то ли в Хогвартсе царила железная дисциплина, но в коридорах им опять не встретилось ни одного студента.

— Старый добрый Хогвартс, — пробулькала Федора, умываясь ледяной водой. — И мы ещё что-то ворчали по поводу сквозняков, — ностальгически вздохнула она, обдувая лицо тёплым воздухом из палочки. — У нас хотя бы повсюду тёплые души с нормальными смесителями были!

— Не знаю, у нас были и тёплые души, и отсутствие сквозняков, — пожала плечами Мойра. — Скукота.

Побродить по коридорам, в общем-то, не удалось: туркнувшись в несколько закрытых дверей, они вернулись в свою комнату и примерно дождались профессора Кэрроу, которая препроводила их в директорский кабинет, где уже ожидал Снейп собственной персоной. Бывший кабинет Дамблдора мало изменился со сменой хозяина — только птичья клетка пустовала. Складывалось впечатление, что Снейп не приложил ни малейшего усилия, чтобы хоть как-то привести кабинет в соответствие со своими вкусами. То ли предчувствуя что-то, то ли зная о скоротечности своего нового назначения, не имеет такого интереса, то ли просто проводит здесь не так много времени, чтобы заботиться об этом… Запретив себе углубляться в предположения, Иванна по примеру остальных села за накрытый возле камина стол. Профессор Кэрроу, очевидно, на ужин приглашена не была, так что молча ушла куда-то прочь из кабинета. Снейп торжественно поприветствовал гостей, с лобзаниями при этом нападать не стал, лишь пожелал приятного аппетита. Со стороны ужин проходил в полуформальной обстановке, на деле же разговоры вертелись вокруг живописи и погоды. Кто есть кто, Снейп, очевидно, определил довольно быстро и без помощи легилименции. Около девяти они распрощались.

Часом икс было назначено двадцать минут первого, так что заговорщицам даже удалось немного вздремнуть перед ответственным мероприятием. Ровно в полночь они в очередной раз перепроверили свою готовность и приняли низкий старт.

— Дорогу помнишь? — спросила Мойра.

На операцию они шли в своём натуральном виде: в маскировке нужды не было, но по фляжке с Многосущным зельем при себе имели.

— Вроде да, — кивнула Иванна; в крайнем случае, она всегда могла перекинуться в кошку и найти по запаху. — Федя, идём уже!

— Идём, идём, — согласилась Федора, шаря в висящей через плечо холщовой сумке.

— Если мы сейчас же не выйдем — выбьемся из графика! — начала бушевать Мойра.

— Да выходите уже, я догоню, — отмахнулась Федора и засунула в сумку вторую руку. — Сейчас, у меня карандаш укатился куда-то.

Не успела Иванна закатить глаза, как вдруг пламя в камине полыхнуло зелёным и голос Снейпа пригласил их немедленно воспользоваться этим самым камином. Мойра возмущённо всплеснула руками и энергично затолкала в камин обеих товарок, бубня себе под нос соображения о никуда не годной организации. Снейп, который с кривой ухмылкой полюбовался на вывалившуюся из камина в его прежнем кабинете троицу, покачал головой и по очереди подал всем руку, помогая подняться на ноги.

— Я было решил, что вы передумали, — прокомментировал он.

— Нет, мы как раз собирались выходить, — возразила Иванна. — Вы готовы?

— Нет, но разве это кого-то заботит? — пожал плечами Снейп. — Идёмте в лабораторию, там нас не побеспокоят, — он повернулся и указал в сторону внутренней двери.

— Один момент, — остановила его Иванна. — Нужно будет вас расположить горизонтально… рисовать на груди придётся, к тому же долго.

— Кровать подойдёт? — с видом крайней утомлённости спросил Снейп.

Иванна вопросительно посмотрела на Мойру.

— Подойдёт любая горизонтальная поверхность с достаточной освещённостью, — невозмутимо кивнула та. — И, надеюсь, вы не боитесь щекотки. Как некоторые.

Федора демонстративно прикрыла кашлем смех, Снейп, демонстративно проигнорировав непонятные звуки, уверил, что будет держаться, и пригласил следовать за ним. Иванна, двинувшись вслед за Мойрой, велела Федоре караулить в кабинете, настрого запретив рисовать; Федора, отдёрнув руку от сумки, безразлично повела плечом, сказав, что тут и рисовать-то нечего. Взгляд её, тем не менее, хищно гулял по стеллажам с жутковатыми экспонатами.

Пока Мойра деловито раскладывала на чайном столике инвентарь, Снейп на всякий случай принёс из лаборатории высокий табурет, сел на кровать и принялся пуговица за пуговицей расстёгивать сюртук. Иванна, подавив желание напеть музыкальное сопровождение, чаровала световые шары, которые запускала под полог.

— Рисовать начнём одновременно: мне понадобится ваше правое предплечье, Мойре — грудь и живот. Рисунки максимально распределим по площади, чтобы не концентрировался фон, который вы также сможете — по крайней мере, попытаетесь — маскировать притирками. В качестве красителя добавлен йод, он быстро впитается и обесцветится, а на первое время замажем рисунок чисто йодной сеточкой, — оттарабанила она заранее подготовленный текст, закончив со светильниками. — Если будет щекотно — скажите, сделаем анестезию. Если хотите — можете спать.

— Искренне благодарю, — буркнул Снейп, снимая рубашку; он небрежно бросил её рядом с сюртуком и шейным платком в изножье, откинулся на подушки и прикрыл глаза, изображая видимость отсутствия. — Не забывайте поддерживать огонь в камине, если вас не обременит, иначе к утру мы все замёрзнем.

— Простите, не мы, а вы, — буркнула Иванна. — Я буду следить, если начнёте синеть — укрою одеялком, — пообещала она.

— И вот с такой бессердечной личностью приходится иметь дело, — вполголоса прокомментировал Снейп, повернувшись к Мойре, но глаз при этом не открывая.

Мойра хрюкнула, безуспешно пытаясь сдержать смешок.

— Вот так стараешься для человека, а он постоянно недоволен чем-то, — пожаловалась Иванна Мойре в ответ.

— Ну-ка, оба, закройте рты, и давайте работать! — нарочито грозно провозгласила та, макая кисточку во флакон с тёмно-коричневым зельем.

— Слушаюсь, госпожа, — кротко мяукнула Иванна, берясь за свои рисовальные принадлежности.

Ночь выдалась крайне хлопотная. Хлопотная для всех, кроме, пожалуй, Снейпа: он выспался часа за три и, едва открыв глаза, принялся бороться со скукой, и борьба его состояла в непрерывном брюзжании и выматывании нервов Иванне. Он пытался выматывать их и Мойре, но та так ушла в работу, что на его искромётные комментарии только поддакивала и благостно улыбалась. Снейп бесился и сосредотачивал всю поражающую мощь на Иванне и даже Федоре, которую несколько раз гонял через камин в гостевую комнату — мол, мало ли, Кэрроу захотят удостовериться, что гости сладко спят, или подоткнуть одеялко. Иванна, которая, к счастью, со своей частью работы к тому времени закончила, на провокации не поддавалась и старалась потише скрипеть зубами. Поняв спустя несколько часов, что желаемой реакции ему не добиться, Снейп, должно быть, обиделся и вновь уснул. Иванна, вознеся благодарственную молитву, без сил рухнула в кресло-качалку и провалилась в смутный тревожный сон, из которого её выдернула Федора, которая заявила, что раз уж караулить некого, она пошла бы и поспала по-человечески, после чего удалилась в камин.

Было полшестого утра; Иванна машинально подбросила угля в камин, поднялась из кресла, потянулась и, ехидно хмыкнув, накрыла пледом и Снейпа, и Мойру, заснувшую, видимо, не отходя от рабочего места. После этого она закупорила флакон с «чернилами», опасно стоявший прямо на прикроватном коврике, пристроила его и лежавшую на пергаменте кисть на столик у камина, погасила лишние световые шары и с чувством выполненного долга удалилась в гостевую комнату к Федоре, которая досматривала, наверное, уже десятый сон.