Подо мной пропасть. И теплая рука в моей руке. Я знаю, что мне не хватит смелости, и что он будет смелым за двоих. Как и всю мою жизнь. И я доверяю ему, зная, что буду смелой в его руках.

Он делает шаг вперед. Точнее, просто отталкивается и тянет меня за собой. Я закрываю глаза и с замиранием сердца хватаю воздух. Испуганно кричу от страха и переполняющего меня восторга. Муж ловит мои пальцы, не позволяя ускользнуть мне одной в пустоту. Мы выравниваемся и, взявшись за руки, смотрим друг на друга.

Муж любит полет. Любит те непродолжительные минуты, когда тело ему полностью подчиняется, и ему не надо надеяться на неработающие ноги. И я люблю смотреть на его безмолвное счастье.

У меня на плече пищит датчик высоты, и мы привычным движением отталкиваемся друг от друга, чтобы дернуть кольца парашютов. Я всегда жду его. Теряю столь важные секунды и получаю за это нагоняй от инструкторов. Поэтому до сих пор с датчиком, хотя за многие годы могла бы приноровиться к высоте. Но я не могу заставить себя дернуть за кольцо, мне не хватает смелости сделать это первой. Пока я не увижу, как над моим мужем появляется купол, я не открываю свой. Потому что боюсь оказаться на этой земле одна. Без него.

Уже через мгновение я парю. Рассматриваю приближающуюся землю и моих детей. Сын принес камеру снимать сотый полет своих сумасшедших родителей. После пятидесятого прыжка о нас написали в газете: пятидесятилетняя женщина и мужчина-инвалид прыгают с парашютом. Дочка тогда над этим неделю смеялась, и я тоже улыбалась, понимая, как это глупо может выглядеть со стороны, и как важно в действительности это для меня.

На земле меня поздравляет семья. Сын пришел с женой, она беременна вторым, но я все никак не научусь находить с этой женщиной общий язык. Впрочем, это не мешает нам обоим любить моего сына. Дочка, которую я много лет уже не зову племянницей и которая зовет меня «мамой», крепко меня обнимает, и мы спешим встречать моего мужа. Он приземляется на сетку, и оттуда инструкторы помогают ему спуститься к коляске.

Я радостно обнимаю его, теперь мне на земле уже не страшно и немного даже смешно за все те глупости, что приходят в голову на высоте.

— Ты у меня самая смелая, — говорит мне муж.

— Когда ты в меня веришь, я в себя верю тоже.