— Ой, давай! Обожаю общаться с их дверью! — закивала Федора.

Стоило им двинуться в сторону лестницы, как в холле показались Смиты. На Тори была уличная мантия, а Хоуп, судя по всему, шла проводить подругу. Иванна, забыв, что находится в образе, приветственно замахала им рукой; англичанки явно не узнали её издалека, переглянулись и синхронно пожали плечами, но, заметив рядом Федору, сделали на лицах доброжелательное выражение и подошли к группе дурмштрангских студентов. Конспирацию Иванны (впрочем, та особо не шифровалась) они раскрыли почти сразу. Узнав о планах гостей касаемо шармбатонцев, Хоуп сообщила, что у них в гостиной частенько собирается фан-клуб Виктора Крама, а в фан-клуб этот входят в числе прочих и несколько шармбатонских барышень.

— Он, правда, от них в библиотеке пока прячется, — злорадно ухмыльнулась Хоуп. — Но, боюсь, недалёк тот час, когда они об этом прознают.

— Да не прячется он там, он Грейнджер глазки строит, — отмахнулась Тори. — …Есть у нас тут одна, гриффиндорка, отличница… — пояснила она для оживлённо загалдевших друзей Виктора.

— Спортсменка, комсомолка и просто красавица, — подхватила Федора. — Есть у вас совесть? Человек имеет право на личную жизнь! — укорила она Якова, Макара и Конрада, явно навостривших лыжи в направлении библиотеки с целью полюбоваться на викторову пассию. — Насмотритесь ещё, тем более у Витяна сегодня тренировка во второй половине дня, и в библиотеку он не идёт.

— А ты куда, кстати? — обратилась тем временем Иванна к Тори. — Для второго Испытания очередных зверушек привезли?

— Нет, я на эксперимент по спаиванию лошадок, — улыбнулась та. — Хагрид велел почитать про абраксанцев и предоставить ему доклад на тему их питания.

— А может им вместо односолодового виски чистого свежего самогона попробовать предложить? Чтоб они меньше мёрзли, — тут же сделал стойку на слово «лошадки» Яков.

— А-а, вы, молодой человек, всё после фестралов никак не уймётесь? — одарила его фирменным снейповским взглядом Тори.

— А можно с тобой пойти, ну, пожалуйста! Я обещаю, не буду пытаться на них прокатиться, просто постою в сторонке и посмотрю! — взмолился Яков.

— Все вопросы к профессору Хагриду, — чопорно вздёрнула подбородок Тори.

Попрощавшись со всеми, она удалилась, пафосно чеканя шаг.

— Смирись, Яшка, тебя отшили, — гыгыкнул Макар.

— Но это не повод сдаваться, — ободряюще заявила Федора. — Ну что, значит, мы идём в ваши подвалы? — обратилась она к хихикающей Хоуп.

Та кивнула и пригласила всех следовать за ней. По дороге к лестнице в подземелья Иванна сосредоточенно вертела головой по сторонам, стремясь не пропустить Снейпа, если вдруг ему придёт в голову отправиться куда-нибудь погулять. В поле зрения попадали пока только хогвартцы. Смутно знакомые интонации позади в отдалении заставили Иванну обернуться и найти глазами источник звука: на галерее холла о чём-то хихикали две девицы в голубых шелках. Усмехнувшись про себя, Иванна продолжила путь. Шармбатонский стиль, должно быть, въедается в учеников не хуже дурмштрангского, раз она готова в каждой тамошней девице видеть Куканье. Пардон, мадам Тсучия.

…Тёмное и довольно мрачное помещение со сводчатым потолком освещали зеленоватые лампы, выхватывающие из полумрака украшающие гостиную черепа со зловеще чернеющими глазницами. В гостиной Дома Слизерин Иванне не удалось побывать в свой первый визит, хотя Хоуп неоднократно приглашала на экскурсию. Иванна отказывалась, ссылаясь на психологическую травму, полученную от общения со Стражем Рэйвенклоу, хотя, на самом деле, просто не хотела лишний раз светиться перед юным Малфоем. Ещё была вероятность, что он помнит её рыжей, и её нынешний облик покажется ему знакомым, и Иванна понадеялась, что вероятность эта стремится к нулю.

— Мило тут у вас, — оценила Иванна, устраиваясь в одном из кресел в углу и принимаясь изучать компанию, расположившуюся на роскошном кожаном диване перед пылающим камином, гадая, как и о чём можно завязать беседу.

Пятеро старшекурсников Дома Слизерин — три юноши и две девушки — общались с четырьмя шармбатонками. Точнее, так показалось близорукой Иванне: чуть позже она заподозрила, что одна из француженок — юноша, и вполголоса поделилась своими сомнениями со спутниками.

— Наверняка сказать я прямо сейчас не могу, оно не двигается почти, и всё замотано в тряпки, — высказалась Федора, изучив сомнительный субъект. — Но если тебе принципиально — я подойду да спрошу…

— Не-не, совершенно не принципиально, так, просто для поддержания разговора сказала, — пресекла её активность Иванна.

Ребята у камина, кажется, заметили проявляемый к ним интерес, потому как стали шушукаться и коситься на вновь прибывших. В конце концов одна из девушек отделилась от группы и, подойдя ближе, обратилась с обворожительной улыбкой к Федоре:

— Привет! Скажи, пожалуйста, вы с Виктором Крамом случайно не родственники?

Иванна честно не поняла, шутит барышня или подкалывает, и с интересом ждала ответ Федоры.

— Не, просто однофамильцы, — совершенно серьёзно ответствовала та.

— О, в самом деле? — похоже, незнакомая с этой присказкой девушка решила, что Федора всё-таки Виктору родственница, и потому хорошо осведомлена во всех вопросах. — А он сегодня заглянет сюда, не знаешь?

Заинтересовавшись разговором, к ним подтянулся остальной фан-клуб.

— Нет, у него тренировка, сегодня не ждите, — развела руками Федора.

Все сомнения в её особой приближённости и просвещённости у почитателей международной звезды квиддича отпали, и на Федору посыпался град вопросов. Фанатов интересовали самые разнообразные факты, касающиеся их кумира, начиная с того, какие цветы ему дарить после матча и какой расцветки носки он предпочитает надевать по праздникам, заканчивая его любимым блюдом и именем его первой любви. Федора с самым серьёзным лицом несла высокосортную ахинею, слушая которую, Иванна с трудом сохраняла такую же серьёзную мину. Со слов Федоры выходило, что ради поддержания спортивной формы Виктор ежедневно делает триста отжиманий и триста приседаний, практикуется в аутолевитации, за завтраком съедает сырого кальмара, на десерт предпочитает горшочек мёда с чайной ложкой горчицы, девушек меняет как перчатки, потому имени первой любви уже не упомнишь. Ах, да, из цветов Виктору нравятся цветки картофеля, а ещё он коллекционирует молочные клыки котят, а также засушенных тараканов, которых ловит в гостиницах городов, куда его команда приезжает на игру, к тому же, на досуге вышивает гладью — это развивает мелкую моторику, терпение и общую бдительность.

Барышни, как хогвартские (за исключением Хоуп, которая на каждое заявление Федоры делала всё более загадочное выражение лица), так и шармбатонские, слушали, затаив дыхание в благоговейном ужасе. Слизеринцы мужеского пола уважительно кивали и скребли затылки. Шармбатонская личность пола неопределённого с каждым словом смотрела всё скептичнее, а на последнюю фразу и вовсе презрительно фыркнула, заявив, что вышивка — недостойное мужчины занятие.

— А ты именно вышивку гладью не любишь, может, крестик предпочитаешь, или там, мережку? — участливо спросила Федора. — Гладью сложно вышивать, может, у тебя просто не получается?

— Я не вышиваю, я же говорю — это занятие не для мужчин, — гордо вздёрнув подбородок, сообщила личность.

— О, так ты мальчик? — с самым искренним смущением, ковыряя мыском сапожка шов между мраморными плитами пола, поинтересовалась Федора, вызвав в рядах однокашников шквал разнообразных звуков, неубедительно имитирующих маскировку смеха.

Иванна, хоть и понимала, что смеяться тут особо не над чем, попала в общее настроение и с трудом сдерживалась. Шармбатонцы, издавая тихое недовольное бубнение, переглянулись, затем спорная личность перевела исполненный презрения взгляд на собеседницу и задала встречный вопрос:

— А ты что, девочка?

Этот выпад вызвал ровно те же, что и прежде, звуки со стороны дурмштрангцев, шармбатонки зазвучали снисходительными смешками. Иванна, посмотрев поближе и послушав голос спорной личности, пришла к выводу, что это действительно мальчик, просто очень изящный.